Алексей Атеев - Пригоршня тьмы
Первое время Марта не придавала этому особого значения. Мало ли что может присниться ребенку?! Ей самой в детстве тоже снилась всякая чертовщина. Но ночные кошмары стали буквально преследовать девочку. Особенно тяжело она переносила вьюжные зимние ночи, когда за окном неистово завывал ветер. Марте и самой-то становилось не по себе в такие часы, а дочка буквально не могла найти себе места. С дикими глазами она металась по квартире, и в такие минуты Марте казалось, что перед ней не дочь, а какое-то постороннее существо. Черты лица девочки искажались до неузнаваемости. Она то начинала хохотать странным кудахтающим смехом, совершенно непохожим на ее естественный смех, то гримасничала и что-то невнятно бормотала, словно говорила на каком-то неизвестном языке. Тело ее покрывалось испариной, крупные капли пота катились по лицу. Иногда из носа шла кровь.
Раз Марта попыталась напоить ее холодной водой. И каков же был ужас, когда девочка откусила край тонкого чайного стакана и стала с хрустом жевать стекло.
Кое-как осколки были извлечены изо рта.
Павел, наблюдая за поступками дочери, лишь растерянно качал головой. Потом стал злиться. Попадало, разумеется, Марте.
– Ты же врач! – кричал он. – Что же ты стоишь с опущенными руками?
Но Марта только молчала. Она не знала, что и думать.
Самое странное было то, что девочка, придя в себя, совершенно не помнила, что же с ней происходило. Словно начисто отшибало память.
Через некоторое время Марта все же решилась и отвела ребенка к детскому психиатру. Сделала она это с большой неохотой, так как полагала, что ничего хорошего из этого посещения не выйдет. Так и случилось. Психиатр – молодая ярко накрашенная дама – бегло осмотрела Машу, как-то нехотя расспросила о происходящем с ней и неопределенно пожала плечами.
– На мой взгляд, ребенок вполне нормален, – сообщила она. – Особых причин для беспокойства нет.
Внутренне Марта вознегодовала, но, сдерживая себя, поинтересовалась, что же делать.
– Я выпишу ей успокоительное, – сказала докторша, – постарайтесь давать его регулярно, если улучшения не последует, придете снова.
Марта взяла рецепт и, схватив Машу за руку, выскочила из кабинета.
Лекарства, как и ожидала Марта, не помогли. Ночные кошмары продолжались. Правда, их интенсивность как будто уменьшилась. Было ли это следствием наступившей весны или существовали какие-то иные причины, Марта понять не могла. Но она чувствовала, что болезнь вовсе не отступила. Нужно было что-то делать. И тут она вспомнила про свою сокурсницу, которая стала специалистом по нервным болезням. Некоторое время, пока они учились на младших курсах, девушки были очень дружны, но потом произошло охлаждение, и к моменту окончания института они едва здоровались. Причиной охлаждения было замужество Марты. Подруга не одобрила ее выбора. Она с простодушной доверчивостью попыталась открыть Марте глаза на ее избранника. Говорила, что Павел обыкновенный лентяй-понтярщик, на которого не стоит обращать внимания. Но Марта, девушка достаточно самолюбивая, и слушать не хотела ничьих поучений. После этого дружба как-то сама собой угасла.
А после окончания института их пути и вовсе разошлись. Марта краем уха слышала, что ее бывшая подруга так и не вышла замуж, зато активно занялась наукой, психиатрией, защитила кандидатскую, но преподавателем в медицинский не пошла, хотя, по слухам, ее упорно туда звали.
Эта область науки представлялась Марте темным лесом. Да и самих психиатров она, придерживаясь распространенного мнения, считала в большинстве своем чокнутыми. Однако про ее однокурсницу говорили, что она стала очень хорошим врачом. И Марта очень надеялась, что эти отзывы подтвердятся.
3
Галина Касьянова, так звали подругу, удивилась, увидев Марту в дверях своего кабинета. Прием в психоневрологическом диспансере подходил к концу, когда в дверь робко заглянула и поздоровалась с ней женщина, которую в первую минуту Галина не узнала.
– Проходите, – кивнула она, указывая на стул.
– Ты не помнишь меня?
Касьянова подняла на нее глаза и всмотрелась в красивое ухоженное лицо посетительницы.
– Марта? – с легким удивлением воскликнула она.
– Ну вот и узнала, – радостно констатировала Марта, почувствовав по тону, что ей искренне рады.
Галя и вправду была рада. Она давно хотела увидеть бывшую подругу, но что-то ей мешало. Видимо, чувство вины за те давние споры. Откровенно говоря, она считала себя виновницей ссоры. Ну какое она имела право лезть в чужую жизнь, пусть даже в жизнь подруги?!
– У меня сейчас прием, – извиняющимся тоном сообщила Галина.
– В коридоре пусто, – отозвалась Марта. – А если кто зайдет, то я выйду.
Галина кивнула.
– Ну, рассказывай, как живешь. Я слышала, твой Павел стал предпринимателем? – спросила она с чуть заметной иронией.
Марта уловила в тоне отголоски давнего спора и усмехнулась.
– Да какой там предприниматель. Ты, в общем, тогда была недалека от истины. Человек он неплохой, но много в нем пустозвонства, да и лени хватает. – Этим заявлением она дала понять, что забыла старую ссору.
Галина оценила прямоту Марты. Подруги весело защебетали, вспоминая былое: учебу, институтских товарищей, преподавателей.
Марта смотрела на Галину и удивлялась. Казалось, та ничуть не изменилась. Вытянутое, чуть лошадиное лицо по-прежнему свежо. И хотя оно не блистало красотой, на нем почти не было морщин. Большие карие глаза смотрели весело и открыто. Прошедшие годы, похоже, ничуть на ней не отразились.
И Марта втайне ей позавидовала.
– Неплохо выглядишь, – констатировала она, – ты, я слышала, не замужем?
– Да как-то не пришлось.
– Зато, говорят, делаешь научную карьеру?
– Ты, я смотрю, неплохо осведомлена. – Галина ласково дотронулась до руки подруги. – Ну, рассказывай, зачем я тебе понадобилась.
Довольно путано Марта объяснила причину своего прихода.
Галина внимательно слушала, не перебивала, лишь изредка кивала головой.
– А ты обращалась к детскому психиатру? – наконец спросила она.
– Ходили мы, – с досадой произнесла Марта, – да толку никакого.
– К кому же?
Марта назвала фамилию.
Касьянова усмехнулась:
– Да, эта вряд ли чем-нибудь тебе поможет.
– А что же делать?
– С какой частотой происходят у девочки приступы?
– Зимой случались почти каждую неделю, а иногда повторялись несколько дней подряд. Сейчас – реже, но тоже с хорошей периодичностью. В мае уже два раза, последний раз позавчера. Он был особенно неприятен. Машка в этот раз крепко сжимала низ живота и беспрерывно визжала. Я еле сумела оторвать ее руку. Так продолжалось минут двадцать, может, полчаса. Потом она, обессиленная, упала на кровать и заснула. Этим обычно все и кончается.
