Елена Кипарисова - Прах Феникса
- Закрой, - более настойчиво повторил он, слегка коснувшись моей щеки кончиком носа. - Так будет лучше.
Он был так близко, что я чувствовала тяжелый мускусный аромат, исходящий от него, смешавшийся со слегка солоноватым ночным воздухом. Веки отяжелели, отрезая от внешнего мира. Темнота позволила мне сосредоточиться на остальных чувствах. Мужчина какое-то время наблюдал за мной, и я чувствовала его дыхание на своей коже. Затем он осторожно провел пальцем, очерчивая мою скулу. Я замерла, стараясь не извиваться под его прикосновением. Но пытка не заканчивалась. Эндж очень нежно поглаживал мою кожу - задевая губы, спускаясь к шее, путаясь в волосах. Постепенно мучавшее меня ожидание боли начало идти на убыль, уступая место чему-то другому, более сильному, почти невыносимому трепету внутри груди. Этим он и воспользовался. Когда я благополучно позабыла саму причину нашего уединения и полностью расслабилась в уютном кресле, Эндж резко вонзил гвоздик, как раз в правое крыло носа, там, где совсем недавно затянулся прокол. Мне пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не закричать от резкой боли. Но она была не столь сильна, как я ожидала до этого. Неожиданная вспышка и все утихло так же внезапно.
Как только мужчина отстранился, убедившись, что сережка держится надежно, мне удалось распахнуть глаза. Яркий свет неприятно слепил, словно я провела несколько дней в подземелье. Эндж смотрел на меня с нескрываемым любопытством, довольный своей работой.
Моя рука сама потянулась вверх, нащупывая гвоздик. Боли больше не было, только легкий дискомфорт, оттого, что я успела отвыкнуть от этого элемента своего имиджа.
- Спасибо. - Мне не терпелось увидеть сережку в зеркале, но мужчина не предпринимал никаких попыток отстраниться, да и не было такой роскоши в моей комнате - Энки убрал все до одного.
- Не за что, - ответил он, не отрывая от меня своего глубокого взгляда. - Беру свои слова обратно, тебе это даже идет.
Его взгляд упал на мои губы и уже больше не отрывался от них. Я как зачарованная всматривалась в его лицо, совершенно не замечая, как текут минуты. Притяжение между нами становилось все сильнее, почти не позволяя его игнорировать. Эндж начал приближаться ко мне, медленно, испытывающе, замерев буквально в сантиметре от моих губ. Я должна была сделать последний шаг сама, он оставил за мной право выбора. Но это было слишком сложно - бороться между разумом и чувствами. Ни то, ни другое не хотело сдаваться. Мне не удавалось решиться, признать очередное поражение. Вот только его близость пьянила, делая послушной как никогда.
- Нам пора.
При этих словах мы с наставником отскочили друг от друга, словно от разряда тока. В дверях стоял Энки, всем видом показывая, что происходящее ему очень не нравится. Мне даже показалось, что в его глазах полыхала ревность, но, скорее всего, это было лишь мое воображение. Бессмертный никогда не показывал, что между нами есть нечто большее, чем дружба.
Я закусила губу и потупила взор, наверняка еще и покраснев от стыда. Создавалось впечатление, что нас поймал директор школы, пока мы прятались и обнимались в кладовке. Блондин сейчас вполне подходил для роли строго руководителя. Но вот Энджа вся эта ситуация позабавила. Он улыбнулся и поправил свои идеально прямые волосы, убирая темные пряди с лица.
- Прости друг, - усмехнулся он, - мы слегка увлеклись.
- Я заметил, - с неприкрытым отвращением ответил ему бессмертный, совершенно не двигаясь. - Диана, пойдем.
- Смори, поаккуратней с моей подопечной. Будешь отвечать за каждую царапину. Я отдаю ее тебе в идеальном состоянии.
- Мои тренировки не подразумевают членовредительства, в отличие от твоих.
- А ну да, точно. Это только моя фишка. - С этими словами Эндж театрально раскланялся нам и вышел из комнаты, задев при этом блондина плечом, но тот не шевельнулся.
- Идем. Некромант заждался.
Я думала, что Энки зол и тут же выскажет мне, что ожидал от моей персоны более пристойного поведения, но весь негатив мужчины тут же испарился с уходом наставника. Его некогда суровое лицо неожиданно озарила мягкая улыбка. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Как же я была благодарна ему за такое своевременное появление. Именно это уберегло меня от непоправимой ошибки.
Энки почему-то никому не позволил сесть на переднее сидение, тем самым, прервав наш только начавший разгораться спор. Мы с парнем расположились на задних местах, молчаливо глядя каждый в свое окно.
Когда автомобиль уже отъехал от особняка, я наконец рискнула поднять глаза в сторону зеркала заднего вида, пытаясь найти подходящий ракурс, чтобы рассмотреть вернувшийся пирсинг. Гвоздик смотрелся аккуратно, приглушенно сверкая даже в полумраке машины. Мне так его недоставало. За пару лет я настолько привыкла к украшению в носу, что только теперь начинала чувствовать себя прежней.
- Отличное украшение, - нарушил тишину Некромант, все еще всматриваясь куда-то в темноту.
- Спасибо, - ответила я, рефлекторно касаясь гвоздика пальцем, словно проверяя, что он все еще на месте. - А у тебя есть пирсинг?
- Нет, только татуировки.
- И что на них? - Мне хотелось хоть как-то скрасить время в поездке, раз Энки не обращал на нас ровным счетом никакого внимания.
- Уроборос, - почти шепотом сказал Некромант - Знаешь, что это означает?
Я отрицательно покачала головой.
- Змея, хватающая себя за собственный хвост - символ возрождения, бесконечности цикла жизни и смерти.
- Так, ты действительно можешь возвращать к жизни? - поразилась я, всматривалась в невзрачного парня, который обладал таким поразительным даром.
- Это немного не то, что ты себе воображаешь, - разочарованно признался парень. - Это как дать мертвецу небольшой заряд энергии, помогающий поддержать хоть какое-то подобие жизни. Основные инстинкты и последние воспоминания - больше ничего.
- Так они такие же, как в фильмах Роба Зомби?
- Нет, во-первых, им не нужны наши мозги, а во-вторых, я не оживляю настолько разложившиеся тела.
- Так было и с той женщиной, которая умерла у зеркала?
- Да. Она рассказала, что увидела в отражении. Не поверишь, но ее родной отец пытался убить ее в младенчестве, а мать, защищая свое дитя, прикончила нерадивого супруга. Каждый тщательно хранимый нами секрет сокращает нашу жизнь на один день, пока очередная тайна не переполняет чашу, делая нас безумными или мертвыми, - серьезно произнес он, бросая на меня тяжелый взгляд сквозь длинную неопрятную челку.
- Это ужасно, но разве от подобного можно умереть? - удивилась я, не понимая, как правда может остановить полное жизни сердце.
