Стивен Кинг - Зеленая Миля
Он кивнул с облегчением. Я не уверен, представлял ли он, что такое коридор, но он мог видеть двухсотваттовые лампочки в сетчатых плафонах.
И тогда я сделал то, чего никогда не позволял себе с узниками. Я протянул ему руку. Даже сейчас не знаю, почему я это сделал. Может, потому что он спросил про лампочки. Харри Тервиллиджер просто остолбенел, честное слово. Коффи взял мою руку с удивительной нежностью, и она исчезла в его ладони. И на этом все было кончено. Еще одна бабочка в моей морилке. Мы закончили.
Я вышел из камеры. Харри задвинул дверь и закрыл оба замка. Пару секунд Коффи стоял неподвижно, словно не зная, что делать дальше, потом сел на койку, уронил громадные руки между колен и опустил голову, как человек, который скорбит или молится. Он что-то сказал своим странным, с южным акцентом голосом. Я услышал это очень ясно, и хотя не много знал о том, что он совершил — да многого знать и не надо, чтобы кормить и ухаживать за ним, пока не придет срок заплатить за все, — меня до сих пор пробирает дрожь.
— Я ничего не мог поделать, босс, — произнес он. — Я пытался вернуть все назад, но было слишком поздно.
3
— У тебя будут неприятности из-за Перси, — сказал Харри, когда мы возвращались по коридору в мой кабинет. Дин Стэнтон, как бы третий в моей команде, хотя у нас не было какой-то подчиненности внутри (Перси исправил бы это положение в момент), сидел за моим столом и заполнял бумаги — до этой работы у меня редко доходили руки. Он едва взглянул на нас, когда мы вошли, просто протер стеклышки очков большими пальцами и снова уткнулся в бумаги.
— У меня были неприятности с этим стукачом с самого первого дня, — ответил я, осторожно оттягивая, брюки от паха и подмигивая. — Ты слышал, что он орал, пока вел этого верзилу вниз?
— Нет, — сказал Харри, — я сидел здесь, а отсюда плохо слышно.
— Я был в туалете и ясно слышал, — отозвался Дин. Он вытащил лист бумаги, посмотрел на свет (я увидел кольцо от кофейной чашки на отпечатанном тексте), потом бросил его в корзину. — «Мертвец идет». Наверное, вычитал это в своих любимых журналах.
Наверное, так и было. Перси Уэтмор — заядлый любитель журналов «Аргоси», «Stag» и «Мужские приключения». Почти в каждом номере печатался тюремный рассказ, и Перси читал их с жадностью, будто ученый, ведущий исследования. Он словно не знал, как вести себя, и пытался найти ответ в этих журналах. Перси появился после казни Энтони Рея, убийцы с топором, и не участвовал в казни, хотя и наблюдал за действием из аппаратной комнаты.
— Он знает, к кому обратиться, — сказал Харри, — у него есть связи. Тебе придется отвечать за то, что отправил его с блока, и за то, что хотел заставить сделать какую-то реальную работу.
— Не думаю. — Я и вправду не думал… но надеялся. Били Додж не из тех, кто станет терпеть, когда человек ничего не делает, а только смотрит. — Мне сейчас интереснее этот большой парень. Будут у нас с ним неприятности или нет?
Харри покачал в ответ головой.
— Он был кроткий, как ягненок на суде в Трапингус Каунти, — подал голос Дин. Он снял свои очки без оправы и стал тереть о жилетку. — Конечно, они навесили на него цепей больше, чем Скрудж видел на призраке Марли, но он мог бы их стряхнуть к чертовой матери, если бы захотел. Это игра слов, сынок.
— Я понял, — отозвался я, хотя не понял ничего. Я просто не любил, когда Дин Стэнтон берет надо мной верх.
— Он ведь большой, так? — поинтересовался Дин.
— Да, — подтвердил я, — чудовищно большой.
— Придется, наверное, увеличить силу тока на Олд Спарки, чтобы поджарить ему зад.
— За Олд Спарки не беспокойся, — заметил я с безразличием. — Он и больших делает маленькими.
Дин потер пальцами крылья носа, где очки оставили пару ярких красноватых пятен, и кивнул.
— Да, — согласился он. — В этом есть доля правды, это так.
Я спросил:
— А кто-нибудь из вас знает, где он был раньше, до появления в этом, как его, Тефтоне? Так ведь называется то место?
— Да, — ответил Дин. — Тефтон, в графстве Трапингус. Где он был раньше и что делал, никому не известно. Просто бродил по округе, наверное. Если интересно, можно поискать что-то в газетах в тюремной библиотеке. Она скорее всего не переедет до следующей недели. — Дин усмехнулся. — Заодно послушаешь, как твой дружок там наверху ноет и стонет.
— Во всяком случае можно попытаться, — сказал я и попозже к вечеру отправился туда.
Тюремная библиотека находилась в дальней части здания, которую собирались переоборудовать в автомастерскую — существовал такой план. Я думал, что это лишь повод выманить у правительства деньги для чьего-нибудь кармана, но была эпоха Депрессии, и я держал свое мнение при себе, так же как и то, что думал о Перси, хотя иногда так трудно сдержаться. Язык зачастую приносит человеку гораздо больше неприятностей, чем его половой орган. Автомастерская так и не появилась, а следующей весной тюрьма переехала на шестьдесят миль в сторону Брайтона. Еще больше тайных сделок, я думаю. Еще больше денежек в карман. А по мне — так ничего хорошего.
Администрация перебралась в новое здание в восточной стороне двора, и лазарет тоже перевели (кому принадлежала идиотская идея устроить лазарет на втором этаже — так и осталось тайной), библиотеку лишь частично оборудовали, хотя и раньше там мало чего было, и она стояла пустой. Старое здание — душная, обитая досками коробка — находилось между блоками А и Б. К стенкам блоков примыкали туалеты, поэтому в здании все время витал едва уловимый запах мочи, ставший, пожалуй, единственной разумной причиной для переезда. Сама библиотека была не больше моего кабинета, только Г-образной формы. Я поискал вентилятор, но не нашел. В комнате стояла жара градусов под сорок, и я почувствовал, когда садился, горячее биение пульса в паху. Похожее на зубную боль. Я знаю, что сравнение абсурдно, особенно по местонахождению, но по ощущениям очень похоже. Гораздо хуже становится во время и после общения с писсуаром, что я и сделал перед тем, как прийти сюда.
Кроме меня, здесь был еще один человек — тощий старый заключенный из надежных, по фамилии Гиббонз, дремлющий в углу с романом о Диком Западе на коленях, и в надвинутой на глаза шляпе. Жара не донимала его, как не мешали ему ворчание, стук и доносившиеся из лазарета наверху ругательства (где, наверное, было градусов на десять жарче и, я надеюсь, Перси Уэтмору очень нравилось). Я тоже не стал мешать ему, прошел в короткую часть буквы Г, где лежали газеты. Я боялся, что они исчезли вместе с вентиляторами, вопреки мнению Дина. Но они остались, и дело о близнецах Деттерик нашлось очень легко: об этом писали на первых полосах с момента совершения преступления в июне до самого судебного процесса в конце августа-сентябре.
