Татьяна Корсакова - Печать василиска
Обойти по траве не получилось, потому что трава, до этого совершенно неподвижная, вдруг зашевелилась, выпуская на дорогу целое полчище змей. Змеи были разные, большие и маленькие, с графитово-черными, лоснящимися на солнце спинами, невзрачные землисто-серые и изумрудно-зеленые, точно вырезанные из драгоценного камня. Все они, как одна, шипели и извивались и смотрели прямо на Алю. А трава вокруг дороги, со стороны озера и особенно со стороны Настасьиной топи продолжала шевелиться...
«Он тебя не отпустит...» – зазвенел в голове голос бабы Агафьи. Вот он и не отпускает, перегородил дорогу живой извивающейся лентой...
Никогда раньше Аля так быстро не бегала. Она бежала, а в ушах слышалось змеиное шипение, и трава по бокам от дороги шла волной от шныряющих в ней тварей. Алин конвой отстал, лишь когда она выбежала на подъездную дорожку, как-то враз шуршание и шипение прекратились, точно оборвались, а она еще очень долго не могла отдышаться, стояла, согнувшись в три погибели, упершись ладонями в бедра, роняла на усыпанную гравием дорожку злые слезы.
Не получится! Не врут легенды, и старуха не врет! Он ее не отпустит, он ее уже не отпустил! И не выбраться из этого гиблого места никак, потому что вокруг его царство – озера да топи, и охраняет он свое царство очень ревностно... Сколько ей осталось продержаться до того, как он снова уснет? Еще два дня? Может, получится? Если к озеру близко не подходить и душ не принимать для пущей надежности...
Вернуться так же незаметно, как уйти, у Али не получилось. У парадного входа стояли трое: Гришаев, Николай и Толик. Правда, смотрели они не на Алю, а на фонтан. Фонтан работал. Из пасти мраморного змея била в небо струя воды. Цвет у воды был странный, не прозрачный, а кирпично-красный, вызывающий такие мерзкие ассоциации, от которых к горлу подкатывает тошнота.
– Как погуляла? – Гришаев оторвал взгляд от фонтана, многозначительно посмотрел на Алину дорожную сумку.
– Нормально, – она швырнула сумку на землю, превозмогая отвращение, подошла поближе к фонтану, спросила: – Зачем вы его включили?
– А никто и не включал! – Толик забрался на выщербленный мраморный бортик, задрал голову. – Прикинь, мы тут стоим, болтаем, а он возьми да и включись! Я от неожиданности чуть не обделался! Он же не сразу включился, он же сначала заревел, падла.
– Не он заревел, а трубы, – поправил товарища Николай. – Трубы тут старые.
– А с водой что? – стараясь, чтобы розовые брызги не попали на одежду, Аля обошла фонтан, остановилась так, чтобы не видеть разверстую змеиную пасть. – Почему она такого странного цвета?
– Трубы старые, – повторил Николай задумчиво, – наверное, это все из-за ржавчины. Фонтан же уже лет сто никто не включал. Я, честно говоря, очень удивился, что насос еще работает.
– А где насос? – спросила Аля, поежившись.
– Так никто не знает, – усмехнулся Гришаев. – Вот Егор пошел за планом дома, попробуем насос найти и обезвредить.
– Егора только за смертью посылать, – Толик спрыгнул с бортика. – Уже полчаса ждем, а он все не идет.
Точно в ответ на его возмущение мраморный змей зашипел, поперхнулся кровавой струей. Аля взвизгнула и спряталась за широкой спиной Николая.
– Спокойно, мадам, все под контролем, – в голосе Николая слышался смех. – Похоже, враг найден и успешно обезврежен.
Змей пошипел еще пару секунд, а потом струя воды в последний раз взметнулась в небо и просыпалась кровавым дождем в мраморную чашу фонтана.
– Отключил! – на крыльцо вышел Егор. Завидев Алю, он сдержанно кивнул, а потом взмахнул над головой какой-то бумажкой. – В подвал пришлось лезть, чтобы насос этот найти. Там, оказывается, генератор установлен, старинный, наверное, еще при царе Горохе сделанный. Кто-то генератор включил, вот насос и заработал.
– И кто же это генератор включил, когда мы во дворе были, Ивановы в деревне, Елена Александровна с Марьей Карповной вон до сих пор в зимнем саду копошатся, а Алевтина совершала променад? – удивился Гришаев.
– Ну, не знаю, – Егор пожал плечами. – Там особого ума не надо, чтобы его включить. Нажал на кнопочку – и готово! Может, крыса какая пробежала, хвостиком махнула...
«Или змея проползла...» – вдруг некстати подумала Аля.
– Нет, вы мне скажите, на хрена во дворе этого монстра держать?! – Толик подобрал с земли камешек, со злостью швырнул в скульптуру. Змеиный бок обиженно вздрогнул, пошел рябью, и зажатое в черных кольцах девичье тело вдруг рассыпалось на мелкие кусочки, обрушилось в кроваво-красную воду каскадом мраморной крошки.
– Молодец, Толик! – с укором сказал Николай и отвесил товарищу подзатыльник. – Вот сейчас явится законный хозяин и выставит тебе счет за порчу имущества.
– Да законный хозяин, если хочешь знать, мне еще спасибо должен сказать, – огрызнулся Толик, опасливо косясь на теперь уже одинокую фигуру змея, – что я его от пакости такой избавил.
На шум из дома вышли экономка и Марья Карповна. Увидев, что случилось с фонтаном, домработница ахнула, торопливо перекрестилась и зачастила:
– И закончится срок любимой жены его, и просыплются слезы ее кровавым дождем, и поднимется он со дна, выбирая себе новую невесту...
– Мать, ты что такое бормочешь? – испуганно спросил Толик. – Ну подумаешь, композицию поломал! Так композиция ж совсем никудышная была. Девица вон без рук, без лица. Монстра, а не девица!
– Марья Карповна, да прекратите же вы причитать! – Елена Александровна обошла фонтан по периметру, остановилась в нескольких шагах от змеиной морды. – Право слово, стыдно вам всяким россказням верить и людей пугать!
– А что за россказни? – спросил Егор, пряча в карман джинсов план дома.
– Семейная легенда, – посмотрев на домработницу сочувственным взглядом, сказал Гришаев. – Тут где-то даже на барельефе это увековечено, – он мотнул головой в сторону дома. – Считается, что дочка прежнего хозяина Настасья заключила перед смертью договор с озерным змеем. Договор этот должен длиться триста лет и закончиться в день, когда на поместье просыплется кровавый дождь и последнее Настасьино изображение исчезнет с лица земли. Ну вот, обратите внимание, – он развернулся лицом к фонтану, – скульптура, изображающая Настасью, рассыпалась, а кровавый дождь – это, скорее всего, аллегория. Так что, если верить легенде, грядут великие перемены.
– Бред! – Елена Александровна скривила губы в презрительной усмешке. – Бред и суеверия! Нет никакого договора, нет никакого змея, а есть человеческая дремучесть. И вам, Дмитрий Сергеевич, как человеку образованному, должно быть стыдно, что вы подогреваете интерес ко всяким идиотским легендам.
– А если не бред? – в спор вмешался Николай. – Ведь не можете же вы отрицать тот факт, что в здешних местах творятся очень странные вещи? Наверное, уже каждый из нас столкнулся в Полозовых воротах с чем-то необъяснимым.
