Кассандра Клэр - Механическая принцесса
– Как Пип и Эстелла в «Больших надеждах», – сказала Сесилия, немного развеселившись. – Нет, не получится, я не умею играть в карты. Мама старалась, чтобы в нашем доме их не было, потому что отец… питал к ним слабость. – Она подняла глаза на Габриэля и добавила: – Знаете, мы с вами во многом похожи. Наши братья нас покинули, и мы остались одни, рядом с деградирующими отцами. После смерти Эллы и отъезда Уилла наш отец совершенно потерял голову. Чтобы прийти в себя, ему понадобилось несколько лет, а мы тем временем потеряли дом. Точно так же как вы – Чизвик.
– Чизвик у нас отобрали, – с горечью сказал Габриэль. – Если быть откровенным до конца, то, с одной стороны, я сожалею об этом, но с другой – нет… Стоит мне вспомнить, как… – Юноша вздрогнул. – Отец заперся в кабинете, а я пришел к нему на помощь только через две недели. Нужно было сделать это раньше, но меня обуяла гордыня. Я даже в мыслях не желал допускать, что с ним что-то не так. Эти две недели я почти не спал. Стучался к нему, просил выйти и поговорить со мной, но в ответ слышал лишь звуки, которые человек издавать не мог. Ночью я запер дверь своей комнаты на замок, а утром обнаружил на ступенях кровь. И сказал себе, что слуги просто бежали. Уверил себя, что знаю лучше. Поэтому нет, Сесилия, наши с вами случаи разные. Ведь вы проявили храбрость и уехали. Я же оставался до тех пор, пока мне не пришлось спасаться бегством. Оставался, хотя и знал, что это неправильно.
– Но ведь вы же Лайтвуд, и остались, чтобы сохранить верность семье, а это не имеет ничего общего с трусостью, – возразила Сесилия.
– Разве? Неужели преданность гиблому делу достойна уважения?
Сесилия открыла рот, но так ничего и не сказала. Габриэль смотрел на нее и, казалось, отчаянно ждал ответа. Она вдруг подумала, что, кроме нее, обсуждать подобные вопросы ему не с кем. И поняла, насколько тяжело было Гидеону смириться с малодушием брата, ведь сам он никогда не задавался подобными вопросами.
– Мне кажется, что даже самые благие намерения могут обернуться злом, – произнесла она, тщательно подбирая слова. – Возьмите Магистра. Он встал на этот путь из любви к родителям, которые заботились о нем, но затем были убиты Сумеречными охотниками. Ничего непонятного в этом нет. И тем не менее результат намерениями оправдать нельзя. Поэтому, делая выбор, мы должны думать не только о причинах, побудивших нас к этому, но и о результатах, к которым этот выбор приведет, как и о том, не пострадают ли в итоге хорошие люди.
– Вы очень мудры, Сесилия Эрондейл, – сказал Габриэль после долгой паузы.
– Не сожалейте о прошлом, – ответила она. – Просто в будущем старайтесь делать правильный выбор. Всегда можно изменить себя и стать лучше.
– Но тогда я стану совсем не таким, каким меня хотел видеть отец, а мне, несмотря ни на что, очень хотелось бы заслужить его одобрение.
– Мы делаем, что можем, Габриэль, – вздохнула Сесилия. – Я старалась соответствовать всем надеждам и чаяниям родителей. Затем уехала из дому, чтобы вернуть им Уилла, полагая, что поступаю правильно. Они очень печалились, что Уилл пошел по другому пути, который для него оказался правильным, хотя встал он на него при странных обстоятельствах. Это его путь. Не копируйте в своем выборе отца или брата. Просто будьте Сумеречным охотником, в полном соответствии со своими желаниями.
– А откуда вы знаете, что я сделаю правильный выбор? – спросил он.
Снаружи донесся цокот копыт. Сесилия решила, что это уехали Безмолвные братья, и с болью в сердце подумала о Джеме. Для Уилла Джем Карстейрз всегда был чем-то вроде путеводной звезды, компаса, неизменно помогающего принять правильное решение. В определенном смысле ее брату в жизни очень повезло, теперь она понимала это. Как же здорово, если тебе есть к кому обратиться, зная, что плохого тебе не посоветуют.
Девушка постаралась, чтобы ее голос прозвучал твердо и решительно:
– Я верю в вас, Габриэль Лайтвуд.
Глава 14
Парабатай
Не умер он; он только превозмог
Сон жизни, сон, в котором истязаем
Мы все самих себя среди тревог;
Сражаться с привиденьями дерзаем,
Ничто неуязвимое пронзаем
Ножом духовным; это мы гнием
Здесь, в нашем затхлом склепе; исчезаем,
Терзаемые страхом день за днем.
Надежды-черви нас готовы съесть живьем[24].
К тому самому времени, когда Уилл смог наконец добраться до постоялого двора «Грин Мэн»[25], дорога превратилась в сплошное грязное месиво. Юноша чувствовал себя разбитым, все его тело болело. Увидев молодого конюха, направляющегося к нему в забрызганных грязью до колен сапогах и с фонарем в руке, он облегченно вздохнул.
– Какой промозглый вечер, сэр, – сказал конюх, подойдя ближе.
В его внешности было что-то озорное, позаимствованное у эльфов или фей. Порой колдовская кровь заявляет о себе через несколько поколений, к примеру, необычным разрезом глаз или слишком яркими зрачками. Конюх обладал зрением, это было ясно как день. «Грин Мэн» принадлежал обитателям Нижнего мира, и Уилл изначально планировал остановиться в нем. Он устал прятаться, выдавать себя за кого-то другого и пользоваться чарами.
– Промозглый? Вы так считаете?
Вода, стекавшая с волос, попала Уиллу в глаза, и он негромко выругался. Небо окончательно потемнело. Над головой висели тяжелые, мрачные тучи, обещавшие вскоре пролиться новым дождем. Но из двери струился гостеприимный желтоватый свет.
Парень взял Балия за уздечку.
– А конь-то у вас волшебный, – воскликнул он.
– Да, – похлопал жеребца Уилл, – его нужно обтереть, а вообще за ним требуется особый уход.
Парень кивнул.
– Стало быть, вы Сумеречный охотник? Ваши нечасто заезжают к нам. Хотя недавно был один, правда, старый и дурного нрава.
– Послушай, – спросил Уилл, – свободные комнаты у вас есть?
– Не знаю, может, отдельных и не осталось.
– Мне нужна отдельная. А еще стойло для коня, ванна и ужин. Ты займись Балием, а я пойду послушаю, что скажет твой хозяин.
Хозяин оказался в высшей степени услужлив и, в отличие от молодого конюха, никак не прокомментировал метки, которые увидел на руках и шее Уилла, ограничившись традиционными вопросами: «Вы будете ужинать вместе со всеми, сэр, или отдельно? А ванну вам приготовить до ужина или после?»
Уилл, с головы до ног покрытый грязью, решил сначала вымыться, а стол попросил в общем зале. У него было с собой достаточно денег, однако ужин в отдельном кабинете повлек бы за собой ненужные расходы, тем более ему было все равно, что подадут. Ему надо было подкрепиться, только чтобы продолжить путешествие.
