Олег Маркеев - Таро Люцифера
— Нравиться?
— Угу, — кивнул Корсаков, с трудом переведя взгляд с выреза на раскрытую книгу. — Гравюры интересные.
— Бери. Две с половиной.
Корсаков чуть не потянулся к карману. Но вовремя спохватился.
— А отложить можно?
Леночка блеснула глазками.
— А что мне за это будет?
— Смотря, что ты хочешь.
— Смотря, сколько ты сможешь. — Леночка первой рассмеялась собственной шутке.
— Во сколько ты заканчиваешь? — спросил Корсаков.
Леночка бросила взгляд на золотые часики, болтавшиеся на запястье. Поморщила носик.
— Ужас! Еще час. А потом еще полчаса отдел сдавать. У меня завтра выходной. — Она подняла взгляд на Корсакова. — Но я могу отпроситься пораньше.
Корсаков задумался.
— В восемь я буду ждать у служебного выхода. В «Спорт-бар» пойдем?
По губам Леночки пробежала беличья улыбочка.
— Давай сразу ко мне, — скороговоркой прошептала она.
— Никаких возражений! — Корсаков выдержал паузу и достал из кармана связку ключей. — Небольшое дополнение. Ключи от мастерской моего друга.
Слово «мастерская» произвело ожидаемый магический эффект. Леночка, как все барышни ее возраста, испытывала пиетет перед роскошью, но трепетала перед творчеством. Им если предложить на выбор квартиру с джакузи и мастерскую непризнанного гения, в качестве места для разового любовного свидания без колебаний выберут мастерскую. Правда, для тихого семейного счастья, безусловно, предпочтут квартирку с джакузи и всем прочим.
От восторга Леночка чуть не выпрыгнула из халатика.
Корсаков наклонился ниже, в лицо ударил жар разогретого девичьего тела.
— Леночка, выручай! — Корсаков перешел на заговорщицкий шепот. — У входа ждет неприятный мне человек. — Упреждая возможное подозрение в неверности, он уточнил: — Кредиторы обложили, лапочка. Денег у меня — исключительно на удовольствия, но ему это не объяснишь.
Леночка задумалась.
— Выведи служебным, — подсказал Корсаков.
Леночка в секунду просчитала варианты.
— Ты мне должен, Игорь, — подытожила она.
Корсаков в ответ подарил ей улыбку Дастина Хоффмана.
Женщин он не обманывал, но к долгам относился, как правительство России. С державной небрежностью.
* * *В темном коридорчике, где вдоль стен стояли упаковки книг, Леночка грудью навалилась на Корсакова, впечатала в стену, нашла жадным ртом его губы и запечатлела такой поцелуй, что Корсаков невольно запаниковал. Если это следовало воспринимать как обещание и предвкушение, то подумалось, что ждет его смерть, мучительно сладкая, и не далее как через пару часов.
Оторвавшись, Леночка перевела дыхание. Заглянула в глаза Корсакова.
— Знаешь, за что я тебя люблю? — спросила она.
— Не знаю, — честно ответил Корсаков.
— И я — не знаю.
Леночка оттолкнула его и указала на поворот коридорчика.
— Налево и прямо. Если там охранник, сошлись на меня. Через час, да?
Корсаков водрузил на голову «стетсон».
— Не торопись, я люблю подождать, — сказал он, поправляя кофр на плече.
— Гуса-ар! — покачала головой Леночка.
— А то!
Корсаков подмигнул ей и пошел по коридорчику.
В тамбуре перед выходом никого не было. Кисло пахло табачным дымом. Вокруг урны вкруг валялись бычки с помадными отпечатками на фильтрах; очевидно, девочки сюда бегали на перекур.
Корсаков отжал собачку электронного замка, приоткрыл дверь и в щель осмотрел переулок. Насколько смог рассмотреть, новых машин не появилось. Кто сидел на скамейке у стены магазина было не разглядеть, но Игорю хватило краешка брючины с милицейским лампасиком.
Он приказал себе собраться и быть готовым ко всему.
Толкнул дверь и шагнул через порог.
* * *На улице уже смеркалось, но было не настолько темно, чтобы Сергей Семенович принял Корсакова за приведение.
Участковый дрогнул животом и выронил из пальцев сигарету.
— Ты-ы?!
— Привет, Сергей Семенович!
Корсаков смазал взглядом по переулку и подошел к участковому.
Федоров тяжело поднялся на ноги. Растопырил руки, как медведь. И замер на полусогнутых ногах. На лице его была написана крайняя степень запорного страдания.
— Вы чего, Сергей Семенович? Живот прихватило?
Участковый бросил взгляд через плечо Корсакова. Лицо его исказилось судорогой боли.
— Дурак ты, Игорь! — прошипел Сергей Семенович. — Ну нафига ты приперся!
— Мы же договорились…
— Беги, идиот! — выдохнул участковый.
Он попытался сграбастать Корсакова, но так неловко, что Игорь легко увернулся.
Сергей Семенович продолжил имитировать атаку и, чуть не плача, выдавил:
— Беги же, беги! — Глаза его видели за спиной Корсакова что-то страшное.
Корсаков отскочил, увеличив дистанцию, и оглянулся.
Из распахнутой двери черного минивэна выпрыгнули крепыши в темных костюмах. Не скрывая намерений, растянулись в цепочку и быстрым шагом двинулись через клумбу к Корсакову. Похожи они были, как братья, атлетического вида блондины с ничего не выражающими лицами. Пятеро. Из-за угла выскочили еще два близнеца, отрезав путь на проспект.
Игорь закинул кофр за спину и побежал, петляя, как заяц под беглым огнем.
За спиной послушались дробные удары бегущих ног и спортивный размеренный сип. Игорь понял, что долго от спортсменов не побегаешь. И тогда он совершил невероятное: круто петлей изменил направление и врезался в шеренгу бегущих. В прыжке выбросил ногу и опрокинул на землю ближнего, рванул в образовавшуюся брешь. Остальные близнецы среагировать не успели.
Корсаков оленем перемахнул через ограждение и понесся по переулку. Преследовали его молча. Но судя по топоту, в полном составе.
Бежать, собственно говоря, было некуда. Переулок шел параллельно проспекту и упирался в Садовое. Глухая стена института имени Сербского, гарантирующая покой психам, следом за ней — высоченный чугунный частокол датского посольства. Оба забора штурму не подлежали. Сворачивать в первую же подворотню домов по левую руку было бесполезно. Слишком заметно.
Корсаков бросил взгляд через плечо. Вслед за цепочкой преследующих его близнецов устремился черный минивэн.
Но какая-то стоявшая у обочины машины вдруг дрогнула, подставив ему бампер. Минивэн швырнуло к противоположному бордюру. Раздался визг рвущегося металла, из-под днища минивэна выбило сноп оранжевых искр. А машина, взревев мотором, понеслась на близнецов. Белобрысые качки дружно брызнули в стороны.
Игорь приналег и первым свернул за угол. Первым же и понял, что пропал. Над сонными особняками, чуть ли не через один, вяло болтались разноцветные флаги суверенных государств.
