Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард

Затем он схватил ручку и что-то нацарапал на промокашке на столе.

- Что это? - повысил голос Нивыск.

- Это оно, - Уэстмор указал на гравюру Святого Иоанна, пишущего Откровение.

- Что? 666? - спросил Нивыск. - Мы уже пробовали это.

- Не акростихом, - сказал Уэстмор и бросился к сейфу. - S равно 19, I равно 9, X равно 24, - сказал он и начал набирать комбинацию.

- Три одних и тех же числа три раза подряд? - спросил Нивыск. - Всего девять чисел?

Уэстмор набрал три числа три раза, затем...

Щелчок!

...он открыл сейф.

Комната затихла. Уэстмор сунул руку в сейф - и тут же почувствовал, что его обманули.

- Иисус! В нем ничего нет...

Пауза.

- Подождите.

Он провел рукой по дну, нащупал что-то крошечное. Кусочек бледной бумаги... Он вытащил его.

- Что это? - спросил Нивыск.

Уэстмор почувствовал разочарование.

- Похоже на очередной шифр.

На листке бумаги размером с бейсбольную карточку было написано:

ЗАПРОС НА ВВОД: ПОДАЧА

СТРАТ АПОГЕЙ

ОТВЕТ: 06000430

ТОЧКА НАЗНАЧЕНИЯ: 00000403

"Что это за набор слов? - подумал Уэстмор. Он не мог быть более разочарован. - Но что я нашел? Дневник Хилдрета? Блокнот переписки с дьяволом, ради всего святого?"

Нивыск, казалось, был более оптимистичен.

- Даже случайные числа - это что-то, на что можно опереться. И я знаю, что означает апогей...

- Геометрия, - сказал Уиллис. - Высшая точка, высший угол геометрической конфигурации.

- И из астрономии, - добавил Нивыск. - Как в лунном апогее - самая дальняя точка орбиты Луны.

"Он прав. Это что-то, на что стоит опереться".

- Думаю, я немного посижу в сети, посмотрю, что смогу узнать, - сказал Уэстмор. Затем, шепотом, он повторил: - Самая дальняя точка орбиты Луны.

Они повернулись, чтобы уйти...

- Не только Луны, - раздался голос в воздухе.

- Кэтлин, - сказал Нивыск, прищурившись.

Уиллис шагнул вперед.

- С тобой все в порядке? Ты выглядишь...

- Я в порядке... - она прошествовала в комнату, оглядываясь, и взгляды троих мужчин следовали за ней, обеспокоенные.

Кэтлин явно была не в порядке. На ней была черная ночная рубашка, ничего больше, и она казалась рассеянной, отвлеченной, несмотря на кошачью ухмылку.

"Ух ты, - подумал Уэстмор. - Она явно не в порядке".

Передняя часть ее горла, ее грудь и ее лицо слабо блестели от сияющей красной и синей пыли.

Нивыск заговорил первым.

- Кэтлин, что это у тебя на лице?

- Пыль понтии, - сказала она, все еще блуждая по комнате. - Она призывает жаждущих духов. Она светит сквозь плоскости мертвых, и они видят ее. Как маяк.

Когда она проходила мимо Уиллиса, ее палец застенчиво скользнул по его груди, затем к Уэстмору.

- Ты выпила? - спросил Уэстмор.

Сквозь сладострастную улыбку прорезался свирепый взгляд.

- Я не оскверняю свое тело такими вещами. Никогда не оскверняла. Тело - проводник души. Я не оскверню себя.

Уиллис заговорил громче, словно обращаясь к старому человеку.

- Кэтлин, ты в трансе?

Теперь она остановилась, чтобы посмотреть на открытый сейф. Ее взгляд метнулся к картине Деборы Роденбо.

Она вздохнула.

- Вот, люди. Вот это и есть абсолютно незапятнанное тело и дух.

- Дебби Роденбо? Что ты о ней знаешь? - Уэстмор бросил удивленный вопрос. - Почему она незапятнана?

- Подумай сам об этом, - Кэтлин прямо посмотрела на Уэстмора. Она положила руку на бедро и скользнула ею вверх, приподняв и без того очень короткий подол ночной рубашки. Вырез платья опустился, обнажив верхние края ее сосков. - Она безупречна, лишена пороков мира. В отличие от тебя. Попавшийся лицемер-алкоголик.

"Большое спасибо", - подумал Уэстмор.

- В чем, черт возьми, твоя проблема, Кэтлин?

- Уэстмор, - заявил Нивыск. - В данный момент мы говорим не с Кэтлин.

Уэстмор оглянулся на него, встревоженный.

- Кэтлин, проснись! - Уиллис повысил голос. - Вернись!

Она повернулась к Уиллису и подошла прямо к нему.

- Тот, кто не может никого коснуться, не увидев ужасов.

Уиллис схватил ее за руки руками в перчатках.

- Что ты имела в виду, когда сказала "не только Луны"? Ты имела в виду какой-то другой апогей?

- Ты извращенец, но ты не можешь прикасаться к другим людям, - сказала Кэтлин. - Ты не можешь прикасаться к женщинам, которых жаждешь больше всего на свете. Это великолепно. Это потрясающе. Что же ты видишь, когда трогаешь себя?

Уиллис встряхнул ее еще сильнее.

- Просыпайся!

Резким движением руки она швырнула его обратно к стене.

- Что ты видишь, когда отрываешься от того, чтобы любоваться похабщиной? Хм-м-м? - она снова швырнула его.

- Ничего, - сказал Уиллис, стиснув зубы. - Но так мне и нравится.

- Тебе это понравится больше... - и затем она схватила его за руку, стянула перчатку и засунула его руку себе под рубашку.

- Прекрати! - закричал Нивыск.

Уиллис попытался отбиться, но в тот момент, когда его рука оказалась у нее между ног, его глаза закатились, и он рухнул.

"Господи!" - Уэстмор бросился, схватил ее сзади, но она резко развернулась и ударила его основанием ладони в подбородок.

Его зубы лязгнули, почти треснув. Сила удара отбросила его через всю комнату, где он свалился со стола.

Теперь Нивыск, гораздо более крупный мужчина, пытался прижать ее к стене. Уэстмор встал на колени, глядя через стол звездами в глазах.

"Что тут происходит! Нивыску надирают задницу!"

- И где же этот твой фальшивый обет безбрачия, набожный извращенец? - прохрипела Кэтлин. Несмотря на размеры и силу Нивыска, Кэтлин повалила его на пол и прижала к себе за плечи. Она оседлала его открыто, сексуально. - Ты можешь сделать это для меня, не так ли? Просто закрой глаза и подумай обо всех тех доверчивых священниках и молодых парнях, которых ты всю жизнь хотел, но так и не получил. Для чего? Для Бога? Сделает ли Он это для тебя?

Нивыск сопротивлялся ей, но было такое ощущение, будто его сковали.

- Уэстмор! - закричал он. - Зови Мака, зови остальных! Позови на помощь!

Уэстмор подскочил к интеркому и закричал на всех. Теперь Кэтлин пыталась стянуть с Нивыска брюки. Она дышала своими обещаниями прямо ему в лицо.

- Пойдем со мной, и я отведу тебя в место, где ты сможешь заполучить их всех навсегда. И ты сможешь заполучить своего мальчика, Саида. Он так скучает по тебе, ведь ты убил его...

- Я не убивал его! - выдавил Нивыск.

Уэстмор набросился на нее, пытаясь оторвать ее от мужчины.

- Ты проклятый экзорцист! Изгони из нее!

- Это не одержимость! Это просто простая транспозиция, - пробормотал Нивыск в ответ.

Но Уэстмору все это казалось простым. Он боролся с ней и проигрывал. Когда Мак и Карен ворвались в комнату, стало легче, но не намного.

- Она что, с ума сошла? - воскликнула Карен.

- Что, черт возьми, происходит? - закричал Мак.

Кэтлин пинала и размахивала руками, пока они вчетвером наконец подняли ее на ноги. Они прижали ее к стене; наконец ее борьба ослабла.

"Слава богу, - подумал Уэстмор. - Она изнемогает..."

Глаза Кэтлин стали безумными. Ее улыбка казалась нечеловеческой. Она посмотрела на них четверых и сказала:

- Никто из вас не проживет долго. Потом я снова увижу вас во владениях моего короля. Мы будем рубить вас на куски каждую ночь... до конца времен.

Предметы начали хлопать по комнате, картины падали со стен, книги соскальзывали с полок. Промокашка на столе взлетела вверх, а затем статуя в углу с грохотом упала.

Кэтлин обмякла, сложившись в руках Уэстмора. Измученный, он поднял ее и поплелся к дивану.

- Вы, должно быть, издеваетесь надо мной! - почти крикнул он Нивыску, как будто это была его вина. - Что это было?