Елена Артамонова - Большая книга ужасов 54 (сборник)
— Есть только один способ это выяснить — надо сфотографировать Свету. Фото покажет ее настоящее лицо.
— Гениально!
Решив, что Акулиничева вряд ли захочет опять увидеть Арину, мы расстались. Я помчался домой за фотоаппаратом, а Арина отправилась бродить по улицам города, разыскивая зловещего блондина. Спустя полчаса я уже звонил в дверь Светкиной квартиры. Оскорбленная Акулиничева не пустила меня домой, и переговоры пришлось вести через порог:
— Свет, прости, мы не хотели тебя обидеть.
— Что вам надо? Эта Арина тебя приворожила, ты никогда, никогда не был таким, Петька!
— Свет, извини, так получилось, у всех нервы на пределе. Давай, в знак примирения, я тебя «щелкну».
— Издеваешься? — Она попятилась, отступая в прихожую. — Я не хочу фотографироваться. У меня глаза опухли — из — за вас, между прочим.
Я взял в руки фотоаппарат, снял с объектива крышку:
— Один кадр.
— Уходи!
Акулиничева разревелась и с грохотом захлопнула дверь. Похоже, худшие подозрения Арины оправдывались…
«Звездный паук уже раскинул свою сеть над миром, и скоро наступит время, когда может исполниться пророчество. Медлить нельзя — силы иссякают, душа холодеет, и следующего раза скорее всего не будет… — думал я, медленно шагая по тихим, залитым солнцем переулкам старого города. — Замшелые кирпичи хранят страшную тайну, и никто не сможет помешать мне, потому что не найдется человека, способного разгадать загадку древних стен! Неуязвимость… Но какой ценой! Я отомщу всем живущим в этом проклятом городишке. Я отомщу всем, кто имеет плоть, кто живет, кто видит солнце! За каждый вздох, каждый глоток воздуха, каждую украденную секунду жизни…»
Боль в разбитом кулаке вернула на грешную землю — оказывается, я стоял у крепостной стены и с яростью молотил по ней руками. Подобное поведение явно не внушало оптимизма — просочившаяся в мое сознание личность маньяка окончательно вышла из — под контроля, бушевала и исходила ненавистью. Присев на корточки и облокотясь спиной на старую кирпичную кладку, я огляделся. Ярко-желтые пушистые одуванчики улыбались сиявшему над их головками солнцу. Чирикали воробьи. Вдоль пруда чинно прогуливались молоденькие родительницы с колясками. Из глубины парка доносились музыка и смех. Жизнь шла своим чередом, и бушевавшая в чьем — то сердце ненависть еще не нарушила ее привычного распорядка.
Возвращаясь к пронесшимся в мозгу воспоминаниям, я гадал, кому они могли принадлежать. Последнее время мы много общались с Дмитрий Дмитричем, старый мастер называл меня «родственной душой», и вполне возможно, по какой — то роковой случайности между нами возникла телепатическая связь и его мысли проникли в мое сознание. Но почему Дмитрий Дмитрич так люто ненавидел наш город, в чем была причина этой ненависти?..
Темная тень заслонила солнце, и, подняв глаза, я увидел стоявшего передо мной человека. Мрачный взгляд незнакомца обжигал неистовым черным огнем, пугал и вызывал желание оказаться как можно дальше от его обладателя. Черный человек подошел к крепостной стене и, встав между соседними нишами, продолжал безмолвно разглядывать меня. Я понимал, что должен узнать, чего он хочет, но страх оказался сильнее здравого смысла. Мы молчали. Мгновения растянулись до бесконечности. Мужчина в черном стоял у стены, явно не собираясь покидать это место. Искоса взглянув на его бледное лицо, я больше не мог отвести от него взгляда. Казалось, еще одно усилие — и мне наконец — то удастся понять, почему оно кажется таким знакомым.
Солнце сияло над головами, но у стены становилось все холоднее и холоднее. Эти волны холода излучал черный человек, пришедший сюда, чтобы отвести меня в могилу. Он протянул худую белую руку… Нервы не выдержали, я вскочил, опрометью бросился прочь и, только отбежав метров на тридцать, осмелился обернуться. Сиял желтый ковер одуванчиков, темнели проделанные в крепостной стене полукруглые ниши, но площадка перед ними опустела — черный человек исчез так же неожиданно, как появился. Только подходя к дому, я понял, что повстречавшийся мне молчаливый, похожий на призрака незнакомец вполне мог оказаться тем самым маньяком, что стремился отомстить обитателям нашего городка.
День седьмой. Украденный дневник
Еще до начала уроков мне удалось украдкой, используя для этого «мыльницу», сфотографировать всех жертв Часовщика, за исключением Светки Акулиничевой, которая так и не пришла в школу. Теперь, когда фотоаппарат с бесценной пленкой лежал в рюкзачке, я не находил себе места, желая поскорее узнать, какая участь постигла ребят. Только бесстрастная фотопленка могла дать ответ, остались они людьми, или коварный старик заменил их металлическими чудовищами.
Поступки Ивойлова, Панкратовой и Подбельского и в самом деле напоминали действия автоматов. Любившие поспать Танька и Сережка перестали опаздывать в школу и теперь приходили ровно за пятнадцать минут до звонка, а обычно задиристый Денис прекратил участвовать в потасовках и стал носить галстук. Одноклассники избегали пострадавших от Часовщика ребят, настолько скучно было с ними общаться, а учителей радовала улучшившаяся успеваемость Дениса и Сергея. Зато их огорчала Панкратова — ее ответы утратили былую безупречность. Таня неплохо справлялась с заданиями, но в ее глазах больше не было азартного блеска, а в голосе звучало равнодушие.
Устав от ожидания, я решил пораньше уйти с уроков и как можно быстрее проявить пленку. На большой перемене мне удалось покинуть территорию школы и беспрепятственно проследовать домой.
— Почему так рано? — донесся из кухни голос деда.
— Не было двух последних уроков.
— Кстати, полчаса назад заходила твоя новая подруга Арина и назначила свидание у наполеоновских пушек. Знаешь, Петр, в твоем возрасте я тоже бегал за девчонками и прогуливал школу, но, во всяком случае, старался до конца занятий не попадаться на глаза родителям. У вас с ней серьезно?
— Деда, это чисто деловое свидание.
— Конечно, конечно. А вообще, внук, девчонка клевая. Так теперь, кажется, выражаются?
— Что она еще сказала?
— Велела поторапливаться.
Оставив пленку непроявленной, я со всех ног помчался к городскому парку. На площадке возле трофейных пушек крутилось несколько малолеток, но Арины нигде не было видно. Тихий посвист заставил поднять голову — моя золотоволосая напарница удобно расположилась на ветвях старой ивы.
— Отсюда хорошо наблюдать за детской площадкой, — пояснила она, спустившись на землю. — Блондин крутится возле детей, но ничего не предпринимает.
