Арина Рахманина - Темная кровь: Пробуждение
— Это не входило в его обязанности. А сейчас тем более не входит. Мы расстались.
— О, он тоже тебя не оценил? — Рома пытается меня задеть.
Я смотрю на него и противно улыбаюсь.
— Ты же не надеешься, что я стану обсуждать с тобой мои отношения с Колей? И сарказм прибереги для тех случаев, когда будешь знать, о чем идет речь!
— А ты, вроде, и не бралась мне никогда объяснять свои мотивы. Так что мне теперь — не смеяться, когда ты делаешь что-то смешное?
Но смех, последовавший за этой его фразой, был моим.
— Ты понятия не имеешь, чем я занимаюсь, и что происходит в моей жизни. Так что смейся, сколько угодно. Мне все равно, кто там на галерке хихикает от того, что что-то не расслышал.
— Так может объяснишь мне, что я не расслышал тогда, когда ты бросилась в койку к этому идиоту?
— Не буду я тебе ничего объяснять! Мы на тот момент уже не встречались!
— Естественно, потому что за два дня до этого ты с ним при всех целовалась. И встречаться мы перестали после этого.
— Уверен? — хмыкнула я. — Вообще-то ты после того поцелуя слова мне не сказал. Ты даже на меня не наорал.
— Но ты же сделала свой выбор! Мне что, нужно было тебя уговаривать?
— Да какой выбор?! Я просто поцеловала его, потому что ты, когда мне не хватило места, чтобы сесть, уступил его той дуре Але, на которую до сих пор неровно дышишь! Ты с ней расстался за год до того, как стал встречаться со мной, но все равно бежишь в туалет маструбировать каждый раз, когда ее видишь!
— А ты разве хоть раз сказала, что тебя это задевает?
— А это разве само собой не понятно?! И если это настолько не обидно, что ж ты так расстроился, когда увидел, что я целуюсь с Колей?
Стоп!
Разве все тогда так было? Разве я не молчала после фразы "Не буду я тебе ничего объяснять"? А Ромка разве не просто ушел, посмотрев на меня так, как будто едва сдерживает желание меня ударить?
В ответ моим колебаниям, мой иллюзорный бывший бросил на меня именно такой взгляд и просто вышел из аудитории. Я же осталась в одиночестве за учебным столом, с глянцевым журналом в дрожащих от злости руках. Он никогда не понимал ни меня, ни мои желания, и никогда не пытался понять. Просто потому, что я была ему безразлична. Ему было так удобно держать меня под рукой, ведь я была хорошенькой, тихой, ловила каждое его слово и никогда не жаловалась. Просто идеал той чистой девственности, которым грезят настоящие мужчины.
Картинка внезапно изменилась. Мы сидели на траве в парке, глядя на шумевший неподалеку фонтан. Иногда брызги долетали и до нас, приятно щекоча кожу.
— Ром, скажи честно, — простодушно спросила я, — ты считаешь меня красивой?
— Нууууу, — протянул он, несколько застигнутый врасплох откровенностью моего вопроса. — Знаешь, есть девушки, из-за которых мужчины теряют голову. А ты… Из тебя жена хорошая получится.
У меня внутри все так и оборвалось. Это "жена хорошая" так пренебрежительно прозвучало в его устах. Иногда у слов есть свой вкус и запах. И вот тогда-то я на вкус и запах ощутила, какие они, хорошие жены. Да, они действительно хороши. Хороши настолько, что могут даже утешить, когда мужчина понимает, что "та чертовка", из-за которой он потерял голову, никогда не будет принадлежать ему, то хорошая жена может его утешить.
Со мною Рома и утешался. Потому что та пучеглазенькая Аля оказалась для него слишком скользкой, и он понял, что его одного — слишком мало, чтобы занять все ее мысли.
Потому-то, когда я поняла, что не согласна с ролью «хорошей», то ударила Рому именно по тому месту, которое ранила Аля. Дала и ему, и всем окружающим очень ясно понять, что его одного не хватило для того, чтобы раскрыть меня. Ведь с ним я никогда не была такой дерзкой, как с Колей. И неважно, что то была всего лишь месть.
— Просыпайся, малыш, — ворвался в мой сон встревоженный знакомый голос.
— Мммм, — только и смогла ответить я, открывая глаза и не сразу узнавая Кирилла.
Он как-то быстро разрезал себе запястье и подвинул его к моим губам.
— Пей, ребенок, станет легче.
Я послушно прильнула губами к его руке.
Действительно стало легче. Ясность мышления стала возвращаться. Тем больше меня напугала реальность виденных мною снов. Я невольно закашлялась, вспомнив свои видения.
— Все-все, — вздохнул Кирилл с облегчением, прижимая меня к себе. — Все уже закончилось, и ты справилась просто замечательно. Ты пользовалась чем-то ведьмовским?
— Да, водой, — кивнула я. — Почему-то это оказалось гораздо сложнее, чем воздух.
— С водой действительно сложнее, — согласился Кирилл. — Но ты все сделала аккуратно и чисто. Соэрен так и не поняла до конца, что произошло. Она спросила у меня, что ты такое. Теперь считает, что я решил сделать из тебя супероружие для достижения своих целей.
— Может не стоило делать это при ней?
— Да неважно. Даже если она догадается, что ты — ведьма, то решит, что ты скоро умрешь. Вампиры, обращенные из ведьм, долго не живут. А Соэрен не знает маленький нюанс относительно запечатанных сил.
Силы уже в достаточной степени вернулись ко мне. Я убрала упавшие на лицо волосы и забралась к Кириллу на колени, как котенок. Так хотелось просто побыть в его объятиях после всей этой кошмарной ночи.
— Твой план удался?
— Более чем, — кивнул он. — Сторца не смогли выставить все так, будто принцессы пытаются их необоснованно обвинить. Надеюсь, до этих барышень все же дойдет, что за игру затеял противник, потому что пока Мадлен по уму явно проигрывает Кристине.
Сказав это, Кирилл поднялся, не выпуская меня из рук и направился к выходу из комнаты.
— Тебе нужно еще отдохнуть. Идем-ка в спальню, я побуду с тобой до утра, пока ты будешь спать.
— Послушай, — очень тихо произнесла я, чувствуя, что действительно должна еще отдохнуть, — пока тебя не было, мне снились такие странные сны. Кое-что из того, что действительно было в прошлом, но кое-что очень похожее, только то, чего на самом деле не было…
— Ах, это, — улыбнулся вампир, поднимаясь по лестнице. — Странно, что только сейчас у тебя это началось.
— Что началось?
— Видишь ли, это что-то вроде изжитков твоей человеческой кармы. Все живое действует по ее законам. Ты, вроде бы, умерла, но не вышла до конца из мира живых, потому кое-какие кармические узлы будут развязываться. Все то, что было недосказано или недоделано, будет преследовать тебя до тех пор, пока ты не получишь все то, что недополучила, или не отдашь то, что недодала.
Я нахмурилась. Ничего себе! Почему раньше никто ничего не сказал?!
— Не переживай, — улыбнулся Кирилл, видя мое замешательство, — не все так страшно, обычно это никого не убивает. Да и долгов у тебя особых нет, ты ведь никого не довела до самоубийства, не разрушила чью-то жизнь…
