Глеб Соколов - Вуду. Тьма за зеркалом
– Но бумага пуста!.. – воскликнул он. – Здесь ничего не напечатано!..
– Он все поймет… – устало проговорила красотка. – Скажите, унитаз грязный… Дом не прибран… Пусть имеет в виду: я могу сделать с ним все, что захочу. И ничего мне за это не будет. Раб является полной собственностью своего владельца. Его можно сломать, подарить, как вещь, остричь ему волосы, выколоть глаз…
Она вышла из офиса «Кей-Ви-дабл-Кей», бросив на ходу:
– Не забудьте передать мою визитку. Иначе сложности будут уже у вас!.. Вы ведь тоже…
– Что тоже?!
– Ничего… Мы все в одинаковом положении. И я – тоже. Но так получилось, что он – мой раб, а не я – его.
9
Лувертюр оказался за странной дверью, на которой маленькие зеркала были покрыты голограммами. В помещении было темновато… Оно было уставлено какими-то коробками, в углу – канцелярский стол, с расставленными по нему электронными устройствами.
Каким-то шестым чувством он уловил, что в комнате кто-то есть… Он начал разглядывать темные углы. Из-за наставленных одна на другую коробок торчали чьи-то ноги. Пораженный, он сделал несколько шагов…
Он завернул за коробки. То, что предстало его глазам, повергло его в совершеннейший шок. Хотя, казалось бы, что могло повергнуть его в шок больший, чем тот, в котором он до этого пребывал.
10
Как всегда по вечерам, Гилберт Стеффенс смотрел свою, как он ее называл, «систему». Она состояла из нескольких электронных «дивайсов», позволявших просматривать даже достаточно старые фильмы, запечатленные на устаревшие и давно не использующиеся носители.
Стеффенс нажал на клавишу, один из «дивайсов» не громко, но в какой-то очень пронзительной тональности заверещал, перерабатывая и посылая на экран огромные массивы информации.
Гилберт толком не знал, что он увидит… Фильм начался не с самого начала. Однако самые первые кадры позволили вспомнить – знакомая вещичка. Сама по себе – так, ерунда, старье. Архив кинопродукции. Однако Стеффенса интересовала вовсе не художественная сторона дела. Он заерзал в кресле, принимая положение поудобней. Сорок пятый год. Раз указан сорок пятый, значит, реально фильм снимали, скорее всего, в сорок четвертом. В Европе и на Тихоокеанском театре военных действий вовсю полыхали сражения. Однако американский режиссер Гордон Дуглас был озабочен вовсе не героикой и не боевыми действиями.
«Зомби на Бродвее» – так называется фильм. Два дядечки собираются использовать оживших покойников в ночном клубе. Неплохо задумано!..
Стеффенс остановил мучения бродвейских хитрецов и занялся поиском. Его интересовало, снимались ли в сорок пятом году прошлого века еще какие-нибудь фильмы про зомби.
Нет, ничего… Он начал шарить по другим годам, составляя маленькую личную статистическую справку. Это было важно.
Сорок третий год – «Прогулка мертвеца». Режиссер Сэм Ньюфилд. Черно-белая ерунда, где два брата – один добрый, другой злой, выясняют между собой отношения. Вампиры, зомби – Стеффенс поморщился. Он помнил, что еле-еле досмотрел эту штучку до конца. Детская страшилка, ничего серьезного. «Однако, тем не менее, отметим год создания!» – подумал он.
11
Иван Лувертюр смотрел на подвешенные к потолку тела людей. Шесть человек были повешены на шести крюках, очевидно специально для этой цели вмонтированных в балку. Это были те самые, с которыми он летел из России в одном самолете. Узнал их!..
– Ты будешь седьмым! – четко проговорил голос за его спиной.
Он с ужасом обернулся. Никого не было. Он посмотрел вниз: человек, чьи ноги, торчавшие из-за коробок со спагетти, он поначалу увидел, был Джон. Руки и ноги его были крепко связаны. И он не мог говорить: рот перемотан клейкой лентой.
– Ты будешь седьмым!.. – чуть тише, чем до этого, но так же четко произнес голос.
Иван метнулся к ящикам, схватил один из них, чтобы кинуть в невидимого врага… Джон, который, конечно же, тоже узнал Лувертюра, дергался, мычал на полу. Но самое ужасное – Лувертюр услышал, что там, на входе в магазинчик затрещала дверь. Значит, полицейские все же решились выломать ее. А поскольку сделать это двум тренированным дядечкам не представляло никакого труда, вполне вероятно, что секунд через тридцать они уже будут здесь… Надо было немедленно бежать. Но куда?..
– Ты будешь седьмым! – громче прежнего произнес загадочный голос.
Джон еще сильнее задергался на полу. Раздался громкий треск – трещала входная дверь магазинчика…
– Не сомневайся, тебе конец! Отсюда невозможно вырваться! – ободрил Лувертюра загадочный Некто. Говорил он убедительно. Повешенные под потолком, казалось, немного раскачивались из стороны в сторону, словно продуваемые ветром.
12
– Зачем вы притащили меня на кладбище?!.. – воскликнул Кейн, испуганно озираясь. – Кругом могильные плиты. Я не любитель такой обстановки.
– А кто утверждает, что вы ее любите?.. Я и сам терпеть не могу таких мест!.. К тому же сегодня шел дождь. А от этих каменюк в сырую погоду исходит особый запах. Он мне очень не нравится.
– Говорите, что вы хотели мне сообщить?!.. Почему мне нельзя на радиостанцию?!.. Я уже опоздал в эфир. Из-за этого могут быть большие неприятности!
– Не волнуйтесь, еще большие неприятности были бы у вас, если бы вы на этот эфир успели. Даже как-то странно называть то, что могло бы случиться, неприятностями…
Незнакомец, который так до сих пор и не сообщил Кейну свое имя, посмотрел по сторонам. Он словно и в самом деле опасался чего-то.
Уолт задумался: и в самом деле, не было ли все это каким-то дурацким розыгрышем? Что, в сущности, он знает про этого человека?.. Что тот преследовал его сегодня утром так, что он подумал: не иначе, как это гангстер, который хочет напасть на него, чтобы вывести диджея известной радиостанции из строя. Потом этот человек сказал, что является сотрудником контрразведки. И Кейн поверил ему на слово. А ведь тот, в сущности, уже сделал свое черное дело – заставил Кейна пропустить эфир.
– Послушайте, Кейн, я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что все это слишком странно, что вам нарочно морочат голову, – незнакомец смотрел на Уолта своими внимательными глазами, словно бы и вправду каким-то непостижимым образом читая его мысли.
– Кстати, как по-вашему, откуда пошло это дурацкое название: рок-н-ролл? – продолжал незнакомец.
– Поосторожней на поворотах, приятель! Вы, видимо, хотите меня обидеть?.. Ведь я тоже приложил немало усилий к тому, чтобы это словосочетание приобрело популярность…
– Я не хочу вас обидеть. Я просто спрашиваю.
