Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)
Сашка, одним ухом слушая ее восторги и продолжая грести, покосился по сторонам. Причала уже не было видно: кругом возвышались только серо-голубые мраморные стены. Бледно-каменный мешок с холодной водой…
…Ой, ля-ля, ой, ля-ля,
Погадать на короля…
– Господи! Мальчики! Куда вы гребете?! Лодочник же говорил, не подплывать к скалам! Я еще слишком молода, чтобы умереть! – так, что Сашка даже поверил, закричала Женька, но тут же не выдержала и рассмеялась: – И кранты. Кто-нибудь знает, как выглядят кранты?
– Какая разница! – Лешка приналег на весло.
Сашка знал, как выглядят кранты, но лишь испуганно выдернул свое весло из воды (лодку тут же развернуло): смех смехом, но ведь лодочник говорил не подплывать! Он опасливо покосился за борт, пытаясь рассмотреть, нет ли там подводной скалы…
…Ой, ля-ля, ой, ля-ля,
Эх-ма!
…Под лодкой, под самым днищем, было что-то белое, что-то шевелящееся, что-то живое.
– Оно там! – не удержавшись, вскрикнул Сашка.
– Оно там, оно там, оно там… – тут же откликнулось эхо.
– Что? – хором спросили Лешка с Женькой, а Лешка тут же добавил: – Карп опять воды испугался? Дай-ка я гляну… – Он решительно поднялся с сиденья.
– Нельзя меняться местами! Лодочник же сказал: нельзя! – взмолился Сашка, ухватившись двумя руками за борт покачнувшейся лодки.
– Весло держи, дурак!
Сашка схватился за уплывавшее весло.
– Мальчишки, тихо! Хватит! Гребем к пещерам, – решила Женька.
– А… может, вернемся? Смотрите, какая туча идет… – робко предложил Сашка.
– Лезь к Мелкой, трус! – Лешка решительно вытолкнул его с сиденья и взялся за оба весла. – И на фига нам баб-Зина этого дрища навязала?..
Саша послушно ползком перебрался на нос лодки. Он проклинал себя за малодушие, но ничего не мог с собой поделать. Ему было не по себе. Это катание не просто не приносило ему никакой радости – оно его пугало. Да, именно пугало! Само место его пугало! Он чувствовал всеми фибрами души, что что-то здесь было не так и нужно немедленно отсюда убираться. Но как это объяснить Рыжовым?
– И вовсе я не боюсь, – только и буркнул он.
Устроился на носу в ногах у Женьки и уставился на вершины скал, лишь бы не видеть воду. Из-за скал и правда надвигалась черная туча…
– Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу… – начала Женька, Лешка подхватил, и закончили они хором: – Будь попрочнее старый таз, подольше был бы мой рассказ[2].
– Но мы не боимся – с нами настоящий герой! Он нас всех спасет! – торжественно провозгласил Лешка и тут же засмеялся: – Че я сказал? Спасет? Спасет или утопит? Я даже не знаю, что…
– Ладно, Лешка, хватит уже приставать к Сашке. Не смешно уже, – одернула брата Женька.
– Да просто прикольно. Его же так и хочется хорошенько потроллить! Ща я его в пещеру скатаю. Там вообще атас: темно, мрачно, водичка черная плещется.
Сашка про себя решил, что если ему будет совсем страшно, то он просто зажмурится, но ни слова не скажет. «Завтра дальняя дорога выпадает королю…» – старательно выводил он про себя, чтобы ни о чем другом не думать.
– Ой, я же вчера вам свою страшилку недорассказала! – спохватилась Женька. – Так вот, люди добывали мрамор. Выдолбили в горе три карьера, соединили штольнями. Много вывезли камня! Как говорится, совсем страх потеряли. Хозяйка вмешивалась в дела людские как могла: то штольню завалит, то какого человека вагонеткой задавит – а им все нипочем. Освобожденная от шведов Финляндия стала частью Российской империи; финны построили в Рускеала мраморный завод. Все глубже вгрызались люди в гору, все ближе подходили они к мертвому озеру…
– Мелкая, а что там за красными ленточками, к которым тоже нельзя подплывать? – спросил Лешка, перебив сестру, и тут же подгреб к огороженному месту.
– Камни там близко к поверхности, – пояснила Женька.
– А может, там чудовище какое на привязи, а, Сашка?
Сашка с делано-спокойным лицом заглянул за ленточки. Под водой белело что-то большое…
…Ой, ля-ля, ой, ля-ля,
Эх-ма!
Сашка шумно вдохнул и выдохнул:
– Камни. Нет там никаких чудовищ.
– Точняк? Ты хорошо посмотрел? Может, поближе подплывем?
– Лешка! Хватит! Это и правда опасно! – возмутилась Женька. – Греби в пещеры давай! И не перебивай меня! – И продолжила: – Финляндия получила независимость. Все глубже вгрызались люди в гору, все ближе подходили они к Мертвому озеру. Шахты, штольни, тоннели изрезали гору вдоль и поперек. Злилась Хозяйка Белой горы, но только и оставалось ей, что уходить подальше да прятаться от людей. И ворожить, призывать войну. Чтобы забыли люди о горе. И началась война. И люди ушли. Только про одно не подумала Хозяйка горы… – Женька выдержала паузу. – Про Чудовище, которое томилось в Мертвом озере, закованное в камень, как казалось, навсегда…
Лешка сделал еще один гребок веслами, легкая пластиковая лодка вошла в пещеру…
И свет померк. Каменный свод мерцал и переливался, отражая воду. По черным сырым стенам сочилась вода. Вода билась в черные сырые стены…
Лешка перестал грести, и лодка сама собой начала разворачиваться, пока Сашка не оказался спиной к выходу из пещеры, лицом к черной стене.
– Чудовище тоже звало войну. Война должна была помочь ему вырваться из каменного мешка Мертвого озера…
«Чудовище… войну… озера…» – громкое гулкое это тут же забилось в тесноте сводов от стены к стене. Казалось, даже слова рвались прочь из этого ужасного места…
– … Уходя, люди взорвали один из карьеров – страшный треск прошел по всей Белой горе. Лопались мраморные пласты, раскалывались скалы… Впервые за тысячелетия черная рябь прошла по неподвижной воде Мертвого озера. Очнулось Чудовище, услышав гул трескающегося мрамора. Почувствовало Чудовище свою силу – теперь оно было сильнее камня! – начала Женька вроде бы шепотом, но потихоньку стала говорить все громче. – Всколыхнулось Мертвое озеро, позвало на помощь черные подземные реки. Затрещала уже не только гора – вся земля затрещала на несколько верст кругом. И…
«Затрещало, затрещало, затрещало!..» – металось под сводами пещеры эхо. А сами своды с каждой минутой опускались, давили, закрывали выход, захлопывая ловушку…
Лодку как будто что-то толкнуло в днище.
Сашка изо всей силы вцепился в борта, закусил губу, зажмурился. Спасительная веселая песенка куда-то пропала, и только Женькин голос, усиленный эхом, звучал сразу со всех сторон:
– Заметалась Хозяйка горы, не в силах удержать воду. Вырвалось Чудовище из своего плена… И пошла вода в пустые карьеры, в штольни, в шахты, в тоннели, круша брошенные вагонетки, вырывая рельсы… И сказало Чудовище: «За все столетия, за каждый год моего заточения…»
