Третий родитель (ЛП) - Уизероу Элиас
Я видел, что все его боялись.
Я тоже боялся его. Было что-то нервирующее в его постоянной улыбке, неестественном лице и холодном, чеканном тоне и улыбке. Я не знал, что такого он сказал моим родителям, что они не обращались в полицию, разрешали ему жить в нашем доме, но наверняка что-то ужасное.
Мы были заложниками в собственном доме. Конечно, Томми не удерживал нас в нем постоянно… но мы знали, что, когда мы вернемся домой с наших дел, он будет ждать нас там.
Вечерами Томми усаживал нас и учил жизни. Он рассказывал нам, как быть хорошим людьми, как нужно любить окружающих. Я помню, однажды, еще в первую неделю его пребывания, я посмотрел через окно на гостиную дома Меган на другой стороне улицы.
Я увидел там Томми, разговаривающего с ее семьей на диване.
Томми моей семьи немедленно прекратил говорить и уставился на меня долгим, тяжелым взглядом. Затем он подошел к окну и закрыл шторы, и только после этого продолжил говорить.
Когда вечерами отцы семейств возвращались домой с работы, я видел, как они ненадолго собирались на тротуаре, о чем-то перешептываясь и оглядываясь. Их объединял ужас, необъяснимое понимание того, что Томми нужно держать в секрете, что обращение в полицию приведет только к… ну, ни к чему хорошему. Я думаю, по прибытии Томми угрожал всем семьям и затем показывал свое физическое превосходство над мужчинами. Я помнил удары об стену и моего отца, держащегося за горло.
Но что, черт возьми, он говорил им? Почему они позволили этой заразе осесть в наших домах?
Что ж… через месяц я узнал кое-что.
Они начали заговор против Томми.
Они собирались убить его.
Я вновь проснулся среди ночи. Мои часы с Человеком-Пауком сообщили мне, что время уже за полночь. Я протер глаза, пытаясь нащупать в темноте Рычуна. Как только я его нашел, я услышал стуки откуда-то с первого этажа и чьи-то голоса. Я выскользнул из кровати и подошел к двери. Свет внизу был выключен, но я увидел лучи света в темноте.
Фонарики?
Я позвал моих родителей, но обнаружил, что дверь в их спальню настежь распахнута. В кровати их не было. Снизу раздавалось все больше голосов, сопровождаемых шагами по ламинированному полу. Я подпрыгнул, когда дверь подвала с шумом хлопнула об стену, и голоса стихли.
В нашем подвали люди, подумал в ужасе я. Наш подвал еще не был обустроен и был просто пустым бетонированным помещением.
«Почему они пошли в подвал?» — подумал я.
Предположив, что мои родители там, я тихонько подкрался к двери, прижимая Рычуна к груди. Подвальная дверь была открытой, и я видел внутри тусклый свет. Я услышал голос отца, а затем еще несколько знакомых голосов соседей. Они с кем-то говорили. Они были злы.
Мое сердце замерло в груди, когда кто-то засмеялся в глубине подвала.
«Хехехехехехе».
Стараясь не издавать ни звука, я проскользнул к открытой двери и спустился на несколько ступенек, чтобы посмотреть, что там происходит.
Томми был привязан к металлическому стулу посреди комнаты, в окружении шести пар родителей с нашей улицы. Они стояли спиной ко мне, но я могу видеть идеальное лицо Томми, смотрящее на них снизу вверх. Там был отец Меган, с опухшим, покрытом синяками лицом. Его рука была перевязана, и по его ссутулившимся плечам было похоже, будто у него болит спина.
Я нервно втянул воздух, увидев, что один из мужчин передал моему отцу пистолет. Женщины стояли рядом с мужьями, у всех были мрачные лица. Среди людей не было никакого протеста или несогласия.
«Пора тебе убраться из наших жизней», — сказал один из мужчин, нависая над Томми. Это был отец моего друга Люка, они жили через два дома от нас.
«Это твой последний шанс», — прорычал он.
Томми даже не пытался освободиться. С вечной улыбкой на лице, он посмотрел на людей сверкающими в свете лампы синими глазами:
«Я не понимаю. Я просто пытаюсь помочь вам правильно воспитывать своих детей. Я никуда не уйду».
Родители переглянулись, и мой отец поднес пистолет к голове Томми.
«Ты никому не помогаешь. Ты монстр. Ты не будешь приходить в наши дома и угрожать нам и нашим детям. Так больше не будет. Все те угрозы, которые ты шептал нам, когда мы были застигнуты врасплох… ну, посмотри на себя теперь. — Мой отец плюнул на него. — Ты жалок. И сейчас получишь по заслугам».
Мой отец выстрелил ему в голову.
Звук был оглушающим, и я почти не сдержал крик, в последнюю секунду прикрыв рот рукой.
Голова Томми откинулась назад, в воздухе запахло порохом.
Секунду была тишина… а затем…
«Хехехехехехе».
В ужасе я смотрел, как Томми медленно поднял голову и уставился на моего отца.
«Что за чертовщина», — трясущимся голосом прошептала одна из женщин.
Не было ни крови, ни обломков костей… ничего. Только темный кружок на лбу Томми в месте, где в голову вошла пуля.
«Что ты, блять, такое?» — прошептал кто-то.
Взгляд Томми переместился на спросившего: «Я Томми Таффи. И я никуда не собираюсь уходить».
Внезапно моя мама указала дрожащей рукой в угол комнаты: «Бензин… давайте бензин».
Мама Меган пошла в дальний угол подвала и подняла небольшую красную канистру. Я услышал бульканье и почувствовал запах бензина в воздухе.
Мой отец, не отрывая взгляда широко распахнутых глаз от Томми, взял канистру из её рук. Молча он перевернул её над связанным мужчиной.
Томми не прекращал улыбаться: «Хехехехехе».
Другой отец передал моему отцу коробку спичек.
Мой отец зажёг одну, и его рука замерла в воздухе.
«Возвращайся в ад и оставь нас в покое».
Улыбка Томми стала шире: «Ад покажется мечтой, когда я вернусь за вами».
Мой отец отпустил спичку, и Томми вспыхнул. Он не кричал, не ругался… он просто горел.
Его лицо начало оплавляться, когда он внезапно посмотрел на меня.
«Хехехехехехехе».
Сердце билось так сильно, что, казалось, оно уже у меня в горле. Я побежал обратно в свою комнату, весь в слезах. Уже будучи в кровати, я услышал, как соседи уходят, переговариваясь с явным облегчением в голосах.
Через две недели Томми вернулся.
Мы ужинали. В наш дом возвращалась нормальная повседневная жизнь. Родители не сказали мне, что убили Томми, предпочтя сообщить, что его визит окончен и он «вернулся к себе домой». Иногда я улавливал в доме остаточный запах бензина, но помалкивал. Я просто радовался, что с моей семьей все хорошо.
Солнце садилось, оранжевый свет заката попадал в комнату сквозь окно и дотягиваясь до обеденного стола. Мама и папа сидели на противоположных концах стола, обсуждая прошедший день. Было видно, что они все еще потрясены случившимся, но я восхищался тем, как они стараются вернуться к той нормальной жизни, что была у нас до появления Томми.
Я жевал картошку, когда входная дверь настежь распахнулась. От удара древесина двери треснула, а петли практически слетели. Я резко развернулся.
Мои глаза расширились, и я уронил вилку.
Томми вернулся… и он был в ярости.
Челюсти моих родителей отвисли, но прежде чем они сказали хоть слово, Томми с невообразимой скоростью переместился к нам и опрокинул в сторону кухонный стол. Тарелки с едой разбились об пол, мой отец, практически парализованный от страха, привстал с места.
Абсолютно молча, Томми схватил моего отца за шею, потащил его к стене и пробил его лицом гипсокартонную стену.
Моя мама закричала и ринулась на помощь отцу, но Томми развернулся и одним ударом в челюсть опрокинул ее на пол.
Описавшись от ужаса, я смотрел, как Томми оттащил моего отца от стены. Оглушенный и что-то невнятно бормочущий, отец тщетно пытался освободиться от железной хватки Томми.
С потемневшими глазами, оскалившись, Томми потащил моего отца за горло в гостиную.
Не останавливаясь, он выбросил его сквозь оконное стекло во двор.
Сквозь слезы ужаса я увидел, как Томми обернулся к нам с мамой.
