Евгений Кусков - Вымирание
— Нет, — твёрдо произнёс Проценко. — Мы в расчёте. Я продолжаю считать, что «зомби» меня не достали бы. Руки у них коротки для этого.
— «Зомби»? — переспросил Вячеслав.
— Так я их называю.
— Неважно, — оборвал приятеля Виталий. — Похоже, мужик, ты недопонимаешь. Я ведь прошу не только для себя, а для всех.
— Как благородно! А мне вот почему-то кажется, что если бы не твой друг, то ты предпочёл бы меня бросить в перевёрнутой машине. Забрав, разумеется, стволы. Может, даже пристрелил бы. Ну так, на всякий случай.
— Казаться тебе может что угодно, — ответил парень.
Глядя на него, Анатолий мог бы поклясться, что высказанная догадка вовсе не лишена оснований. Пожалуй, будь он с этим типом один на один, то пошёл бы на крайние меры, каким бы безумием ни было убийство одного из немногих оставшихся людей. Но в данных обстоятельствах не стоило и думать о подобном.
Также он вовсе не считал себя эгоистом — в конце концов, этот банк не хуже автосервиса, люди здесь в безопасности. Что касается припасов, их полно в магазинах и на базе, где разжился он сам.
Другое дело — машина. Исправного транспорта в городе достаточно, только нужно его искать и угонять, а это рискованно. В глубине души зная, что правда не на его стороне, Анатолий сказал:
— Чтобы, в случае чего, вывезти отсюда всех, вам за глаза хватит «рафика». У вас и милицейские «Жигули» есть. Так что «Москвич» вам особо и не нужен.
Виталий хотел возразить, и Проценко перебил его:
— Если же ты собираешься устроить бойню ради этой машины, то ты ещё глупее, чем я, раздолбавший ни за что свой внедорожник.
Возникла пауза, в течение которой мужчины молча смотрели друг на друга.
— Он прав, — произнёс, наконец, Вячеслав. — Оно того не стоит.
— Ладно, — очередная улыбка Виталия напоминала звериный оскал. — Бери эту развалюху и проваливай. Только учти: что бы потом с тобой ни произошло, пускай ты хоть подыхать будешь — сюда ни ногой, ясно? Тебе никто здесь не поможет.
— Нет проблем, — криво ухмыльнулся Анатолий.
Молодые люди отступили от двери. Мужчина в сопровождении Вячеслава вышел из здания на задний двор, где стояли поливаемые дождём автомобили.
— Ключи в «бардачке», — подсказал парень.
— Спасибо.
— Зря Вы так, — продолжил он. — Мы могли бы…
— Оставь, приятель, — махнул рукой Проценко.
Анатолий сел в оранжевый «Москвич» и завёл двигатель. Молодой человек, убедившись, что «зомби» поблизости нет, открыл ворота и отошёл. Подъехав к нему, Проценко опустил стекло и произнёс:
— Береги себя.
— Вы тоже.
На мгновение их глаза встретились, и мужчина первым отвёл взгляд.
* * *— Ты особо не разгоняйся, — сказал Михаил. — Не забывай, ЧТО нам предстоит преодолеть.
Денис посмотрел на скоростемер, стрелка которого подрагивала у цифры 50.
— Само собой, — ответил он и, кивнув на проход, прибавил: — Как думаешь, с Таней всё будет в порядке?
— Куда она денется? — хмыкнул Афанасьев, закуривая. — А почему ты спрашиваешь?
— Да просто… переживаю за неё, — пожал плечами Фролов, краснея и сам не зная, как к этому относиться.
Михаил смерил его взглядом:
— Намекаешь на то, что она единственная женщина среди нас — и неизвестно, будет ли другая?
— Ещё чего!.. — начал говорить Денис, а потом осёкся и схватился за кран вспомогательного тормоза.
Через лобовое стекло, по которому размеренно двигался «дворник», он увидел впереди большое серое пятно. Оно поблескивало в лучах заблаговременно включённого прожектора тепловоза, и потому хорошо было заметно, несмотря на дождь.
— Здоровенное! — выдохнул Михаил.
— Да, и конца не видно, — нахмурился Фролов.
Когда скорость снизилась до 25 километров в час, он перестал тормозить.
— Давай ещё! — потребовал Афанасьев.
— Не стоит. Я хочу проскочить этот участок по инерции. Не хватало ещё, чтобы мы там встали — где гарантии, что нам потом удастся тронуться?
— Ладно, тебе виднее, — согласился Михаил с неохотой.
— Может, нам повезёт, и головки рельсов остались чистыми… — предположил Денис, но через несколько секунд вздохнул: — Нет, не повезёт.
За полсотни метров до пятна молодой человек перевёл контроллер в нулевое положение, полностью сбросив тягу и прокомментировав это действие:
— Чтобы мы не забоксовали.
Через десяток секунд тепловоз въехал на покрытые слизью рельсы. Тотчас он ощутимо ускорился, вынудив людей отклониться назад. Стрелка скоростемера скакнула к тридцати километрам в час, а затем опустилась к нулю. Денис сжимал одной рукой кран локомотивного тормоза, а второй держался за контроллер.
Поскольку дизель бубнил на холостых оборотах, снова стали слышны звуки, издаваемые экипажной частью — только теперь они изменились. Колёса больше не крутились, а скользили, при этом не раздавалось скрежета металла.
— Пошли юзом, — прокомментировал Денис и мрачно заметил: — Плохо, здесь небольшой уклон.
Михаил бросил взгляд на скоростемер, который ничего не показывал.
— Почему ноль? — спросил он.
— Колёса не вращаются, — объяснил Фролов.
Тепловоз начал входить в кривую.
— Чёрт, мы движемся всё быстрее, — нервно произнёс Афанасьев.
— Тормозить бесполезно, — напомнил Денис и, открыв боковое окно, высунулся наружу: — Хотя мне решительно не понятно, почему эта дрянь не стирается даже под весом нашей махины.
— Ты уверен?
— Точно не скажу, но вроде рельсы позади локомотива остались такие же чёрные, как будто по ним не скользили двести пятьдесят с гаком тонн. Похоже, законы физики взяли отгул.
— Или слизь смыкается сразу, как мы проезжаем, — предположил Михаил.
Молодой человек повернулся к лобовому стеклу и снова взялся за рукоятку тормозного крана, отметив, сколь сильно у него повлажнели руки.
— Хм, а если попробовать так? — задумчиво произнёс он и, не дожидаясь реакции товарища, задействовал подачу песка под колёсные пары.
Казалось, ничего не изменилось — только раздался отчётливый шорох.
— Похоже, с этой дрянью таки можно совладать, — осторожно улыбнулся Денис. — Скорость уже не растёт.
— Но и не падает.
— Всё равно это хоть какой-то контроль. А вот тормозить я не рискну.
В таком темпе тепловоз продолжал двигаться вперёд.
— Чёрт, когда же это пятно кончится? — ударил кулаком по стенке кабины Михаил.
— Терпение, — ответил Фролов, хотя и его голос дрожал. — Не может же это вечно продолжаться. Гляди!
Мужчины увидели вдали чистые рельсы.
— Будь я проклят, — выдохнул Афанасьев. — Неужели прорвёмся?
