Лана Синявская - Дар лесной отшельницы
– Говори, Анна, что ты узнала? – спросил Герман. Затем он повернулся в сторону Фрэнка и предупредил: – А ты, если еще раз откроешь пасть без разрешения, останешься без языка. Итак, Анна, я слушаю.
Глава 26
Аня поднялась, села на диване таким образом, чтобы видеть Фрэнка, и сказала:
– Сандру он убил сгоряча. Она узнала то же, что и я, но решила воспользоваться этим для того, чтобы заставить его, – она ткнула пальцем в сторону Фрэнка, – отказаться от наследства в обмен на ее молчание. Не знаю, как бы она поступила, получив заветное заявление. Возможно, действительно скрыла бы известные ей факты, а может быть, заложила бы ставшего ненужным партнера с потрохами. Главное, что Фрэнк не собирался рисковать. Кроме того, он мечтал об этих деньгах долгие годы и не мог расстаться с богатством, которое практически уже было у него в руках. Поэтому глупенькая, самонадеянная Сандра рассталась с жизнью.
– Но что же она могла узнать? Она нашла свидетеля?
– Вот именно. Свидетеля, который в два счета мог разрушить алиби Фрэнка, не имея понятия о такой возможности. Фрэнк все рассчитал очень точно. Никому бы не пришло в голову заподозрить его. Единственное, чего он не учел, – это то, что погода в тот день будет ясная и колокольный звон укажет точное время. Досадное недоразумение, ведь единственные на первом этаже часы были предусмотрительно переведены на двадцать минут назад!
– Подожди-ка, я что-то не помню, чтобы звонил колокол, хотя погода и в самом деле была ясная, – озадаченно проговорил Герман.
– Все правильно. Вспомни, как все происходило? В доме орала музыка, несколько десятков гостей разговаривали в полный голос, кроме того, окна и двери были плотно закрыты – на улице холод. Но одна девушка, на которую Фрэнк накричал из-за разбитой посуды, расплакалась и вышла в сад, чтобы немного успокоиться. Она слышала звон колокола, хотя и не придала этому значения. Но когда она стала рассказывать об этом мне, то вспомнила, что колокол зазвонил раньше, чем раздался выстрел. Выстрел прозвучал без десяти четыре, а колокол всегда звонит ровно в шестнадцать часов. Теперь ясно?
– Более чем… – кивнул Герман. – Значит, он же расправился и с друзьями отца. Вот сволочь!
– Нет! – визгливо выкрикнул Фрэнк. – Я никого не убивал, ни твоего отца, ни этих самодовольных уродов!
– Тогда расскажи, как все было на самом деле! – потребовал Герман.
– Развяжите меня. Или я ничего не скажу.
– Анна, развяжи его, – неожиданно легко согласился парень. Анна с недоумением покосилась в его сторону, но послушно подошла к связанному и принялась распутывать веревки.
Как только руки у Фрэнка оказались свободны, он отшвырнул от себя девушку и опрометью бросился к ближайшему окну.
– Держи его! – закричала Анна.
Фрэнк уже вскочил на подоконник, когда раздался громкий хлопок, беглец вскрикнул и схватился за лодыжку. Сквозь его пальцы брызнула кровь.
Анна посмотрела на Германа. Тот спокойно стоял посреди комнаты, в руках у него был пистолет, нацеленный прямо в живот Фрэнку.
– Ну что, хочешь попробовать еще раз? – спросил он. – Валяй. Только я больше не буду стрелять по ногам. Мне суд не нужен. Ты лишил меня отца, которого я любил, несмотря ни на что. Поэтому я буду вполне доволен, если пристрелю тебя прямо сейчас, как собаку. Выбирай.
Фрэнк очень хотел жить. Он слез с подоконника и, прихрамывая, поплелся обратно. Он весь как-то сник, сгорбился и словно состарился в одно мгновение на десяток лет. Сейчас он выглядел глубоким стариком, а не подтянутым мужчиной средних лет, как раньше.
– Теперь рассказывай, – потребовал Герман, когда Фрэнк тяжело опустился на стул.
– Я не убивал твоего отца. И других тоже. Да, я хотел его смерти, но вовсе не из-за денег, как считает эта идиотка.
Снова раздался выстрел. На этот раз пуля разнесла в щепки ножку стула, на котором сидел Фрэнк.
– Выбирай выражения. Я очень сильно нервничаю и в следующий раз могу промахнуться. Оставь при себе свое мнение об Анне и излагай по существу.
– Деньги ни при чем, – выдавил Фрэнк, затравленно косясь на пистолет, – за годы, которые прошли с тех пор, как мне удалось вспомнить, кто я такой, я скопил достаточно, чтобы прожить до старости, не зная материальных проблем.
– Попросту – украл. Не скромничай, называй вещи своими именами, – язвительно вставил Герман.
– Украл? Возможно. А разве мой брат не обокрал меня? Он украл у меня больше чем состояние. Он украл мою жизнь! И за это я его ненавидел. Мне невыносимо было видеть, как он живет в свое удовольствие, уважаемый и удачливый, окруженный друзьями, рядом с красивой, молодой женой.
– Нашел, чему завидовать, – вновь не удержался Герман. – Сандра была дрянью. И отец очень быстро раскусил ее мелочную натуру.
– Сандра была дешевкой, и я признаю, что прикончил ее. Эта жадная маленькая дрянь решила шантажировать меня. Но других я не убивал. Даже твоего отца. Я должен был только перенести его труп из оранжереи в кабинет.
Он говорил об ужасных вещах так спокойно, буднично, как будто это были ничего не значащие подробности. Анну возмутил такой цинизм.
– Остальные гадости в доме тоже ваших рук дело? – угрюмо спросила она.
– Ах, это? – расплылся в улыбке Фрэнк. – Ну конечно. Зарезанная собачка, пожар, кровавая надпись на стене. – Он как будто гордился собой, вспоминая о своих мерзких выходках. – Вы даже представить себе не можете, какое удовольствие было наблюдать за тем, как у Александра сереет физиономия и дрожат поджилки. «Фрэнк, это мистика, этот дом проклят!» – передразнил он и хихикнул. – А я в это время кивал с сочувственным видом и еле сдерживался от смеха.
Он внезапно осекся, встретившись со взглядом Германа, сверкающим от ярости.
– Ладно, оставим подробности, все более-менее ясно. Теперь настал черед самого главного – кто же совершил все эти убийства?
В комнате повисла тишина. Фрэнк точно внезапно опомнился. От его наигранной веселости не осталось и следа. Лицо его стало бледным, губы задрожали, в глазах металась паника.
– Так кто убил всех этих людей? – подстегнул его Герман, покачивая пистолетом.
– А вот этого я вам не скажу, – выдавил Фрэнк, с вызовом глядя на своих мучителей.
– В самом деле? – поднял брови Герман и взвел курок.
– Стреляй, – усмехнулся Фрэнк. – Можешь мне поверить, умереть от пули – счастье по сравнению с тем, что может сделать этот человек. Вы думаете, он оставит вас в покое? Ошибаетесь. Он обязательно разделается с вами. Особенно с этой сучкой, которая все испортила, – он злорадно посмотрел в сторону Анны. – Гарантирую, твоя смерть будет ужасной.
– Это мы еще посмотрим, – рявкнул Герман. – Наша смерть – впереди, а твоя – вот она, рядом. И не надейся, что я застрелю тебя с первого раза.
