Вера Головачёва - Фантом является ночью
«Вот всегда гости от важных дел отрывают», – с досадой подумал Родион и, временно прекратив свое занятие, пошел открывать дверь.
А настроение, надо сказать, было не из лучших. Родион и не думал, что может быть еще ужаснее настроение. А оказалось, может.
За дверью стоял гражданин с усиками и Алисой в коляске.
– Это вам, – сказал он, подкатывая коляску к двери.
«Лучше бы усики отдал», – с тоской подумал Родион, а вслух сказал:
– Большое спасибо, я как раз ее забыл на улице, – и в сторону совсем тихо добавил, – прилипчива, как и все девчонки.
– На процедурах она уже побывала, – говорил никому не интересные вещи мужчина, – теперь, если позволите, я не против был бы немного поухаживать за больной. Мне рассказывали, вам некогда этим заниматься.
Родион представил в своей квартире еще одного постороннего человека, может, тоже свинушного. Мальчик измерил его взглядом: нет, этот экспонат не из глубинки. Но все равно он показался Родиону крайне неприятным.
– Нет-нет, что вы. Я сам очень люблю ухаживать за больными, – выпалил он скорее, пока не опомнился странный гражданин, втащил коляску в дверь и плотно ее закрыл перед аристократическим носом. Злость бурлила и пузырилась внутри, стараясь расплавить мозги. – Что вашей душеньке будет угодно? – с издевкой спросил он.
– Я бы не отказалась поесть, – словно не замечая сарказма, ответила Алиса.
«Сейчас откажешься», – подумал Родион.
Он почувствовал, как резко повысилось его настроение, развернул коляску, не забыл прихватить свою ватку, сочащуюся французскими духами, и подкатил к кухне. На плите заманчиво источали запахи кастрюля и сковородка. Родион поднял крышку с кастрюли – борщ. Годится.
– Сильно проголодалась? – спросил он, наливая в тарелку дымящуюся жидкость.
– Очень, – оживилась девочка.
Родиону только этого и надо было. Он наполнил тарелку до краев. Прозрачно-желтые круги жира заманчиво украшали насыщенную красную поверхность борща. Нити белого пара спиралью завивались над ней, достигая носа, вызывая слюну. Родион выжал свою ватку в эту дымящуюся среду, и выделение слюны сразу прекратилось. Запах стал совершенно не заманчивый.
– Прошу, – поставил он на стол тарелку.
Алиса смотрела на него с благодарностью, а на борщ с вожделением. Она взяла ложку и попробовала... И благодарность, и вожделение как-то сразу исчезли из ее взгляда. Слезами их, что ли, прикрыло?
Родион же разошелся не на шутку: он налил себе того же самого борща, только без духов французских (может, из-за того, что они кончились, может, по какой другой причине), сел рядом с девочкой и со смаком стал есть. Алиса тоже пыталась это делать, но духи пришлись ей не по вкусу. Она отправила пару ложек в рот, вздохнула и сказала, что уже сыта.
– Так быстро? – изобразил удивление Родион.
Второй вздох, похоже, был подтверждением.
Родион долго еще мучил девочку, смакуя разные блюда, она же больше не решалась попросить есть. Наконец, пытка девочки плавно переросла в пытку для мальчишки. Желудок больше не соглашался вмещать в себя ничего: он отяжелел и якорем тянул к полу.
«Ладно, на сегодня с нее хватит», – решил Родион и успокоился до прихода родителей.
* * *Весь остаток дня прошел в прекрасном настроении. Фекла, то есть Алиса, боялась даже заговорить с Родионом, сидела тише воды на своем кресле в углу комнаты и только хлопала глазами по сторонам. А потом пришли родители и все испортили.
– Как сегодня прошел день? – спросила мама у Алисы.
У Родиона сердце замерло в ожидании ответа девочки.
– Замечательно, – сказала она, бросив короткий взгляд на родственника.
– Чем же вы занимались? – не отставала мама.
Тут Алиса смутилась, не зная, что ответить, и родители заподозрили неладное. И понадобилось же маме учинять этот допрос?
В результате весь вечер Родиону пришлось выслушивать разные нравоучения по поводу того, что родственников нужно уважать, тем более девочек, тем более девочек не совсем здоровых, тем более девочек родственниц да еще и совсем не здоровых и прочее, и прочее. Родион молча слушал все это, мечтая о своих наушниках, которыми так не плохо было бы заткнуть уши.
А потом Алису опять вкатили в его комнату. На этот раз мама не стала рисковать и сказала отцу, чтобы он положил девочку в кровать. Отец возражать не стал, молча сделал свое дело и отправился к себе обдумывать вопросы фирмы. Эта суета вокруг детей ему порядком надоела.
Родион зубами заскрипел, когда узнал, что ему достался диван-недомерок. Когда мама покинула комнату, он подошел вплотную к коляске и пнул ее со всей силы ногой.
– Ты не коляска инвалидная, ты мой страшный сон, – сказал он в сердцах и повалился на диван прямо в одежде. Ему ничего уже не хотелось делать: ни застилать диван, ни раздеваться. Пусть утром родители видят, до чего они довели собственного сына.
* * *Родион проснулся среди ночи – он отлежал ноги. Они гудели и покалывали с такой силой, что мальчику с трудом пришлось сдержать себя и не заплакать. Нужно было сесть поудобнее или лучше встать и пройтись, размять ноги. Родион решил так и сделать.
Он приподнялся на руках, ясно понимая, что не может пошевелить ногами. Это пугало. Мягкий свет луны ложился на джинсы, почему-то вызывая тревогу. Необычная тишина давила на уши. Даже часы перестали тикать.
«Остановились, хотя я их заводил», – подумал Родион и руками спустил ноги с дивана.
Теперь он сидел. Покалывание в ногах прекратилось. Они не ощущали уже боли. Они совсем ничего не ощущали. Ничего!
Родиона прорезала эта мысль, полоснув как ножом. Да нет, не может быть. Вот он сейчас встанет, разомнет ноги, пойдет. Мальчик дотронулся ногами пола. Он это видел, иначе ни за что не догадался бы, что это так. Попробовал встать.
Тревога схватила за горло, и мальчик с трудом проглотил ком. Он попробовал еще, до дрожи напрягая руки, отталкивающие от дивана. Никак! Паника охватила Родиона. Он выдавил из себя крик, подался вперед... и упал.
Как же так? Как это могло случиться? Он извивался на полу, тщетно пытаясь встать, и не мог.
– Ма-ма! – прорезал воздух крик. Он тяжело застыл в комнате, поглощенный тишиной. Ответа не было.
Нужно добраться до коляски и сесть в нее. Добраться до родителей. Родион подтянулся на руках и пополз. Ноги страшным грузом волочились сзади, тормозили движение. До коляски совсем не далеко было. Вот она и перед глазами Родиона. Достаточно только протянуть руку.
Старые, не смазанные колеса скрипнули и подались назад. Родион вздрогнул от неожиданности и всмотрелся в ненавистную колымагу. Теперь она ему так нужна. Только он ей не нужен.
