Стивен Кинг - Ночная смена
Рад узнать, что ты избавился от каверны, которая так долго скрывалась в твоих легких, хотя, сочувствуя тебе, уверен, не лекарства излечили тебя. Абсолютониста[2] излечивает солнечный климат Флориды! Возможно, в этом есть высшая справедливость. И хочу добавить, Бони; прошу тебя, как друга, который тоже заходил в долину призраков, побереги себя и не возвращайся в Массачусетс, пока не окрепнешь. Твой прекрасный ум и острое перо не смогут послужить нам, если ты обратишься в прах.
Да, дом тут вполне приличный, как меня заверяли душеприказчики, но он оказался более зловещим, чем я полагал. Дом расположен на мысе, сильно выдающемся в море, примерно в двух милях к северу от Фэлмоуса, и милях в девяти к северу от Портленда. За домом около четырех акров земли, совершенно одичавшей, пугающе невообразимой, заросшей можжевельником, увитой лозами винограда и кустарниками, разными вьющимися растениями, поднимающимися по живописным каменным стенам, отделяющим поместье от деревенских владений. Очень неудачные копии греческих скульптур неясно просматривались сквозь обвалившиеся части строений — кажется, что большая их часть готовится к нападению на прохожих. Вкусы моего кузена Стефана оказались в гамме от неприемлемого до откровенно ужасного. Необычный, маленький летний домик поблизости, и гротескные солнечные часы, которые раньше находились в том месте, что еще недавно называлось садом, почти скрылись в алом сумраке. Все вместе являло собой необыкновенную картину. Но вид из гостиной весьма изысканный; я обладаю головокружительным видом на скалы, что неподалеку от крыш Чапелвейта, и — …Атлантику. Из огромного, выпуклого окна эркера передо мной открывается пейзаж; а рядом с окном стоит огромный жабообразный секретер. Вероятно утонченно так начать роман о котором я говорил так долго и, без сомнения, утомительно. Сегодня было сумрачно и шел легкий, изредка прекращающийся дождь. Может, поэтому все, что я видел, воспринималось мною с раздражением: скалы, древние и разрушенные, как само время; небо, и, конечно, море, которое билось о гранитные клыки внизу, и неистово шумело и вибрировало. Я ощущаю удары волн, даже когда пишу. Чувство, отнюдь, не из приятных.
Знаю, ты не одобряешь моей привычки жить в уединении, дорогой Бони, но заверяю тебя: я в хорошем настроении и счастлив. Келвин со мной обычно молчалив и, как всегда, прилежен, так что к середине недели объединившись, я уверен, мы наладим дела и организуем необходимые поставки из города… Да и несколько женщин надо будет нанять, чтобы они размели тут пыль.
Буду заканчивать, есть еще много дел, требующих внимания: посмотреть комнаты и тысячи предметов, без сомнения, отвратительной обстановки. Еще раз благодарю за то, что ты так состоятельно и со знанием дела изложил все в письме, и выражаю надежду на продолжение переписки.
Передай жене мои признания в любви, а также прими мое искреннее расположение.
Чарльз.
6 октября 1850 года
Дорогой Бони, какое это место!
Оно продолжает изумлять меня. Например, отношение жителей ближайшей деревни к моему появлению здесь. Это странное, небольшое селение с колоритным названием Причер Корнерс.
Келвин договорился там о ежедневной доставке продуктов. Другую проблему — заготовку дров на зиму — он тоже успешно разрешил. Но Кел вернулся в мрачном настроении, и когда я спросил его, что его беспокоит, он уныло ответил:
— Они считают вас сумасшедшим, мистер Бун!
Рассмеявшись, я сказал, что, видимо, они слышали о лихорадке мозга, которой я страдал после смерти Сары; тогда некоторым образом я говорил как безумец. Тебе же это известно.
Но Кел возразил, что в деревне ничего не знают обо мне, кроме того, что наш кузен Стефан, который договаривался о таком же обслуживании, как и я сейчас.
— Было сказано, сэр: «Любой, кто собирается жить в Чапелвэйте, должно быть, сошел с ума или близок к этому».
Такие слова сильно смутили меня, как ты понимаешь, и я спросил у Кела, кто рассказал ему такие удивительные вещи. Он объяснил: для того, чтобы обеспечить нас дровами, ему пришлось обратиться к хмурому и туповатому, рыхлому увальню по имени Томпсон, владельцу четырех сотен акров сосен, берез и канадских елей, бревна из которых с помощью пятерых сыновей он продавал и в Портленд, и владельцам других поместий.
Когда Кел, не знавший о его странностях и предрассудках, рассказал, куда нужно доставить дрова, Томпсон посмотрел на него, открыв рот, и ответил, что пошлет сыновей с дровами в светлое время дня по дороге вдоль моря.
Келвин, явно опечаленный моим смущением, поторопился сказать, что от продавца скверно пахло дешевым виски и, очевидно, все дело в скудоумии продавца и в каких-то бессмысленных предрассудках, связанных с покинутым городом и с поступками кузена Стефана. Презренные люди! Келвин закончит дела с одним из сыновей Томпсона, выглядевшим весьма угрюмо и тоже не совсем трезво. Во всяком случае Кел, чувствовал запах виски. Так я узнал об отношении в Причер Корнере из пересказанного Келом разговора с продавцом в главном магазине деревни, хотя все это не больше, чем праздные, второстепенные сплетни.
Это отнюдь не беспокоит меня; мы знаем, как по-деревенски прелестно обогащает жизнь крестьян запах скандалов и небылиц. Я полагаю, что бедный Стефан и родственники с его стороны были добропорядочными людьми. Как я сказал Келу, человек, который упал замертво рядом с верандой своего дома, мой кузен, более чем подходящий повод для подобных разговоров. Дом, сам по себе, постоянно приводит меня в изумление! Двадцать три комнаты, Бони!
Деревянные панели на стенах верхних этажей, и портретная галерея с панелями из мягких кож, кое-где подпорченных плесенью, но еще довольно целых. Когда я стоял на лестнице, ведущей в спальню, я услышал возню за спиной. Они должны быть большими, эти крысы, так как звуки, которые до меня доносились, напоминали человеческие шаги.
С содроганием я понял, что нахожусь в темноте или даже при свете, в общем не важно… Однако, я не замечаю ни нор, ни крысиного помета. Странно!
В верхней галерее есть плохо сохранившиеся портреты в рамах, которые постигла худшая участь. Некоторые из портретов имеют сходство со Стефаном, как я помню его. Я уверен, что правильно определил портрет дяди Генри Буна и его жены Джуди, остальные мне не знакомы. Я предполагаю, что один портретов мог изображать моего дедушку Роберта, получившего столь дурную славу. Но мне были известны далеко не все родственники со стороны Стефана, о чем я искренне сожалею. Добрый юмор, который искрился в письмах Стефана ко мне и Саре, и блеск высокого интеллекта сияют в глазах людей, изображенных на этих портретах, несмотря на то, что живопись сильно пострадала. Из-за каких-то глупостей ссорятся семьи! Взломанный секретер, жестокие слова, сказанные братьями друг другу… Братьями, которые умерли уже три поколения назад, а ныне их безупречные потомки слишком далеки друг от друга. Не могу выразить, какая удача в том, что ты и Джон Петти познакомились со Стефаном, когда, казалось, я мог последовать за моей Сарой через Врата… И какой неудачный случай поссорил нас. Как мне нравилось слушать его рассказы о хлопотах по сохранению фамильного собрания скульптур и антиквариата!
