Ирина Андреева - Сердце зла
На зарядке Вероника постоянно задевала кого-нибудь руками, или кто-то задевал локтем ее, скакалка выпадала у нее из рук, мяч улетал неизвестно куда, а чужой мяч то и дело норовил попасть ей по макушке. Вскоре мы начали делать физические упражнения на растяжку и гибкость, разбившись по парам. Обычно я стою вместе с Машкой, но в этот раз получилось, что моей парой стала Вера. На втором упражнении она странным образом поскользнулась и упала на пол, потянув за собой и меня. Потирая ушибленный локоть, я встала, с тоской взглянула на Машуню и подумала о том, сколько еще таких приземлений мне предстоит за одно занятие. Как бы травму не заработать! Буду потом хромать, украшенная синяками. Стоп! А ведь это мысль.
Когда через некоторое время Вероника опять уронила меня, я охнула и сделала вид, что мне очень больно.
– Девочки, что ж вы такие сегодня неуклюжие? – вздохнул подошедший физрук. – Ты, Вера, вообще какая-то не такая, все у тебя из рук валится, все не так выходит.
– Ох, мне так больно, можно я не буду дальше выполнять упражнения? – спросила я, делая мученическое лицо.
Физрук бросил взгляд на мою ногу в синей штанине спортивного костюма и пробормотал: «Ну, да, конечно, если так болит». Прихрамывая, я побрела из спортзала, оставив Михайлову без пары.
Очутившись одна в нашей маленькой раздевалке, я, не мешкая, приступила к исполнению своего плана. Я нагло полезла в пакет Веры, вытащила из него бутылку. Вода в ней была не газированная и не минеральная, как раз то, что мне надо, – одноклассница не заподозрит подмену, и я вылила всю воду в раковину. Затем я открыла свою бутылку из-под лимонада и стала переливать святую воду в бутылку одноклассницы. Мои руки слегка подрагивали от волнения, я постоянно оглядывалась на дверь. Ведь в любой момент сюда могла зайти Михайлова – ей без пары сейчас нечего делать в зале – и застать меня за этим странным занятием. Как я ей буду объяснять свои действия?
Но все прошло как надо. Воду я перелила, почти не расплескав, закрыла крышечкой бутылку и положила обратно в Веркин пакет.
В перерыве девчонки гурьбой ввалились в раздевалку. Светка тут же упала на лавочку со словами:
– Ну, физрук – зверь, совсем нас загонял!
– Да ладно, – махнула рукой Машка. – С прошлым физруком мы, кажется, бегали гораздо больше.
– Больше или меньше мы бегали – не знаю, – отозвалась Вероника, – но я вот устала, вспотела и очень пить хочу, – с этими словами она вынула из пакета бутылку и одним махом выпила почти половину.
– Ой, Верунчик, дай и мне попить, – попросила Байкова. Вера любезно протянула Свете воду. Байкова сделала несколько глотков и дала допить оставшееся Маше.
Перерыв закончился, и мои одноклассницы снова пошли в зал, а я осталась в раздевалке, так как у меня «все еще болела нога». Но одиночество длилось недолго. Минут через десять вернулась Вероника.
– Ты чего? – я изобразила удивленное лицо. – Упала? Болит что-нибудь?
– Даже не знаю, – развела руками Вера. – Не то чтобы болит… в животе какая-то неприятная резь периодически появляется. Может, я съела чего?
– Или выпила, – подсказала я. – Наверное, вода, которую ты выпила в перерыве, была плохой.
– Да нет, вроде обычная вода. Хотя был у нее какой-то привкус… но ведь Машка и Светка тоже ее пили, и ничего, прыгают сейчас, в баскетбол играют, значит, не от нее.
– Это от нее, – сказала я.
– С чего такая уверенность? – удивилась Вероника.
– Я тебе воду подменила. Ты не пугайся, я не отравы какой-нибудь налила, сама же видела, что Байкова с Никитиной бегают как ни в чем не бывало. Это святая вода была. Я сейчас объясню, зачем я это сделала. Я обратила внимание на то, что с тобой происходит, на все эти неприятности. У меня есть одна знакомая. Она знахарка. Так вот она сказала, что все это очень похоже, как если б на тебя навели порчу. Э-э… – протянула я, не зная, что говорить дальше. Может, спросить напрямую, каким образом к ней Апексимов ушел?
Но спрашивать ничего не пришлось. Михайлова подсела ко мне близко-близко и зашептала на ухо:
– Знаешь, Ирка, я и сама так думаю! Только вот что мне делать, не знаю! Может, твоя знакомая знахарка мне поможет? Я уже так устала от всего этого – хоть реви!
– Ну, чего реветь, когда у тебя теперь такой поклонник завелся! Гоша глаз с тебя не сводит, – произнесла я. – Вер, моя знакомая очень добрая женщина, но, если ты не расскажешь ей всей правды, она не станет тебе помогать.
– Э-э… а что я, собственно, должна правдивого рассказывать?
– Если человек когда-нибудь пользовался магией, то порча с него снимается по-другому. Если я ей передам, что ты никогда не колдовала, а потом выяснится, что это не так, она тебя прогонит, и никто тебе больше не поможет! – врала я, надеясь, что Михайлова испугается.
На минуту одноклассница о чем-то задумалась, а затем спросила:
– Может, ты мне ее телефон дашь? Или адрес?
– Нет! Знахарка очень занятой человек, она так просто, с ходу, не принимает и ни с кем по телефону не общается. Ты лучше мне все расскажи, а я ей передам, – решительно заявила я. И добавила: – И даже попрошу, чтобы она с тебя без очереди порчу сняла. У нее очередь знаешь какая длинная.
– Хорошо. – Голос Михайловой сделался еще тише. – Только поклянись, что никому, кроме нее, не расскажешь!
– Клянусь, – с готовностью кивнула я.
– Мне уже очень давно нравился Гошка. Алинка по нему с седьмого класса сохнет, а я тогда смотрела и думала, чего она в нем нашла, неужели ни в кого другого, посимпатичнее, влюбиться нельзя было. Помнишь, какой Гошка тогда был, мелкий, сутулый, лицо в прыщах. А она о нем, я знаю, стихи писала и все ждала, что он на нее внимание обратит. И обратил. Я сначала думала, ну и хорошо, подруга реветь перестала, не грустит больше, не вздыхает от своих горьких чувств. Да и Апексимов на нее положительно влияет, Алька не такая зубрила стала – Гошка ж веселый раздолбай. Так вот, а когда мы первого сентября в девятый класс пришли, я взглянула на Георгия и прям не узнала. Так он за лето изменился! Так вытянулся. Раньше росточком с нашу Скрипачеву был, а тут такой высокий стал, в плечах широк, а лицо у него немножко смуглое, глаза темные. В тот же день Алька позвала меня посетить вместе с ними выставку. Ну, помнишь, наша классная пыталась нас культурно воспитывать и велела всем после летних каникул принести билетики из музеев, где мы были. Вот так мы и пошли втроем на выставку уже не помню какого художника, это неважно. Важно другое, я вдруг поняла, что Гоша – он не только веселый парень, но еще и очень добрый, внимательный. Он все время спрашивал, не устала ли Алина, не дует ли ей, не купить ли ей воды, не хочет ли она мороженого. В общем, весь девятый класс я была словно не своя. Мне хотелось общаться с Гошей, слушать его шутки, гулять с ним. Но с ним гуляла Аля, и он никого, кроме нее, не видел. На день рождения одна подружка подарила мне книжку. Там были всякие заговоры, в том числе и для любви. Ты не думай, что я такая плохая. Я, между прочим, целый год страдала, а виду не подавала. Думала, думала: ну, подруга как-никак, а с другой стороны, в борьбе за личное счастье подруг нет. Я даже начала встречаться с одним парнем, надеясь, что забуду Гошку, но после второго свидания наши отношения порвала. Влюбилась я по уши в этого Апексимова, и все тут. Я сначала колебалась, колебалась, прибегнуть к магии или нет. Своими силами у меня ничего не выходило – Гоша меня вообще не замечал. А потом не выдержала, выполнила один из обрядов, написанных в книжке. Если честно, думала, что не подействует. Ведь я какую-то фигню делала. Нарвала во дворе травы, сварила ее в маленькой кастрюльке вместе с железным навесным замком и ключом. Потом замок и ключ к себе под кровать положила, воду вместе с травой в банку перелила, пошла с ней в дом, где Гошка живет, и разлила у его квартиры под дверью. Живописная лужа получилась.
