Юрий Кургузов - Кольцо Изокарона
Бык. Изготовить во время второго положения Луны кольцо из серебра. Вставить горный хрусталь. Выгравировать изображение… Освятить и окурить деревом алоэ. Магические свойства кольца — защита от враждебных духов. Слово кольца — ГАБРИАШ. Гении-покровители кольца — Ороазоер, Аетиро, Тепизатрас…
Водолей. Изготовить во время девятого положения Луны кольцо из олова. Вставить яшму. Гравировать на камне следующее изображение… Освятить и окурить беленой. Магическое свойство кольца — защита от болезней. Слово кольца — АСМАЛИОР. Гении кольца — Азикат, Вироазо, Агарп…"
— Послушайте, — перебил я старика. — Все это, конечно, ужас как интересно, но извините, кажется, из несколько другой оперы.
— Угу, — кивнул дядя. — Точно, из другой. А вот то, что нам нужно сейчас… — Он снова принялся листать книгу. — По-моему, где-то здесь… Да, здесь, нашел! Слушай.
"Изготовить во время четвертого положения Луны кольцо из черного железа. Вставить темный изумруд. Выгравировать на камне следующее изображение… Окропить раствором золы и серы и окурить сожженными волосами. Магические свойства (внимание, племянник!) — способность превращаться в зверей, птиц и гадов, положив кольцо в рот, и неуязвимость для меча, ножа и копья. Магическое слово: ИЗОКАРОН. Адепты кольца — Синбук, Дагон, Антессер…"
Он поднял голову:
— Ну как, юноша, уже теплее?
Я поморщился:
— Пожалуй, даже горячевато! Однако что за субъект этот Изокарон?
Дядя сунул книгу на место и достал взамен с полки другую. Снова полистал, поправил очки.
— Слушай! "В 1626 году в Лудене был основан монастырь урсулинок…"
Я поднял руку:
— Погодите, если вы про Урбена Грандье, то в общих чертах мне сей казус известен. Этот шустрый малый решил соблазнить нескольких монашек — и таки соблазнил. А беднягу за это потом долго мучали и в финале сожгли на костре. Но какое отношение имеет та давняя история к нашему делу?
Дядя насупился.
— Я отправлял тебя домой? Ты остался — так сиди и помалкивай! Верно, Урбен Грандье надумал соблазнить сестер-урсулинок, но каким образом это ему удалось? Короче, слушай и не перебивай. "Волшебный прием, к которому прибегнул Грандье ради исполнения своих коварных планов, был очень прост: он подбросил монахиням н а у з у, то есть, заговоренную вещь. А точнее, подойдя незамеченным к ограде монастыря, перекинул в сад розовую ветку с красивыми яркими цветами и преспокойно ушел.
Сестры, гуляя по саду, подняли ветку и с наслажденьем нюхали прекрасные благовонные цветы. Но в розах этих уже сидели бесы! Эти бесы и вселились в тех несчастных, кто, ничего не подозревая, нюхал цветы…
Прежде других почувствовала в себе присутствие злых духов сама мать игуменья Анна Дезанж. Вслед за нею порча обнаружилась у двух сестер Ногаре и г-жи Сазильи, весьма знатной дамы, родственницы всесильного министра — кардинала Ришелье. Потом та же участь постигла сестру Сен-Аньес, дочь маркиза Делямотт-Борасэ, и двух ее послушниц. И скоро уже в обители не осталось и пяти монашек (из семнадцати), свободных от чар.
В чем это выражалось? Все одержимые вдруг прониклись пламенною любовною страстью к Урбену Грандье, и всем им он стал являться во сне и в видениях, нашептывая самые скабрезные речи и совращая в смертный грех.
Разумеется, бедные монашки отчаянно боролись против одолевавшего их соблазна, и, как было установлено во время экзорцизмов, когда сами демоны отвечали на вопросы заклинателей, ни одному из них, невзирая ни на какие ухищрения, не удалось ввести свою жертву в действительный грех…
Игуменья монастыря Анна Дезанж была одержима семью дьяволами: Асмодеем, Амоном, Грезилем, Левиафаном, Бегемотом, Баламом и… — Племянник, снова внимание! — Изокароном.
Асмодей (из чина Престолов) обычно являлся ей в виде голого человека с тремя головами: бараньею слева, человеческою посередине и бычьею справа. На человеческой голове у него сидела корона, ноги были утиные или гусиные, обыкновенного демонского фасона. Он являлся верхом на чудовище, похожем на медведя, но с львиною гривою и длинным, толстым, как у крокодила, хвостом. Асмодея удалось заклинаниями выгнать из игуменьи раньше других бесов, которых заклинатели заставляли, покидая тело жертвы, обозначать свой выход какими-нибудь внешними знаками. Так, Асмодей при выходе из одержимой игуменьи оставил отверстие у нее в боку.
Вслед за Асмодеем вышел Амон. Этот бес являлся в виде чудища с мордой, похожей на тюленью, и так же похожим телом, однако с извитым кольцами не то змеиным, не то крокодильим хвостом. Глаза у него были большие и круглые, как у филина; он имел всего две лапы с длинными острыми когтями. Амон объявил себя принадлежащим к чину Властей. Знаком исхождения его из тела также стало отверстие в боку игуменьи.
Третий демон, Грезиль, из чина Престолов, тоже вышел из Анны Дезанж через бок…
Четвертый был Левиафан, происходивший из Серафимов. У него была громадная рыбья голова с зубастою пастью, а по бокам головы возвышались два тонких бычьих рога. Левиафан был одет в чудной костюм, напоминавший старинный адмиральский мундир. На поясе у него болталась шпага, а в левой руке он держал Нептунов трезубец. Левиафан обозначил свою квартиру в теле одержимой: он сидел у нее во лбу и, выступая из нее, оставил на самой середине лба след своего выхода в виде кровавого креста.
Пятый бес, Бегемот, был из чина Престолов. Этот бес явился в облике монстра со слоновьей головой, хоботом и клыками. Огромный живот, коротенький хвостик и толстые задние лапы напоминали о звере, носящем его имя. Руки Бегемота были человеческого фасона. Пребывал он во чреве игуменьи, а в знак своего выхода подбросил ее тело аж на аршин вверх.
Шестой демон, Балам из чина Властей, находился под вторым ребром правого бока Анны Дезанж. Исход Балама из тела обозначился тем, что на левой руке игуменьи появилось начертание его имени, которое, по собственному предсказанию беса, должно было остаться у ней неизгладимой надписью на всю жизнь…
И наконец (о терпение! терпение, любезный племянник!) — последний демон — Изокарон. Сладить с Изокароном оказалось труднее всего…
Между прочим, дьяволы далеко не всегда бывали все вместе; напротив, чаще других в одержимой сидел, по выражению главного экзорциста преподобного Сюрена, "дежурил", один из них — и этим "дежурным" почти постоянно бывал не кто иной, как Изокарон.
И у них с заклинателем шла самая настоящая, упорная борьба. "Мы говорили друг другу сотни вещей, — писал позже Сюрен, — и бросили друг другу вызов, и объявили бой без всякой пощады". Само собой разумеется, что хитрый демон вещал устами несчастной Анны Дезанж. "Я не щадил его, — говорит Сюрен. — Но и он тоже не щадил меня!" При этом Сюрен откровенно сознается, что и сам порой испытывал на себе некоторые признаки одержимости, а впоследствии с ним даже начались припадки, вроде тех, которые бывали у бедной игуменьи…
