Владимир Мясоедов - И имя мне – Легион
«Да, позови его и Веру», — попросил я.
«Эй, а как же последний символ? — всполошился программист. — Мы его разве не будем испытывать?»
«Ах да! — Действительно, один из иероглифов и вправду оказался мной позабыт. — Сейчас, секундочку». — Раз, и клетка, в которой был заключен все тот же «доброволец», мелко затряслась, зеленая нить, отходившая от нее, рывком увеличилась в объеме как минимум втрое, конструкция засветилась красным, но в этот раз никаких звуков мы не услышали.
«Что это?» — спросил я Антона, но тот в ответ промычал какую-то абракадабру.
«Кажется, я догадываюсь, — с печальным вздохом сказал Максим. — Роман, переведи изображение на резервуар с энергией».
Я выполнил просьбу и ахнул. Энергия, которая едва-едва, по капельке, сочилась из остальных труб, в одном месте била струей.
«Это что-то вроде форсажа?» — предположил я.
«Да, — кивнул телекинетик. — Экстренный режим. Применяется, судя по всему, если надо срочно восполнить запасы энергии. Причем каждый случай применения нужно задавать отдельно, и, знаешь, лучше бы нам воздерживаться от его применения».
«А почему не стоит использовать его постоянно?» — недоумевал я.
«А ты посмотри на то, как светится клетка. Ничего не напоминает? Режим форсажа и режим пытки — это, кажется, одно и то же. Только теперь мы воплей не слышим. Не знаю точно, но сдается мне, что долго это изобилие не продлится. То, что работает с превышением заложенной нормы, очень быстро изнашивается…»
«Но ведь душа бессмертна», — присоединился к беседе Василий Иванович, успевший вместе с Верой вернуться примерно на середине речи телекинетика.
«Уверены? — спросил Максим. — Нет? То-то. Кстати, как вы, думаю, уже поняли, теперь мы можем души из амулета отпускать на свободу… Хотя лично мне что-то не хочется окончательно умирать, но, может, есть желающие?»
«Не я», — моментально открестилась Вера.
«Ну и не я, — сказал рунолог, — мне и этот способ существования нравится. Роман?»
«Аналогично, — поддержал я парня. — Василь Иваныч, а вы чего молчите?»
«Думаю, — медленно произнес пенсионер. — Такое существование мне, скорее, неприятно, да и в наличие загробного мира в нашем положении не верить просто глупо… но все-таки где-то в глубине души я материалист и цепляюсь за видимый мир всеми конечностями. Остаюсь».
«Ну и хорошо, — подвел итог я. — Что у нас дальше по исследовательской программе?»
«Может, проверим, что будет с душой после форсажа? — спросил Антон. — Просто не станем этот режим прекращать и посмотрим, что будет».
«Как-то не по-людски это», — проворчал пенсионер.
«А мы вроде и не люди уже, — хмыкнул программист. — Роман?»
«Проверим, — решил я и повторным нажатием на иероглиф перевел клетку в обычный режим. — Но не на этом, а на ком-нибудь, кого ну совсем не жалко… Так что с возвращением на Землю? Будем искать способы борьбы с чернокнижником?»
«Решение этой проблемы в свете последних открытий видится мне не слишком сложным, — хмыкнул Антон. — Раз количество энергии определяет запас сил, то стоит его максимально нарастить, и мы задавим противника голой мощью».
«Кроме силы в борьбе важно и умение, — подала голос Вера. — Я занималась боевыми искусствами и знаю, о чем говорю».
«И что, твои занятия ушу смогли бы помочь тебе справиться с боксером килограммов хотя бы на сорок тяжелее?» — не поверил Максим.
«Дзюдо. Я занималась дзюдо, — поправила его девушка. — Конечно, помогли бы. Один пинок ниже пояса, и любой боксер на несколько секунд, а то и минут, становится небоеспособным. А вот пнуть и попасть куда нужно и есть умение».
«Пример неприятный, но явно действенный, — хмыкнул Василий Иванович. — Тогда возвращаемся к первоначальному варианту Романа».
«Какому? — удивился я. — Я разве что-то предлагал?»
«А как же! Ты же сам говорил: если что, добраться до этого Сонеди, тут нам понадобится армия».
От полета мысли старого охотника у меня в прямом смысле захватило дух. Тело, управляемое сразу пятью душами, временно вышло из-под контроля, так как сразу четыре души оказались в глубоком ауте.
«Наполеон! — высказалась Вера, первой отошедшая от шока. — А также Багратион и Кутузов в одном флаконе. Армия… Ну, дед, ты даешь!»
«Идея хорошая, — усмехнулся я. — Жаль, что неосуществимая, так как у нас нет золотого запаса какой-нибудь страны для найма солдат. Но шутку оценил».
«А ведь может сработать», — задумчиво пробормотал Максим.
«Поясни!» — потребовал Антон.
«Если мы сможем управлять амулетом, а мы ведь, скорее всего, сможем, так? — спросил телекинетик у программиста и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — То нам будет, что предложить. И это будет нечто, куда более ценное, чем золото. Вечная жизнь! Кстати, для тех, у кого есть средства, можно делать это за деньги, причем за большие».
«Не выйдет, — возразил ему я. — Ну сопрем мы у добровольцев, если таковые найдутся, пару душ… Может, попритворяемся их реинкарнациями денек или два с помощью иллюзий, но и все. Чтобы поставить в строй хоть одного солдата, нужно отдать ему тело. А оно у нас одно!»
«Еще как выйдет! — обрадованно завопил программист. — Прикрепить чужую душу к телу возможно. В той книге, что я читал, описывался такой ритуал. Остается лишь найти тех, кто согласен на переселение, и новые тела для них».
«Это какое-то людоедство получается», — сердито проворчал Василий Иванович.
«Ну… в чем-то да, — был вынужден признать Антон. — Хотя разве не новую жизнь последователям и муки всем остальным обещает большинство религий? Новую жизнь мы обеспечим и, может быть, обойдемся без особых страданий для тех, кому не повезет. Вы только подумайте, сколько пользы эта идея может принести. Попадем мы на Землю или нет, — вопрос спорный, а вот устроиться в этом мире можно будет очень и очень неплохо!»
«То есть ты предлагаешь организовать новую религию?» — поразилась Вера.
«Скорее, секту, — вздохнул программист. — До религии она дорастет, только если у нее будут десятки тысяч последователей… но ведь и христиане когда-то ютились по римским катакомбам! Вот только чему последователи нового учения должны молиться, я не совсем представляю. Может, амулету?»
«Тогда то, о чем ты говоришь, должно называться культом», — заметил я.
«Нет, я против того, чтобы создавать секту, — решительно заявил Василий Иванович. — Обманывать, обещая вечную жизнь, — это не по мне! И потом в этом мире есть и свои боги. Что будет, если они заинтересуются появившимся конкурентом?»
«А вот тогда нам будет каюк, — изрек я. — Окончательный и бесповоротный. Боги здесь — сила хоть и далекая, но реальная, и если что-то, по их мнению, идет не так, они вмешиваются без колебаний. Смена тела помогла бы спрятаться от людей или магов, но вот небожителей вокруг пальца не обвести. Поэтому, что бы мы ни задумали, план нужно реализовать в предельно сжатые сроки и не привлекать к себе чрезмерного внимания. И лучше бы, чтобы он маскировался чем-то привычным для здешних реалий, так что идею о культе придется отложить».
