Крис Картер - Ева
— Возможно, теперь она заметает следы.
«Мы не можем гарантировать стопроцентного успеха, — продолжала между тем свою речь Салли Кендрик. — Но с нашими техническими средствами, плюс удача, плюс надежда — могут произойти чудеса…»
— Для того чтобы убрать одновременно двух человек в разных концах страны, ей необходим был сообщник, — рассудительно заметила Скалли.
Малдер с сожалением щелкнул кнопкой пульта дистанционного управления и повернулся к напарнице:
— Ты что, хочешь сказать, что это вендетта? Салли Кендрик и ее ущемленные в правах коллеги — против Центра репродуктивной медицины Сан-Франциско? Не легче ли было обратиться в профсоюз? — с иронией поинтересовался он.
— А ты что, уже плюнул на свою теорию с НЛО? — поддела в ответ Скалли.
Телефон на журнальном столике подпрыгнул и разразился короткой звонкой трелью — ну почему в дешевых гостиницах у телефонов всегда такие пронзительные звонки? — и Дана, поморщившись, поспешила схватить трубку.
— Алло! — На том конце трубки молчали. — Алло! — повторила Скалли. — Странно… пара щелчков — и все… Должно быть, ошиблись.
На секунду лицо Малдера приобрело задумчивое выражение.
— Знаешь что, — проговорил он, поднимаясь, — сегодня я уже что-то совсем туго соображаю. Давай обсудим это завтра, а?
— Надо же, он выгоняет меня из комнаты! — пожаловалась в пространство Скалли, но тем не менее тоже встала.
— Я выгоняю? — вполне натурально возмутился Малдер. — Да никогда в жизни! — и, приобняв Скалли; за плечи, подвел ее к двери. — Ей-богу, Скалли, тебе сегодня тоже надо отдохнуть.
— К тебе что, девочка придет? — ехидно поинтересовалась Дана.
— Какая девочка! — Малдер фыркнул. — Я тут кино по «MTV» смотреть буду…
Он немного помолчал, потом крикнул вслед удаляющейся с независимым видом напарнице:
— Счастливых снов! Утром встретимся.
Набережная недалеко от отеля «Холидей Инн»
Сан-Франциско, штат Калифорния
День пятый
Вечер
…Водная гладь ночного залива застыла в неподвижности, отражая огни кораблей. От порта плыли над водой звуки погрузочных работ, даже ночью не прекращающихся ни на минуту. Далекое лязганье железа, шум работающих двигателей, длинные надсадные гудки… Пока в Лос-Анджелесе, ставшем после войны Меккой для ученых-авиаторов и ракетостроителей, зрело космическое «завтра» Америки, тут, в Сан-Франциско, в свою очередь, решалась судьба морского будущего страны. Раскаленный ветер Грядущего обдувал лицо, смешиваясь с солоноватым, пахнущим йодом океанским бризом. Белые чайки пронзительно кричали, кружась над стальными конструкциями шлюзов. Тут, в Калифорнии, где будущее подступало настолько близко, насколько это вообще возможно, Малдер особенно часто вспоминал о прошлом, с ошибками и глупостями которого в последние годы была связана практически вся его работа. Неприглядные эпизоды прошлого — слишком сложная и скользкая материя. Думать о них постоянно — трудно, а забывать — нельзя. Сколько сегодняшних побед лежит именно на фундаменте вчерашних ошибок и преступлений? У федерального агента Фокса Малдера не было ответа на этот вопрос…
…Призрак сплюнул шелуху семечка в воду залива и неторопливо двинулся по дощатому настилу набережной. Хотя весна на тихоокеанском побережье в этом году и наступила раньше, чем на северо-востоке страны, вечера здесь все еще оставались слишком прохладными для прогулок в одном пиджаке, и Малдера слегка знобило. Пар от дыхания срывался с его губ и уносился к затянутому пеленой смога беззвездному небу.
Высокая темная фигура беззвучно выступила из-за аккуратно подстриженных кустов, составляющих живую изгородь, и Малдер непроизвольно вздрогнул, хотя и ожидал чего-то подобного.
— Вы уверены, что она не следила за вами? — негромко спросил полноватый человек средних лет.
Время от времени этот мужчина встречался с Малдером, чтобы передать федеральному агенту очередную порцию сведений такой степени секретности, что у вашингтонских политических тузов, узнай они об этом, встали бы дыбом остатки волос. Изнывающий от любопытства Фокс многое бы отдал, чтобы узнать, чем продиктована благосклонность этого типа именно к нему, Малдеру, но уж чего их отношения никак не предполагали, так это разговора о личности осведомителя. Со своей стороны, федеральный агент уважал инкогнито своего таинственного информатора.
— Абсолютно. А вы, позвольте полюбопытствовать, что здесь делаете?
— Ну, должен же кто-то помогать воинам, — мужчина выразительно пожал плечами. — А вообще-то я как раз проезжал мимо, решил встретиться, поболтать… Кстати, вы не помните — я рассказывал вам про эксперименты Личфилда?
— Нет, не рассказывали.
— Ну что ж, это был чрезвычайно интересный проект. Высшая степень секретности. Все протоколы по окончании серии экспериментов были уничтожены, а те, кто знали об этом, — он прижал ладонь к груди, — будут всячески отрицать .свою причастность к проекту. В начале пятидесятых, в расцвет холодн9Й воины, с той стороны Железного Занавеса начали просачиваться слухи, что русские занимаются разными глупостями с евгеникой: выращивают себе искусственно легкоатлетов и все такое. В конце концов им вроде бы удалось вывести идеального солдата. Ну и мы, естественно, тут же бросились в бой. Эксперимент Личфилда… Была выведена группа генетически измененных детей. Мальчиков назвали Адамами, а девочек — Евами…
Клиника для психическибольных преступников
Штат Калифорния
День шестой
Негромкий спокойный голос осведомителя снова зазвучал в ушах Малдера, когда машина федеральных агентов свернула с пустынного шоссе на бетонку, уходящую по направлению к серым унылым блокам тюрьмы для психически больных. Сколь бы дипломатично ни именовали власти это заведение в официальных бумагах, оно всетаки оставалось именно тюрьмой, со всеми ее легко различимыми атрибутами и признаками. Даже отсюда, с дороги, можно было разглядеть, как голо и пусто за высокой белой оградой с пропущенной поверху «колючкой» под током. Ни деревца, ни кустика — только забранные пуленепробиваемым стеклом наблюдательные вышки меж безликих зданий, лишенных окон. Залитое асфальтом, гладкое, как поле для гольфа, пустое пространство. У желающих проникнуть на охраняемую территорию — или покинуть ее — не было ни единого шанса сделать это незаметно. Здесь явственно чувствовалась рука профессионала.
Судя по всему, блок «Зет» в данный момент как раз переживал очередную «громкую» забастовку заключенных: даже толстый слой звукоизоляции не мог приглушить грохот пустой посуды и дикие вопли, вырывающиеся одновременно из десятков камер. Впрочем, как можно было понять по спокойному, несколько меланхоличному виду дежурного офицера, этот факт не слишком беспокоил обслуживающий персонал.
