Том Стоун - Крысиное нашествие
При свете лампы нога была мертвенно-белой. Ни пятнышка. Ни царапины. Никаких следов гангрены.
— Не может быть, — прошептал потрясенный Кайл. Не веря своим глазам, потер ладонями икроножную мышцу.
Даже не больно.
Неужели ему все привиделось?
Нет. Не может быть. Он снова потрогал лодыжку. Она казалась совершенно здоровой. Тяжело дыша, Кайл откинулся на подушки. Что происходит?
«Просто я очень расстроен, — решил он. — Вот нервы и сдали. Родители бросили меня прямо перед Рождеством. Любой огорчился бы на моем месте».
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
Потом снизу послышался лязг цепочки в туалете.
«Это все она», — мелькнула невольная мысль. Он поспешно отбросил ее. Старушка, конечно, со странностями, но не может же она быть злой колдуньей! Ни одна тетушка на свете не способна сделать так, чтобы нога засияла зеленым светом от невидимой гангрены.
Постепенно Кайл успокоился. Последним усилием он заставил себя протянуть руку и выключить свет.
Он перекатился на спину и вдруг испустил крик ужаса: через щелку возле приоткрытой двери пробивался тонкий зеленый лучик.
Глава 6
Кайл швырнул в дверь подушкой. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что, казалось, весь дом содрогнулся.
Из коридора донесся тихий, протяжный вой. Кайл рухнул на матрац. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
«Кошка, — успокоил он себя. — Всего-навсего кошка заглянула в комнату».
Но тут вспомнил, что перед сном накрепко запер дверь.
Каким же образом кошка открыла надежно запертую дверь? Ни одна кошка на свете не способна открыть запертую дверь. Даже такая гнусная, как Наташа. «Наверно, я все-таки оставил дверь открытой», — подумал Кайл.
Он подошел к двери и подергал за ручку — заперто. Стиснув от страха кулаки, Кайл попытался обдумать все спокойно. Потом его осенило: «Я же закален в битвах. Я учусь в Кладбищенской школе».
И тогда, впервые в жизни, он ощутил прилив чего-то вроде благодарности за то, что учится в такой ненормальной школе. Его одноклассники тоже закалены в боях. Он не одинок.
Завтра утром нужно первым делом позвонить Парку и позвать его на помощь. Таинственно приоткрывшаяся дверь и отвратительный Санта-Крыс даже не заслуживают упоминания — такие происшествия случаются в Кладбищенской школе сплошь и рядом. Медленно, очень медленно глаза Кайла закрылись, и его сморил тяжелый, крепкий сон.
Когда Кайл проснулся опять, за окном все еще падал снег, наполняя комнату холодным сероватым светом. Возле двери на полу валялась подушка. Боль в невидимых царапинах на ноге не давала о себе знать.
Однако голова кружилась, все тело словно одеревенело. Кайл поднялся и ощупью побрел на кухню, поздравив себя с тем, что не хромает. Кайл боялся посмотреть на ногу. Остановившись возле кухонной двери, он с удивлением услышал изнутри голос тетушки Маб. Она говорила:
— Что ж, в конце концов, это было необходимо.
В ответ слышалось нечленораздельное ворчание. Но прежде чем Кайл успел разобрать, с кем же разговаривает тетушка, она вопросительно повысила голос:
— Кайл! Это ты?
Откуда она узнала, что он пришел?
«Я не допущу, чтобы эта старуха и ее приятельница, кто бы она ни была, продолжали пугать меня», — решил Кайл и распахнул дверь.
— Доброе утро, — сказал он, нацепив на лицо самую вежливую улыбку.
Тетушка сидела за столом и, намазав джемом кусочек поджаренного хлеба, пила чай. Одна. С кем же она разговаривала? Наташа с достоинством прошествовала мимо Кайла, зацепив его ногу хвостом. Лодыжку тотчас же скрутила жгучая боль. «Не может быть…»
— Проголодался? — остановила поток его безумных мыслей тетушка Маб. — Завтрак готов.
Перед Кайлом тотчас же выросла тарелка вчерашнего жаркого.
Желудок протестующе заурчал.
— Нет, спасибо, — ответил Кайл. — Я вообще мало ем за завтраком. Пожалуй, ограничусь апельсиновым соком.
Он налил себе стакан апельсинового сока и залпом выпил. Налил еще один стакан и выпил столь же быстро.
— О боже, — пробормотала тетушка Маб. — Чем же ты занимался ночью, если так захотел пить? Наверно, сладкие снились сны?
Кайл заставил себя не смотреть на нее. «Спокойно», — велел он себе.
— Да, — солгал он. — А как вам спалось? Хорошо?
Поставив пакет с апельсиновым соком обратно в холодильник, он почувствовал, как спину обжег взгляд горящих глаз. Но, обернувшись, увидел, что тетушка спокойно намазывает джемом еще один ломтик хлеба.
— Замечательно, — ответила она. — А с чего бы мне спать плохо?
— Ну, иногда в чужих домах людям не спится, — уклончиво ответил Кайл.
— Ты считаешь, этот дом мне чужой? — улыбнулась тетушка Маб.
— Гм, нет, — пробормотал Кайл.
— Я тоже не считаю, — еще лучезарнее улыбнулась тетушка.
Кайл так и не придумал, что ответить, и предпочел сменить тему.
— Сегодня ко мне придет друг, — сказал он, опять солгав. — И, может быть, останется переночевать.
Купится ли она на его ложь? Или спросит, почему мать ее не предупредила об этом заранее? Кайл затаил дыхание.
Но тетушка не возражала. Она лишь кивнула и налила себе еще одну чашку чая.
Кайл удалился, пока она не передумала.
Глава 7
— Парк, это ты? Это я, Кайл.
— Ты чего шепчешь? — спросил Парк.
Кайл оглянулся через плечо на закрытую дверь своей комнаты и продолжил, лишь чуть-чуть повысив голос:
— Долго рассказывать. Слушай, ты можешь прийти? А может быть, и переночевать у меня?
— Хорошая мысль, — воскликнул Парк. — А то у меня дома народу полный зоопарк. Сейчас спрошу у мамы.
Минута показалась Кайлу долгими часами. Наконец Парк объявил, что мама разрешила ему остаться ночевать, только он придет немного попозже.
— Когда? — спросил Кайл, стараясь не выдать голосом своего отчаяния.
— Часа в четыре, — ответил Парк. — Что-то непохоже, чтобы ты был в рождественском настроении. Что стряслось?
— Долго рассказывать, — повторил Кайл. — И замешана тут моя тетушка Маб. — Он снова понизил голос почти до шепота: — Помнишь? Ее позвали, чтобы она побыла со мной в эти выходные.
— Ах, да. Чудачка родственница. Помню, помню.
— Вот именно. Чудачка. Продолжай думать о ней так же. И, Парк, знаешь что?
— Что?
— Когда придешь, будь очень осторожен. Скажи тетушке, что мы давно запланировали твою ночевку у меня. И принеси чего-нибудь поесть.
Парк соображал быстро, в этом ему не откажешь. Он не стал ни о чем спрашивать, только сказал:
— Договорились. Увидимся в четыре. — И повесил трубку.
