Эндрю Найдерман - Адвокат дьявола
"Точно школьный учитель, – ядовито подумал Кевин, – наводит порядок в классной комнате".
– После чего вы решили рассказать все это мистеру Корнблу?
– Да.
– Хорошо, Барбар. Теперь мистер Тейлор наверняка тоже захочет задать тебе несколько вопросов. Будь так же правдива с ним, как ты была правдива со мной, – напутственно произнес Мартин Баам и обернулся к Кевину, укоризненно покачав головой.
Прокурор оказался способным актером, он имел понятие о драматических эффектах, которые могли произвести впечатление на присяжных и публику.
"Ничего, я это тебе еще припомню. Надо же: "будь с ним так же правдива, как и со мной"".
– Барбара, – Кевин начал, еще не вставая с места. – Полное имя, если не ошибаюсь, Барбара Элизабет Стенли? – Тон его был дружеским и располагающим.
– Да.
– В вашем классе есть еще одна девочка, которую зовут Барбара, не так ли?
Она кивнула, и Кевин не стал настаивать на прямом ответе. Он не собирался уподобляться сейчас прокурору, домогавшемуся правды от ребенка. Он тихо приближался к ней, по-прежнему улыбаясь.
– Только вот ее полное имя – Барбара Луиз Мартин, и, чтобы вас не путать, мисс Уилсон называла ее Барбара Луиз, а тебя – просто Барбара, это так?
– Да.
– Тебе нравится Барбара Луиз? Какие чувства ты к ней испытываешь?
Она пожала плечами.
– Тебе никогда не казалось, что мисс Уилсон, называя твою одноклассницу твоим именем, относится к твоей тезке лучше, чем к тебе?
Барбара покосилась на Лоис, заметно сощурив глаза.
– Да, – сказала она.
Видимо, обида глубоко гнездилась в ребенке, раз она смогла признаться в этом даже перед толпой.
– Потому что Барбара Луиз лучше учится. Или скажем так – является более успешной ученицей в классе?
– Не знаю.
– И потому что Барбаре Луиз никогда не делали замечаний за бранные слова, как тебе?
– Я не знаю.
– Ты никогда не пыталась подговорить других девочек, настроить их против Барбары Луиз?
– Нет.
– Теперь, Барбара, позволь напомнить тебе, что говорил судья. Ты должна говорить правду и только правду, поскольку находишься в суде присяжных. Ты говоришь правду?
– Да.
– Ты не передавала на уроках записки своим подругам – записки, в которых высмеивалась вторая Барбара?
Губы девочки задрожали.
– Разве мисс Уилсон не поймала тебя с одной из подобных записок? – спросил адвокат, утвердительно кивая.
Барбара подняла глаза на Лоис Уилсон, а затем перевела взгляд в зал, туда, где сидели ее родители.
– Мисс Уилсон вела достаточно подробные записи о происходящем на уроках в ее классе, – заявил Кевин, оборачиваясь к Корнблу. – И записки эти сохранились. – Кевин развернул вдвое сложенный лист. – "Давайте звать ее Барбара Лузер"[1], – написала ты как-то раз, не знаю уж, кому именно было адресовано такое послание, но скорее всего оно, как обычно делается, передавалось по классу, с парты на парту. Как следствие – множество учащихся стали называть ее именно так. Так? – Барбара не отвечала. – И твои подружки, с которыми вы вместе ходили жаловаться на мисс Уилсон, также присоединились к тебе и стали унижать одноклассницу, верно?
– Да, – произнесла Барбара уже сквозь слезы.
– Значит, ты просто лгала, отвечая на мой вопрос, не пыталась ли ты третировать одноклассницу, Барбару Луиз, не так ли? – с вызовом спросил Кевин, и в голосе его внезапно зазвучал металл.
Барбара Стенли закусила губу, пытаясь не разрыдаться.
– Разве не так? – настаивал он.
Она кивнула.
– Так, может, ты лгала и насчет остального? Когда отвечала на вопросы мистера Баама, а?
– Нет, – пропищала девочка.
Кевин спиной чувствовал обжигающие взгляды зрителей. По щеке бывшей ученицы мисс Уилсон скатилась крупная слеза: она не успела высохнуть на лице и повисла на подбородке.
– Ты же всегда хотела, чтобы мисс Уилсон относилась к тебе так же хорошо, как и к Барбаре Луиз? Так, Барбара?
Она передернула плечами.
– Ведь ты всегда стремилась стать лидером в классе, чтобы все, включая мальчиков, обращали на тебя внимание?
– Нет.
– В самом деле? И ты снова не лжешь? – Он метнул взор в присяжных. – Ты же сама говорила об этом Мэри Лестер, не так ли?
Девочка попыталась было усердно замотать головой, но Кевин усилил атаку.
– Я мог бы попросить Мэри прийти сюда, Барбара, чтобы напомнить тебе, что есть правда, а что ложь. Ты ведь рассказывала ей о том, как хочешь, чтобы все презирали Барбару Луиз, а любили только тебя? – спросил он бархатным голосом.
– Да...
– Значит, Барбара Луиз была популярной девочкой в классе, не так ли?
– Кгм... да.
– Именно такой ты и хотела стать, верно? Да и кто бы не хотел? – риторически продолжил он. – Ведь верно же? – еще раз спросил Кевин почти с насмешкой.
Барбара впала в ступор. Она не знала, должна ли отвечать на такой вопрос, и если должна, то как?
Но Кевину и не нужен был ответ. Он пускал в ход ораторские способности, с успехом воздействуя на аудиторию и, прежде всего, на присяжных. Что, впрочем, одно и то же. Мнение присяжных нередко подчиняется голосу толпы.
– И вот теперь ты, Барбара, вместе с остальными девочками обвиняешь мисс Уилсон в сексуальных домогательствах...
Барбара кивнула, чуть приподняв глаза. Кевин остановил на ней взор.
– Да, – наконец выдавила она.
– Это был твой первый сексуальный опыт и ты еще ни о чем подобном не слыхала, про "там" и "тут", Барбара? – быстро спросил он.
Публика ахнула, парализованная подобной атакой на ребенка со стороны адвоката, по рядам пронесся разгневанный гул голосов, послышались сердитые реплики. Это напоминало камерный оркестр, исполняющий за его спиной "Полет шмеля". Как бы ни грозен был шум, сейчас, в преддверии триумфа, он казался Кевину сладкой музыкой.
Судья между тем застучал, останавливая шум.
Барбара медленно кивнула.
– Это значит "да"?
– Да, – ответила она.
– А как насчет того случая, когда вы с Паулой, Сарой и Мэри позвали Джеральда с Тони к тебе домой после школы, когда родителей не было и все домашние разъехались? – вкрадчиво спросил Кевин.
Барбара густо покраснела. Она выглядела совершенно беспомощной.
Кевин придвинулся ближе и, понизив голос, почти шепотом, впрочем, достаточно громким, спросил:
– Ты знаешь, что Мэри рассказала мисс Уилсон про эту встречу у тебя дома, Барбара?
Барбара с ужасом посмотрела на него. Она замотала головой.
Кевин улыбнулся, показывая ряд ухоженных белоснежных зубов. Когда он посмотрел на Мартина Баама, то мгновенно заметил смущение на его лице. Кевин учтиво поклонился прокурору и ухмыльнулся присяжным, словно волк из сказки про Красную Шапочку, которому удалось доконать бабушку, а потом свалить все на внучку.
