Антология - Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)
Насколько я знаю, существуют два свода Жизненных Правил. Нарушив первый, ты получаешь проблемы с полицией или отправляешься в кабинет директора. Не покидать территорию школы во время занятий, не закрашивать дорожные знаки, не пить, не бросать петарды в туалет.
Но есть правила, нарушать которые действительно не стоит – если, конечно, не хочешь испортить себе жизнь. И главное правило: знай свое место. До тех пор, пока ты не высовываешься, все в порядке. Маргарита отвечает на вопросы учителя и получает пятерки. Я сижу тихо. Обычно я легко с этим мирюсь, но порой забываюсь и потом собираю вещи по всему коридору, вылавливаю кроссовки в унитазе, убеждаю Джанель, что мне понравилась вечеринка, – и пролетаю с Монголией (оказывается, я не знаю, где она). Все в порядке. Старшая школа учит нас жизни, и по этому предмету у меня твердая четверка.
Динь-динь! Жизнь меняется. Как можно не любить телефоны? К худу ли, к добру – динь-динь! – ты подносишь трубку к уху и моментально забываешь, о чем думал еще секунду назад. Даже если звонит всего лишь очередной рекламный агент.
Но ведь это может быть и не он! Вдруг это НАСА с предупреждением, что космический шаттл заходит на экстренную посадку где-то в районе твоей ванной и тебе нужно срочно эвакуировать соседей?
Уверена, власти не одобряют проведение рейвов[7] в национальных парках. Но трудно уследить за порядком на сотнях тысяч акров песка и каньонов. И кто вообще признал парк Джошуа-Три государственным достоянием наравне со, скажем, мемориалом Линкольна? Кто решает, что считать национальным памятником, а что нет?
В любом случае теперь я знаю, чем буду заниматься в субботу.
Трубку взяла мама, так что мне пришлось объяснять, кто звонил. Придумать объяснение для звонка от незнакомца, который называет тебя по имени и вешает трубку через пятнадцать секунд, непросто. Я сказала, что это из городской библиотеки, по поводу книги из списка ожидания. Слава богу, мама понятия не имеет, во сколько закрывается библиотека.
В том, что касается меня, мама доверяет школьному руководству. Думаю, это потому, что школьное руководство для нее – самый надежный источник информации. Мы нечасто видимся дома. И версия с книгой звучит довольно рискованно: мама не знает, много ли я читаю, но если вспомнить оценки, я вряд ли часто появляюсь в библиотеке.
– Что за книга? – спросила она.
Я как раз набирала номер Боба Эскивеля, но положила трубку и постаралась выглядеть не слишком озадаченной, пока соображала, что ответить.
Должно быть, мы с мамой действительно редко пересекались в последнее время, потому что меня удивил ее усталый вид. Между бровей залегли две глубокие морщины, а уголки губ опустились вниз, словно у нее выдался не просто тяжелый день, а тяжелый год. Когда папа еще жил с нами, у мамы были густые светлые волосы, как у девушки из группы поддержки. О таких говорят «цвета спелой пшеницы». Теперь же, тусклые и безжизненные, они больше напоминали сухую траву в ожидании осенних пожаров.
– Просто книга по учебе, – сказала я, и на ум мне пришел мистер Кьюпер. – Про Китай.
– Разве вас не должны обеспечивать нужными книгами в школе? Хотя бы теми, которые задают на уроках!
– Мам, за нее не придется платить. Это же библиотека.
– За все приходится платить. На эти книги идут наши налоги.
Что тут скажешь? Лучше книги, чем бомбардировщики? Наверное, вид у меня был слегка глуповатый, потому что мама раздраженно мотнула головой и пошла на кухню.
Впрочем, она повеселела, обнаружив в холодильнике лазанью. Странное дело: готовка – единственное, в чем я оправдываю ожидания окружающих.
А я повеселела, потому что Боб оказался дома и обрадовался, узнав о субботе.
Не знаю, как обстоит с этим дело в больших городах, но у нас нормальную вечеринку без спутниковой системы навигации не найти. Серьезно. Боб Эскивель – единственный из моих знакомых, кому нравится рейвить. Еще он является счастливым обладателем GPS, велосипеда-внедорожника и профиля как у Киану Ривза. Боб выпустился в прошлом году, и с тех пор в коридорах старшей школы воцарились тоска и уныние. Ладно, ладно, тоска и уныние царили там и прежде, но некоторые из нас действительно слышали пение птиц и видели, как распускаются цветы на потолке, когда встречались взглядом с Бобом по дороге в класс. Джанель, Нина и Барб к числу «некоторых» не принадлежали – они считали, что у него слишком длинные волосы.
Подруги не разделяют мое увлечение рейвом. На первую вечеринку Джанель пошла со мной. Через пятнадцать минут я скакала, задыхаясь от счастья, как ребенок, обнаруживший секретный форт с сокровищами. Джанель морщилась от музыки, ворчала, что вокруг одни фрики, и старалась ничего не трогать из страха заразиться СПИДом или туберкулезом. Джанель верит всему, что пишут в Интернете.
Меня вряд ли можно назвать отвязной тусовщицей, поэтому мало кто поверит, что я потащусь в пустыню слушать, как ди-джей зажигает для толпы чудиков под экстази и в светящихся ошейниках.
А я потащилась.
Есть лишь один способ жить нормальной жизнью – притвориться, что она тебя устраивает. Если другие животные почуют твою боль, то вмиг разорвут на куски. Не стоит привлекать внимание хищников.
Но во мраке пустыни, где груда колонок размером с наш дом выталкивает басы и люди вокруг погружаются в транс и обезличиваются, все видится иначе. Там я могу визжать на пределе легких, и кто-нибудь подхватит мой крик, словно – для разнообразия – я не единственная в мире, кому хочется вопить. Я могу топать, будто вдавливая в грязь все, что мне ненавистно. Прыгать и махать руками как сумасшедшая – вдруг ди-джей заметит мою макушку, и тогда можно будет вообразить, что он миксует только для меня.
Но главное, когда я двигаюсь в толпе, натыкаясь на незнакомцев, делясь с ними по́том, я одна. Да, одна. А значит, в безопасности. Я свободна.
Мне следовало раньше рассказать про национальный парк Джошуа-Три. Выше я написала, что наше общество делится на два сословия: людей базы и горожан. Но на самом деле их три. Третье сословие – люди парка. Они другие.
Прежде всего, это рейнджеры, которые живут здесь – и в то же время не живут, не знаю, как выразиться точнее. Еще есть посетители, туристы, походники, скалолазы, которые проезжают через город по 62-му шоссе на блестящих внедорожниках и взятых напрокат машинах. На их экипировке красуются ярлычки «Эдди Бауэр» и «Норсфейс». Они останавливаются позавтракать в «Везучей ящерице» и «Ля Буль» (единственные места в городе, не считая нашего дома, где подают нормальный кофе), заправляются лучшим бензином, но этим их контакт с другими сословиями и ограничивается.
