Виктор Точинов - Стая
Людмила отмела едва высказанное им предположение:
— Евгений, отец Лары, умер. Через два года после развода.
— А бабушка с дедушкой? С отцовской стороны? Бывает такое: единственная внучка, родная кровинушка, мать еще нарожает… Старческое упрямство в сочетании с большими деньгами может привести к разным эксцессам.
— Мать Евгения давно умерла, он рос в детдоме, потом в спортинтернате. Отец, живший отдельно, — тоже умер, пять лет назад.
Многовато что-то в этой истории детдомовцев, спортсменов и исчезнувших… Явный перебор… Вслух Граев спросил о другом:
— Кто посоветовал вам обратиться к Максиму?
— Новотоцкие… Родители Лариной подруги. С их дочерью весной приключилась какая-то неприятная история, подробностей я не знаю, они предпочли не выносить сор из избы… Но девочка два месяца не ходила в школу. В общем, они сказали, что этот человек может помочь.
Может, подумал Граев мрачно. Скорее всего, человек, обидевший дочку Новотоцких, уже никуда не ходит — ни в школу, ни на работу, ни в ресторан, ни в казино… Вообще не ходит по земле. Когда обижают детей, Макс слегка звереет.
— И они — Новотоцкие — дали фотографию Максима? — подозрительно и удивленно спросил Граев. Не в обычаях Макса раздавать фото и автографы. Равно как и оставлять после себя стреляные гильзы и отпечатки пальцев.
— Дали на всякий случай… Сказали, что если по телефону связаться будет трудно, то вечерами, один или два раза в неделю, этого человека можно встретить в кафе «Харлей-Девидсон». Только снимок попросили не показывать и не упоминать, потому что…
— Потому что сделали его тайком от снимаемого, — закончил Граев. — Понятно… Новотоцкие сейчас в городе?
— Нет. Через два дня после… после той экскурсии они улетели в Тунис, вместе с дочерью. На три недели… — Людмила сделала паузу и повернулась к нему. — Скажите, вы задаете все эти вопросы только для того, чтобы найти своего друга? Или все-таки согласны помочь мне отыскать Лару? Мне кажется, нам надо с этим определиться. Потому что в первом случае я напрасно теряю время, отвечая вам.
Однако… Железные нервы у дамочки, в очередной раз подивился Граев… Даже подозрительно. Любая другая, побывав час назад под пулями, до сих пор бы пребывала в нервном шоке. Граев мог бы счесть историю об исчезновении Ларисы хорошо заученной легендой, если бы не глаза Людмилы. Такую тревогу во взгляде имитировать трудно. И бессмысленно — в сочетании с внешне спокойным лицом и речью. Гораздо проще изобразить нервозность и беспокойство мимическими средствами. И подпустить рыданий в дрожащий голос…
— Хорошо, давайте определимся, — сказал он, трогая машину с места. — Я займусь вашим делом на общественных началах. Отнюдь не частным детективом с повременной оплатой. А терять время на вопросы-ответы действительно не стоит…
— Куда вы едете?
— В Ямбург. Езды тут полтора часа, не больше… Впрочем, если у вас есть более важные дела, могу высадить. Забирать машину с Греческого не советую. Появляться дома и на работе тоже не стоит. Вы в квартиру Максима звонили с мобильного? Тогда лучше от него избавиться. Как можно скорее.
Крохотная трубка вылетела в окно и хрустнула под колесами обгоняемого «сааба». Водитель иномарки собирался газануть и показать нахальной развалюхе, кто на дороге главный, — но удивленно глянул на спидометр и решил не связываться.
«Проще и дешевле было бы сменить „симку“, — подумал Граев. — Хотя я мог отстать от жизни, — черт его знает, каких еще технических пакостей напридумывала шпионская засекреченная наука в последнее время… Может, так оно действительно надежнее».
— Я еду с вами, — сказала Людмила. — Но почему такая спешка?
— Пошел пятый день похищения. Если выкуп и родственники со стороны отца ни при чем, то… Остаются две самых вероятных версии. Инсценировка или… В общем, в Европе весьма ценятся наши девушки. Надо объяснять, для чего? (Людмила покачала головой.) И не всегда их вывозят добровольно или обманом, под видом трудоустройства… От Ямбурга до границы двадцать километров. Сделают инъекцию — и какой-нибудь лже-папаша вполне может попросить пограничников не будить задремавшую в машине несовершеннолетнюю дочку. Надеюсь, что документы для такого вывоза не успели подготовить. Но нельзя терять ни часа. В принципе, можно вытащить и оттуда, но лучше не доводить до такого… Милиция вам говорила о возможности вывоза за рубеж?
— Н-н-нет… Все ждали с минуту на минуту требования о выкупе…
— Значит, стоит начать с границы… А по ходу дела, сдается мне, выяснятся и другие темные моменты. В частности, подоплека сегодняшней стрельбы.
И, вполне возможно, судьба Макса, не стал говорить вслух Граев. Да только Макс не пятнадцатилетняя школьница, и вздумавшим его зачем-либо похитить можно лишь посочувствовать…
— Я надеюсь, что по ходу дела прояснится и еще один темный момент, — сказала Людмила.
— Какой?
— Как вас все-таки зовут? По-настоящему?
3
Читать книги Макс не любил.
Не привык как-то с детства. Причины тому имелись вполне веские. В детдомовской библиотеке пылились книжки, призванные воспитывать и сеять разумное, доброе, вечное, — а потому до тошноты скучные. Причем было строго предписано прочитывать их не менее трех штук в месяц. И не просто прочитывать — конспектировать разумно-добро-вечные впечатления в особой тетрадочке и озвучивать на уроках внеклассного чтения… Лучший способ отбить тягу к книгам придумать трудно.
Короче говоря, детство Макса прошло без Винни-Пуха и Изумрудной страны, без Гулливера и капитана Немо…
Однако «Приключения Гекельберри Финна» он прочитал. На восемнадцатом году жизни. По совету Прапорщика, тоже достаточно чуждого художественной литературы, предпочитавшего военные мемуары и документальные исследования. Но про эту книгу Прапорщик сказал: «Прочти. Пригодится. И возьми на заметку, как там битый жизнью пацан действует. Ни к кому и никогда без легенды не подходит. По любому поводу. Пусть даже стакан воды попросить. Каждый раз — новое имя и новая история. Да такому парнишке, как подрастет, на любой службе цены бы не было. Хоть в дипломаты, хоть в разведчики, хоть куда…»
Он открыл книгу с ленивым любопытством, прочитал, — и поразился. Главный герой, действительно, оказался битым жизнью волчонком и научился держать удар, и наносить ответные, и никому не верить, и никого не бояться… История жившего сто пятьдесят лет назад на другом краю света мальчишки неожиданно зацепила Макса, тоже видевшего от жизни мало хорошего.
