Стивен Джонс - Вампиры. Антология
Здесь тоже поработало время. Стены посерели от плесени, сползшей и на разбитый, покореженный пол. У дальней стены возле койки обнаружился одинокий стол — грязный, закопченный стол, на котором стояла масляная лампа и лежала черная книга.
Йенси осторожно взял лампу и встряхнул ее. Круглое основание все еще наполовину заполняло масло. Он аккуратно поставил лампу на место. Она еще пригодиться чуть позже. Нахмурившись, он всмотрелся в книгу.
Это была Библия моряка, маленькая, покрытая слоем пыли. Вид ее оставлял гнетущее впечатление. Вокруг нее, словно какой-то слизняк изучал книгу со всех сторон, оставив след своих выделений, тянулась черная смоляная полоса, неровная, но непрерывная.
Йенси поднял книгу и открыл ее. Страницы скользили под пальцами, и на пол спорхнул клочок бумаги. Человек наклонился и подобрал его, а заметив на обрывке карандашную строчку, пристальнее вгляделся в бумажку.
Тот, кто писал это, явно делал это второпях, грубыми каракулями — бессмысленная записка гласила:
«Крысы и ящики. Теперь я знаю, но слишком поздно. Да поможет мне Бог!»
Покачав головой, Йенси вложил листок между страниц и сунул Библию за пояс — она удобно прижалась к телу, успокаивая уже одним своим присутствием. Затем он продолжил разведку.
В стенном шкафчике нашлись две полные бутылки спиртного — бренди! Оставив их там, Йенси выбрался из каюты и вернулся на верхнюю палубу за Миггзом.
Миггз стоял, опершись на перила, наблюдая за чем-то внизу. Йенси устало шагнул к приятелю со словами:
— Эй, Миггз, я достал еду! Еду и брен…
Он не закончил. Его глаза автоматически последовали в направлении взгляда Миггза, и он невольно отшатнулся, проглотив слова, так некстати нарушившие напряженную тишину. На поверхности маслянистой океанской воды у корабельного борта сновали морские змеи — огромные, плавно скользящие рептилии в черных, красных и желтых полосах, кошмарные и отвратительные.
— Они вернулись, — быстро проговорил Миггз. — Они знают, что это неправильный корабль. Они вылезли из своих адских нор и поджидают нас.
Йенси с любопытством взглянул на товарища. Интонации голоса Миггза звучали странно — это совсем не тот флегматичный тон, которым коротышка обычно цедил сквозь зубы слова. Да он же возбужден!
— Что ты нашел? — пробурчал Йенси.
— Ничего. Все шлюпки висят на своих шлюпбалках. Ничего не тронуто.
— А я нашел еду, — отрывисто бросил Йенси и схватил своего спутника за руку. — Мы поедим и почувствуем себя лучше. Какого дьявола, кто мы такие — пара психов? Как только поедим, отцепим плоскодонку и уберемся с этого чертова корабля смерти и из этого вонючего тумана. Вода у нас есть в брезенте.
— Уберемся? Уберемся ли, Нелз?
— Да. Давай поедим.
И снова Йенси первым спустился вниз, на камбуз. Там, после двадцатиминутных мучений с проржавевшей печуркой, они с Миггзом приготовили еду, принесенную из капитанской каюты, в которой Йенси зажег лампу.
Ели они медленно, жадно, наслаждаясь вкусом каждого глотка, не желая заканчивать трапезу. Свет лампы дрожал на их и без того осунувшихся лицах, превращая человеческие черты в маски голода.
Бренди, извлеченное Йенси из буфета, вернуло товарищам силы, здравомыслие — и уверенность. А еще оно вернуло тот самый неестественный блеск бегающим глазам Миггза.
— Мы будем идиотами, если смоемся отсюда прямо сейчас, — внезапно заявил он. — Рано или поздно туман рассеется. Мне что-то неохота снова лезть в эту маленькую лодчонку и вверять ей свою жизнь, Нелз, тем более что мы не знаем, где находимся.
Йенси вскинул на него взгляд. Коротышка отвернулся, виновато пожав плечами, и, запинаясь, нерешительно произнес:
— Мне… мне вроде как нравится тут, Нелз.
Йенси снова заметил, как странно блеснули маленькие глазки моряка. Он быстро подался вперед.
— Куда ты отправился, когда остался один? — спросил он резко.
— Я? Никуда. Я… я просто немного осмотрелся и сорвал пару тех цветов. Смотри.
Миггз пошарил в кармане рубахи и вытащил зловещий ярко-оранжевый бутон. Когда он поднес его к губам и вдохнул смертельный аромат, лицо человека вспыхнуло порочным, дьявольским светом. В сверкающих по ту сторону стола глазах внезапно отразилась какая-то изуверская похоть.
Йенси на мгновение оцепенел, а потом вскочил со свирепым проклятием и выхватил цветок из пальцев Миггза. Смяв лепестки, он швырнул оранжевый комок на пол и раздавил его сапогом.
— Ты проклятый тупоголовый кретин! — взвизгнул он. — Ты… Да поможет нам Бог!
Он, прихрамывая и бормоча что-то неразборчивое, выбрался из каюты и, запинаясь, побрел по темному коридору на пустую палубу. Привалившись к перилам, он попытался взять себя в руки, превозмогая слабость.
— Боже, — хрипло шептал моряк. — Боже, что я такое сделал? Неужели я схожу с ума?
Ответа не последовало, ничто не нарушило тишину. Но он знал ответ. То, что он сделал там, в капитанской каюте, те бешеные слова, изрыгнутые его ртом, — они вырвались невольно. Что-то внутри него, какое-то чувство нависшей опасности, швырнуло эти слова в воздух прежде, чем он успел удержать их. Нервы его натянулись, точно готовые лопнуть струны.
Но инстинктивно Йенси понимал, что Миггз совершил страшную ошибку. Что-то потустороннее и нечистое было в этих тошнотворно-сладких соцветиях. На кораблях не растут цветы. Настоящие цветы. Настоящим цветам надо куда-то пускать корни, и кроме того, у них не бывает такого пьянящего, дурманящего запаха. Не стоило Миггзу трогать лозу. Вцепившийся в поручни Йенси знал это, хотя и не понимал почему.
Он простоял так довольно долго, пытаясь все обдумать и прийти в себя. Однако в конце концов матрос почувствовал страх и одиночество и вернулся в каюту.
На пороге он остановился.
Миггз все еще был там — голова его неуклюже лежала на столе возле пустой бутылки. Он напился до беспамятства и пребывал в благословенном неведении относительно всего вокруг.
Йенси секунду сердито смотрел на товарища. Новый страх впился в его сердце — страх остаться одному в преддверии наступающей ночи. Он дернул Миггза за руку и яростно потряс его — безрезультатно. Пройдут часы, долгие, тоскливые, зловещие часы, прежде чем к Миггзу вернется сознание.
Расстроенный Йенси взял лампу и отправился исследовать оставшиеся части корабля. Он рассудил, что если найдет судовые документы, они, возможно, развеют страхи. Из них он узнает правду.
С подобными мыслями он отыскал каюту помощника капитана. В капитанской каюте, там, где им и место, бумаг не было; следовательно, они могут оказаться здесь.
