Игорь Денисов - Судья
В семье Нестеровых, видных ученых, о младшем сыне забыли и старались о нем не упоминать. Старший, Вадим, напротив, был гордостью семьи: обаятельный, практичный, предприимчивый. В восьмидесятые Вадим открыл одну из первых торговых фирм в области, и к концу десятилетия, что называется, оказался «на коне». О брате он не говорил иначе как с презрительной усмешкой.
В 84-м до Нестеровых дошли слухи, будто Кирилл женился на дочке партийного чиновника. Нестеровы только посмеялись. Но слух был верен.
Никто точно не знает, как неудачник Кирилл встретил Софью. Говорили, будто он защитил ее от хулиганов. Но это весьма сомнительно.
Родители, естественно, горячо убеждали дочь порвать с «никчемным неудачником». Молодой человек казался расчетливым проходимцем, который норовит пролезть в семью и пользоваться накопленными благами. Нестеровы думали точно так же. Женившись на Софье, Кирилл оказывался куда богаче Вадима.
Все сложилось иначе. Софья ушла из дома, отказавшись от денег и материального комфорта. Путь назад был для нее закрыт.
Возлюбленные расписались. Софья последовала за Кириллом в его печальных поисках правды. Девушка была беременна. Поиски привели молодоженов на юг. Там родилась Инна Нестерова.
Нестеровы несколько лет ужасно бедствовали. Даже для немногих друзей, которых интересовала судьба молодой пары, они будто канули в Лету. В 90-м о них появились первые новости. У Нестеровых все было хорошо. Софья зарабатывала достаточно, чтобы семья поселилась в домике на берегу моря. Они не хватали звезд с неба, но были вполне счастливы. Говорили, будто Кирилл собирается вернуться на северо-запад и помириться с семьей. Однако, этого не случилось. Нестеровы погибли в автокатастрофе, столкнувшись с бензовозом. Считалось, что виноват был пьяный водитель грузовика. Правды не узнал никто: тела и обе машины разнесло на части взрывом.
Оба семейства с отцовской и материнской стороны отказались принять Инну. Вадим Нестеров, по совершенно неясным причинам, согласился взять сироту. Он приехал за ней и увез в Высокие Холмы.
Девочка очутилась в атмосфере богатства, роскоши и власти. Ее окружали сильные мира сего — холодные, жестокие люди, превыше всего ценящие собственную персону.
Опекун заботился о ней, но забота носила строго материальный характер. Инна получала любую игрушку или платье, какое желала. Но ей всегда чего-то не хватало. Очень скоро она перестала желать что-либо.
Инна замечала косые взгляды взрослых. О ней шептались. Девочка поняла: ее судьба неразрывно связана с роковой тайной, которую ей никогда не разгадать.
Вадим Нестеров не единожды проклинал день, когда взял к себе девочку. Очень скоро стало ясно, что из Инны ничего путного не выйдет. Зато греха не оберешься. Вадим не раз говорил друзьям (иногда в присутствии Инны), что ее нужно было утопить в помойном ведре.
Инна была невыносима. Ее истерики и самоистязания приводили прислугу в ужас. Девочка рвала на себе волосы целыми прядями, царапала лицо, била себя по щекам. Когда няня спросила, зачем она это делает, девочка ответила, что хочет быть некрасивой.
— Почему? — спросила няня — робкая женщина с усталым лицом — со слезами глядя на богато одетую девочку.
Инна встала и подошла к няне, глядя дикими голубыми глазами.
— Они говорят, что я красавица, — прошептала девочка. — А я уродка. Я хочу, чтобы все это видели, все, все, ВСЕ!
И начала кататься по полу, выкрикивая грязные ругательства. Няня ахнула и выбежала прочь из комнаты. На следующее утро положила на стол Нестерову заявление об уходе.
— Почему? Разве я мало плачу?
— Даже за большую плату я не стала бы здесь оставаться. Я не могу этого выносить.
Нестеров нанимал десятки женщин, но ни одна не задерживалась больше, чем на неделю. Он повышал плату и в два, и в три раза — без толку. Последняя сказала ему, глядя прямо в глаза:
— Просто ужас, что вы творите с бедным ребенком.
Нестеров мрачно смотрел ей вслед: «Лучше подумай, дура, что она со мной вытворяет».
Вадим сидел в гостиной с партнерами по бизнесу. Инна, в розовом платьице, с расчесанными золотыми волосами, сбежала вниз по лестнице, забралась на стол и тоненьким голоском пропела «Голубой вагон». Партнеры Нестерова (некоторым из них случалось заказывать похищение или убийство детей) изумленно переглядывались. Вадим побледнел. Он видимо сдерживался, чтобы не ударить племянницу.
Закончив выступление, Инна улыбнулась и грациозно присела. Она держалась с изумительным достоинством, которому нельзя обучиться.
Бизнесмены засмеялись. Кое-кто зааплодировал.
Девочка спрыгнула со стола. Застыла посреди комнаты, со странным выражением оглядывая лица взрослых.
— Какая хорошая девочка, — сказал один из них, по фамилии Баринов. Взял из вазы апельсин, протянул Инне. — Смотри, какой фрукт! Хочешь?
Инна настороженно смотрела на него.
— Невежливо молчать, когда с тобой разговаривают взрослые, — сказал Нестеров. Лоб его покрылся испариной. Он внимательно следил за Инной.
— Вкусный апельсин, — продолжал Баринов с кошачьей улыбкой. — На, бери! Ну что же ты? Боишься? Да не бойся, я не кусаюсь.
Инна не пошевелилась. Глядя на Баринова умными серыми глазами, она вдруг побледнела.
На его лице появилось выражение раздраженного нетерпения.
— Да что ты, в конце концов! Иди-ка сюда!
Приподняв зад от дивана, он наклонился вперед, схватил девочку за руку и притянул к себе. Посадил на колени. Погладил по волосам.
— Красивая девочка, — промурлыкал он. — Почему апельсин не берешь? Нехорошо так с дядей обращаться.
Инна, глядя ему в глаза, вдруг ласково улыбнулась.
— А ты правда не кусаешься?
Баринов кивнул.
— Правда. Я добрый дядя.
Улыбка девочки стала еще более ласковой.
— А я кусаюсь, — сказала она. Личико ее исказилось злобой. Извернувшись, она укусила Баринова за палец.
Добрый дядя заорал от боли. Выпавший из руки апельсин покатился по полу в угол.
Инна, спрыгнув с колен Баринова, отскочила в сторону. Наставив на Баринова пальчик, запрокинула головку и злобно расхохоталась.
Побагровев, Вадим вскочил.
— Ты что вытворяешь, сволочь? — заорал он и ударил Инну по лицу.
Инна ошарашено взглянула на дядю. Глаза ее наполнились слезами. Она выбежала вон.
Еще час Баринов, раскачиваясь на диване взад-вперед, баюкал распухший, кровоточащий палец. Все его утешали и успокаивали.
— Вадим, сука! — выл он. — Чтоб я еще раз к тебе в гости пришел!
— Ну, что ты хочешь, Валера? — бормотал Нестеров, потирая лоб. — Она сирота.
