Фрэнсис Вилсон - Апостол зла
По отношению ко всему, что узнал, по отношению ко всему, что повидал Билл за прошедшие несколько дней, ни одно из вышеперечисленных оправданий не годилось.
Ни одно.
Конечно, виновна та, которая под именем Сары вонзила нож в Дэнни. Она это все начала. Но как насчет остального? Бесконечные страдания, раны, отказывающиеся заживать, чувствительность к анестезии, к вливаниям — в Дэнни с момента приезда закачали почти пятьдесят литров, которые словно канули в черную дыру, навсегда, бесследно, — как насчет этого? Дэнни ничего не ел, почки его не работали, моча не выделялась, сердце билось, но крови, которую оно должно качать, не было. Он не мог жить — каждый взглянувший на него врач в любой момент повторил бы эти слова.
Не мог… но вот он лежит, живой.
А Герб Лом? Пустой — не только духовно, но без внутренних органов и нервной системы, — растекшийся в лужу, когда Билл пробил в его груди дыру.
Господи милосердный! Дыра в груди… холод… зловоние… слизь…
Как ни противилась его вера, как ни уверял разум, что это противоречит здравому смыслу, он не мог отделаться от ощущения, от крепнущего убеждения, что здесь творится что-то сверхъестественное.
Что-то сверхъестественное… и злое.
И цель всего этого — Дэнни.
Почему Дэнни? Что сделал этот ребенок, чтобы попасть живым в ад? Он был невинен, и какая-то непостижимая сила ввергла его в неимоверные страдания. Что-то темное и могучее завладело им и показало нос законам Божеским, человеческим и природным, держа Дэнни в недосягаемости для самых передовых и гуманных достижений медицинской науки.
А глубоко в душе Билл знал, что страдания будут длиться, пока Дэнни жив.
«Пока живу, надеюсь».
Билл прожил в согласии с этим изящным афоризмом четыре с половиной десятка лет. Он верил ему.
Но больше не верит. История бедного Дэнни опровергла его. Пока Дэнни живет, ему нечего надеяться на облегчение. Жизнь будет продолжаться…
Нет. Не жизнь. Существование — лучше сказать; то, что сейчас есть у Дэнни, это не жизнь. Существование будет продолжаться в той форме, какую оно обрело с сочельника, — незаживающие раны, непрекращающаяся боль и никакой надежды на облегчение.
И ничто в этом мире не может ему помочь.
Билл сунул четки в карман и начал произносить свою собственную безмолвную молитву.
Помоги ему, Господи. Нечто сверхъестественное ввергло его в эти муки, и лишь такое же сверхъестественное может избавить его от них. Это Ты, Господи. Мы способны уйти из-под любого удара, который обрушивает на нас мир Твой, но бессильны перед лицом мира иного. Поэтому Дэнни требуется Твое заступничество. Не за себя прошу — если так нужно, наложи на меня его раны. Только не позволяй ему больше страдать. Если можно что-нибудь сделать, что еще не было сделано, дай мне знать. Скажи мне, и я сделаю. Все равно что — я сделаю. Пожалуйста.
Шипящие стоны Дэнни смолкли, и он открыл глаза.
Билл, заледенев, смотрел, как Дэнни обводит глазами палату, что-то ища, потом взгляд его остановился, наткнувшись на Билла. Он схватил руку мальчика и сжал ее.
— Дэнни! — сказал Билл. — Дэнни, ты здесь? Ты меня слышишь?
Губы Дэнни пошевелились.
—Что? — спросил Билл, наклоняясь поближе. — Что?
Губы задвигались снова. Раздался шепот.
Билл склонился еще ближе. Почти приложил ухо к сухим губам, ощущая кисловатое дыхание из разверстого рта Дэнни.
— Что, Дэнни? Повтори!
— Похороните меня… в освященной земле… Это не кончится… пока вы меня не похороните…
Глава 19
Сколько может тянуться неделя?
Билл Райан думал над этим вопросом, сворачивая на даунстейтскую стоянку. Когда охранник пропустил его, к машине заспешила пара каких-то оборванцев, крича и размахивая руками. Они не походили на обычных пропойц, зарабатывающих протиркой стекол; казалось, они специально его поджидали. Билл проехал. Сегодня не время выяснять, чего им нужно.
Он поставил фургон не самым лучшим образом, так, что он мог помешать проезду, и вошел в больницу через служебный вход.
— Добрый вечер, отец, — улыбаясь, сказала черная женщина в униформе, встретившаяся за дверью. — Счастливого Нового года!
Билл не мог заставить себя выговорить те же слова. Невозможно, чтоб год, который начнется сегодня, был счастливым.
— И вам того же желаю, Глория.
Он провел здесь всего неделю и уже стал своим. Его знали охранники, он знал по именам практически всех сестер из всех трех смен на этаже Дэнни; совершая прогулки, чтобы размять ноги между дежурствами у постели, ознакомился с большинством помещений и зданий, в которых располагалось педиатрическое отделение. Все за одну неделю. За одну нескончаемую неделю. Слава Богу, отец Каллен смог заменить его у Фрэнси.
Но если семь дней с Рождества до Нового года стали вечностью для Билла Райана, он знает, что нечестивая сила сделала их еще дольше для бедного Дэнни.
«Похороните меня… в освященной земле… Это не кончится… пока вы меня не похороните…»
С этими словами глаза Дэнни закрылись, и он больше не говорил. Но эти слова, слова эти терзали Билла круглые сутки, эхом звуча в его голове каждую минуту бодрствования. Он попросил наставить его, но получил совет совершенно немыслимый.
По крайней мере, таким он выглядел поначалу.
С тех пор кое-что изменилось. Теперь Билл убедился, что современная медицина не может предложить помощь. Врачи оказались бессильными перед той силой, что мертвой хваткой держала Дэнни в своих объятиях. И за время пребывания Дэнни в больнице из-за этой беспомощности в самих докторах совершались медленные, но безошибочные перемены. Билл видел, как изменяется их отношение от глубокой озабоченности состоянием жестоко изувеченного ребенка до полного недоумения, а от полного недоумения до холодного и циничного восхищенного любопытства к научному нонсенсу. В какой-то момент Дэнни перестал быть пациентом и превратился в экспериментальный объект.
Пожалуй, Билл мог их понять. Врачи занимались лечением болезней, облегчением страданий, заживлением ран, постановкой диагнозов. Но они не могли исцелить Дэнни, ничем не могли ему помочь, не могли предложить ответов на вопросы Билла. Состояние Дэнни ставило под вопрос их навыки и познания, задевало профессиональную честь. Поэтому доктора отступились и принялись за другое дело. Если они не в силах помочь Дэнни, можно хотя бы на нем поучиться.
Беседуя с ними, Билл читал в их бесстрастных глазах — мальчик по имени Дэнни превратился в объект под названием «Дэнни». Им хотелось поэкспериментировать с Дэнни. Конечно, они называли это «анализами» и «исследовательской хирургией», но в действительности преследовали иную цель — покопаться в нем и посмотреть, что там происходит.