Кирилл Кудряшов - Final destination по-русски
— А не боялись, что вас всех там, на кухне накроет? Мало ли, взорвется что-нибудь, и всем вам… Ну, ты понимаешь.
— Так мы ж умирать должны были по одному! Ну, точнее, как мы думали, если допустить версию «Пункта назначения».
— А если бы в кухне что-то рвануло, всех бы покалечило и умирали бы вы с интервалом в десять минут?
Гриша на минутку задумался…
— Да, — сказал он, наконец, — Об этом мы как-то не подумали. С этой точки зрения находиться всем вместе было еще опаснее. Но мы предположили, что смерть будет забирать нас с интервалом в сутки, как раз в то время, когда мы должны были умереть. И, между прочим, оказались правы.
— Скажи-ка… — озаренный внезапной догадкой спросил Дима, — На пикник вы пошли в воскресенье, и вас было пятеро. Сегодня пятница, пятый день с того момента. Ты — пятый… Скажи-ка мне вот что, ты остался последним? Остальные уже мертвы?
Под сердцем, вдруг, разом образовался вакуум, и оно ухнуло куда-то вниз, замерев в полете от испуга. Неужели вот так бывает в реальной жизни? Неужели у смерти действительно есть некий генеральный план, который она исполняет со скрупулезной тщательностью? Тогда что же, бесполезно быть медиумом, бесполезно ходить к гадалке чтобы выяснить дату своей смерти, дабы избежать ее? От судьбы не уйдешь…
— Все умерли… — глядя в пол произнес Гриша, — И сегодня пятница. Мой день!
— Тогда зачем ты пришел ко мне?
— Посоветоваться… Нет, просить о помощи. Я нашел способ победить смерть. Я уверен, что это сработает, но для этого мне нужна твоя помощь.
— Что я должен сделать?
Гриша лишь покачал головой.
— Дай мне насладиться моментом триумфа! Я — первый человек, который нашел способ обмануть смерть! Дай мне в полной мере осознать это… Еще нет и трех, а она должна придти за мной в пять десять. Я даже это знаю точно! Дай мне рассказать тебе все, чтобы ты пришел к тем же выводам, что и я. Тогда тебе будет легче мне помочь…
— Ну, тогда рассказывай… Нет, погоди! Дай мне кое-что уяснить. Ты остался последним, ведь так? Значит и Катя, которую вы охраняли в тот день, погибла? Скажи, все умирали в одно и то же время?
— В пять десять — пять пятнадцать. Точно мы так ни разу время и не засекли… Но, как видишь, Смерть пунктуальна…
— А порядок, в котором она забирала вас? Именно тот, каким ты его видел в своем первом видении?
— Да.
— Значит Катя умерла именно в тот день? Не смотря на все ваши попытки спасти ее?
— Да. Мы следовали теории «Пункта назначения» — будем называть ее так. План был прост до безобразия. Ждем, когда у меня случится видение, ждем, пока за Катькой не придет Смерть, и тогда вмешиваемся, и Катька проскакивает. Окончательно нарушает план Смерти, и Смерть забывает о ней. Как я и ожидал, около пяти на меня опять накатило…
— Около пяти?
— Да. Тогда никто не додумался засечь время, а потом стало как-то не до того… Я опять увидел все со стороны. Увидел, как в комнату чрез открытую форточку, влетает оса, и как Катька шарахается от нее прочь. Она жутко боялась насекомых… Более глупой смерти я еще не видел — она отшатнулась от осы, споткнулась о задравшийся уголок ковра и упала на спину, шеей ударившись о краешек стула.
— То есть, в твоем видении она сломала себе шею?
— Да…
— Но то в видении? Ведь ты увидел его, значит вы должны были попытаться это предотвратить?
— Мы и попытались…
Flashback
Гриша открывает глаза и видит осу, влетающую в комнату. Ту самую осу, которая должна послужить причиной Катиной смерти. Его видения опережают реальность на какие-то секунды. Все должно произойти сейчас… Все должно произойти так, как он видел, если не вмешаться!
— Маша! — кричит он, — Сядь на стул!
Она без раздумий опускает сою филейную часть на стул — все было оговорено заранее, в час Х он приказывает, все подчиняются. Беспрекословно и без раздумий, потому что времени на объяснения может и не быть. Их и нет…
Теперь единственный стул в комнате перестает быть угрозой, в крайнем случае Катю подхватит Маша… Сам Гриша бросается вперед, и не раздумывая обнимает Катю, опрокидывая ее на диван.
— Что ты делаешь?! — удивленно и испуганно кричит она, но объяснять нет ни времени, ни желания.
Оса проносится мимо, издавая звук подбитого бомбардировщика и уносится куда-то в сторону кухни… Гриша приподнимает голову, озираясь вокруг. Все живы. Он жив. Угроза миновала?
— Ты что-то видел, да? — спрашивает Катя, — Я должна была уже быть мертвой?
— Должна была… — отвечает он, — Но я вмешался! Это работает!
— Что ты видел? — спрашивает Маша, поднимаясь со стула, — Почему я должна была сесть?
В двух словах Гриша пересказывает им суть видения. Оса, ковер, стул, смерть… Логическая цепочка случайностей, выстроенных самой смертью.
Катя вся дрожит после пережитого, но главное — она жива. Она проскочила…
— Мне нужно выпить… — говорит она, — Можно я поду на кухню?
— Нет, — отвечает ей Гриша, — Оса улетела куда-то туда. Вдруг все случится не совсем так, как я видел? Вдруг эта оса — катализатор, который запускает цепь событий? Что, если эта цепь запустится в другом месте, спустя пару минут?
— Асфальта бояться — вообще не ходить! — с наигранной бодростью возражает она и поворачивается к двери, чтобы выйти из комнаты.
Поворачивается и замирает… Замирает с отвисшей челюстью и пустотой в глазах. На ее затылок падает веселый солнечный зайчик, проскочивший в прорезь между белыми тюлевыми шторами. Лицо девушки светлее этого зайчика и белее этих штор.
— Что это? — спрашивает она, указывая рукой куда-то вперед, и голос ее дрожит, — Что это?!
Катя срывается на крик, но крик этот тут же сходит на нет, переходя в свистящий выдох. Последний выдох в ее жизни…
Гриша смотрит туда, куда указывает Катя, но видит лишь входную дверь квартиры и коридор, ведущий на кухню. Он хочет сделать шаг к Кате, хочет положить ей руку на плечо, обнять, успокоить, сказать что ей что-то привиделось, но не может сделать ни шага. Не может потому, что знает, ей не привиделось! На границе порога восприятия он видит в прихожей движение. Едва различимое, как дуновение ветерка, как поползновения хамелеона по стволу дерева.
Не может еще и потому, что его тело отказывается подчиняться ему. Он парализован ужасом… Он придавлен к полу нечеловеческим страхом. Что-то удерживает его на месте, крепко держа холодными пальцами за сердце.
Катю отбрасывает назад. Как будто в нее попал футбольный мяч, посланный могучим пинком слона или носорога. Катю как будто сдувает с места порывом ураганного ветра, возникшего из ниоткуда. И этот ураганный ветер со всей силы швыряет девушку об подоконник.
