Роальд Дал - Маточное молочко
— Вот как все это происходит. Я постараюсь изложить все это тебе с максимальной простотой. Пчелам требуется новая матка. Тогда они строят особенно большую ячею, мы ее называем маточной ячеей, и делают так, чтобы старая матка отложила туда одно из своих яиц. Остальные тысячу девятьсот девяносто девять яиц она откладывает в обычные рабочие ячеи. Далее. Как только из этих яиц вылупляются личинки, пчелы-кормилицы начинают суетиться и подносить туда маточное молочко. Его получают все — как рабочие пчелы, так и матка. Но здесь, Мейбл, есть одно крайне важное обстоятельство, поэтому слушай внимательно. В этом и заключается вся разница. Червы рабочих пчел получают это особое чудесное питание лишь в течение первых трех дней своей жизни в стадии личинки. Затем их диета полностью меняется. Их, в сущности, отлучают от этой пищи, хотя этот процесс весьма специфичен, поскольку происходит резко, внезапно. По истечении трех дней их сажают на более или менее регулярную пчелиную диету — смесь меда и цветочной пыльцы — и примерно две недели спустя они покидают улей уже как взрослые рабочие пчелы.
Совершенно иначе обстоят дела с маточной ячеей! В нее маточное молочко поступает на протяжении всей стадии личиночного развития. Пчелы-кормильцы попросту закачивают его в ячею, в результате чего маленькая черва буквально плавает в нем. И именно благодаря этому она превращается в пчеломатку!
— Ты не можешь этого доказать, — сказала жена.
— Мейбл, пожалуйста, не говори глупости. Тысяча людей многократно уже доказали это, известные ученые едва ли не всех стран мира подтвердили данный факт. Все, что требуется проделать, это извлечь черву из рабочей ячеи, поместить ее в маточную ячею — мы называем это прививкой — и, если пчелы-кормилицы в достаточной степени снабжают ее маточным молочком, мы получаем — гоп-ля! — ее превращение в пчеломатку! Но все это выглядит еще более поразительным потому, что между взрослыми рабочими пчелами и пчеломаткой существуют громадные, невероятные различия. У них совершенно разная конфигурация брюшка, разное жало, разные ноги, разн…
— А что с ногами? — спросила она, явно проверяя его.
— С ногами? Ну, у рабочих пчел на ножках имеются маленькие «корзиночки», в которых они переносят пыльцу. У матки таких «корзиночек» нет. Но это не все. У пчеломатки имеются вполне развитые половые органы, которые отсутствуют у рабочих пчел. Но самое поразительное из всего этого, Мейбл, это то, что пчеломатка в среднем живет от четырех до шести лет, а жизнь рабочей пчелы не насчитывает даже такого числа месяцев. И все эти различия имеют место лишь потому, что кто-то получал маточное молочко, а кто-то нет!
— Трудновато поверить, — заметила женщина, — что все это происходит исключительно из-за разницы в питании.
— Ну конечно же — трудно в это поверить. Это еще одно из чудес улья. По сути дела, это самое значительное и яркое из этих чудес. Масштабы этого чуда столь грандиозны, что оно на многие сотни лет сбивало с толку величайшие научные умы. Подожди минутку, побудь здесь, никуда не уходи.
Он снова вскочил с кресла и бросился к книжным полкам, где начал копаться среди лежащих на них книг и журналов.
— Я хочу показать тебе несколько подобных статей. Вот, нашел. Это одна из них. Послушай, — он начал читать вслух статью из «Американского журнала о пчелах»:
«Проживая в Торонто и возглавляя прекрасную исследовательскую лабораторию, предоставленную ему канадским народом в знак признания его поистине грандиозных заслуг перед человечеством благодаря открытию инсулина, доктор Фредерик Бантинг заинтересовался проблемой маточного молочка. Он поручил своим сотрудникам провести всесторонний фракционный анализ…»
Он сделал паузу.
— Ну, все это читать незачем, однако что из этого вышло? Доктор Бантинг и его сотрудники взяли пробу маточного молочка из маточных ячей, в которых находились двухдневные личинки, и подвергли его анализу. И как ты считаешь, что они обнаружили?
— Они обнаружили, — продолжал он, — что маточное молочко содержит фенолы, стеролы, глицерины, декстрозу и — вот это место — и от восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов неидентифицированных кислот!
Он стоял с журналом в руках рядом с книжной полкой, на его губах гуляла забавная полуулыбка торжества; жена с изумлением смотрела на него.
Он не был высоким мужчиной; его толстое, пухлое, мясистое тело крепилось невысоко над землей на коротких и к тому же кривоватых ножках. Голова была громадной и круглой, покрытой жесткими, коротко остриженными волосами, а значительную часть лица — он совсем перестал бриться — покрывал коричневато-желтый пушок примерно в дюйм толщиной. Едва ли можно было отрицать тот факт, что вид у него, с какой стороны ни посмотреть, был довольно нелепый.
— От восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов, — повторил он, — неидентифицированных кислот, фантастика! — Он повернулся к полкам и стал снова копаться в стопках журналов.
— Что это значит — неидентифицированные кислоты?
— В этом-то все и дело! Этого никто не знает! Даже Бантингу не удалось это выяснить. Ты слышала о Бантинге?
— Нет.
— Пожалуй, сейчас он является самым известным из живущих на свете докторов, вот и все.
Глядя сейчас на него, снующего перед книжными полками, на его жесткие волосы, волосатое лицо и толстое, пухлое тело, она не могла избавиться от мысли, что каким-то странным образом этот человек напоминает ей пчелу. Ей часто приходилось видеть женщин, походивших на лошадей, на которых они ездили, и она замечала, что люди, разводившие птиц, бультерьеров или болонок нередко имели в своей внешности пусть небольшое, но разительное сходство со своими питомцами. Однако до настоящего момента ей как-то не приходила в голову мысль о том, что ее муж может походить на пчелу. Это даже немного потрясло ее.
— А Бантинг не пытался принимать внутрь это вещество? Ну, маточное молочко? — спросила женщина.
— Знаешь что? — проговорила она, продолжая смотреть на него с легкой улыбкой. — Ты и сам чуточку похож на пчелу, ты этого не замечал?
Он повернулся и посмотрел на жену.
— Наверное, это в основном из-за бороды, — сказала жена. — Мне бы хотелось, чтобы ты ее сбрил. У нее даже цвет какой-то пчелиный, ты не находишь?
— Что за чертову ерунду ты несешь, Мейбл?
— Альберт, следи за своей речью.
— Ты будешь слушать дальше или нет?
— Да, дорогой, извини меня. Я просто пошутила. Продолжай.
Он снова повернулся, вытянул с полки еще один журнал и принялся листать страницы.
«А теперь, Мейбл, послушай вот это. В 1939 году Хейл проводил эксперименты с трехнедельными крысами, вводя им различные количества маточного молочка. В итоге ему удалось обнаружить преждевременное фолликулярное развитие яичников, степень выраженности которого находилась в прямой зависимости от количества введенного вещества».
