Рейчел Кейн - Город призраков
— Постой!
Это было бесполезно; он собирался верить ей не больше, чем Ханна, Амелия или Мирнин.
— Подожди, не надо…
Майкл снова толкнул её. С вампирской силой. Клер отлетела назад, упала, покатилась и определённо слетела бы с лестницы, если бы не схватилась за перила, останавливая себя. Майкл стоял, вглядя совершенно поражённым; он взглянул на неё, на свои руки, а затем снова на неё.
— Ты вампир, Майкл, — сказала Клер и поднялась на ноги. Её голова вновь заболела. Ничего удивительного. — И если ты ничего не помнишь, вспомни хотя бы это. Ты можешь ранить людей, даже если того не желаешь.
— Прочь! — крикнул он. Он выглядел по-настоящему расстроенным, и очень, очень злым.
Плохое сочетание для вампира. В его глазах вспыхнул зловещий красный отблеск.
Клер спустилась вниз и схватила свой рюкзак, который лежал возле стены и поспешила к двери. Когда она вышла на освещённую солнцем землю, она остановилась и достала телефон, чтобы позвонить Шейну. Гудки шли и шли, но он всё же взял трубку и пробормотал что-то, мало похожее на слова.
— Проснись же! — сказала она. — Майкл не помнит кто я…
Она не успела сказать что-то ещё, потому что Майкл последовал за ней на крыльцо, и едва она повернулась, как увидела, что он стоит за ней.
Под солнцем.
— Нет! — крикнула Клер и выронила телефон вместе с рюкзаком. Кожа Майкла начала шипеть и дымиться при малейшем соприкосновении с солнечным светом, а он просто стоял и смотрел на происходящее, словно это всё было плохим сном, а он ждал, когда же он проснётся. — Майкл, назад! Вернись в тень!
— Но я же не… Я не… — Он пошатнулся и рухнул на колени. — Я не вампир.
— Майкл! У неё не было другого выбора. Она должна рискнуть, как в случае с Мирнином; она не могла позволить ему остаться здесь и сгореть. Он, похоже, не понимал, что должен бежать — или, вполне возможно, не мог.
Сказать она не могла.
— Шейн! Шейн, тащи сюда свою задницу! — крикнула она, как она надеялась, достаточно громко, чтобы он мог услышать её и по телефону и через окно. Ждать его она была не в силах.
Она бросила рюкзак и подбежала к Майклу, чтобы подхватить его под руки. Его рубашка горела, и она попыталась потушить огонь, но едва у ей это удалось, рубашка вспыхнула вновь, опалив её собственную одежду. До тени было всего каких-то три шага. Если ей удастся втащить его туда, всё будет хорошо; она знала, что с ним всё будет хорошо… но он пытался сопротивляться, и она ослабила хватку.
«Ну же, просто сделай это!»
Клер ухватилась покрепче, стиснула зубы и потащила его изо всех сил. Он был тяжёлый, очень тяжёлый, и удерживать его оказалось довольно тяжело, особенно если учитывать, что он отбивался. Она сделала ещё шаг назад. Казалось, что это будет длиться вечно.
— Двигайся! — крикнул Шейн позади неё, и спрыгнул с крыльца, с тяжёлым одеялом в руках. Он накинул его на Майкла и начал сбивать пламя.
— Что, чёрт возьми, случилось?
— Он… он забыл, что он… — Клер не могла вздохнуть. — Я не смогла завести его обратно вовнутрь.
— Иисусе, Майкл… Клер, звони в скорую. Срочно.
Она, спотыкаясь, пошла в дом и позвонила, пока Шейн втаскивал их друга обратно вверх по ступенькам и дальше на крыльцо. Она надеялась, что сможет разъяснить всё сотруднику неотложки на другом конце провода.
Она честно не знала. Всё, о чём она могла думать — это вернуться туда и помочь Шейну.
Только когда она повесила трубку, она поняла, что ее собственные руки тоже были обожжены. Она старалась не смотреть слишком пристально. К тому же, они пока еще не болели.
Наверное, это был шок. Она вышла на крыльцо и увидела, что Шейн уже снял одеяло.
Майкл был жив, но он не выглядел хорошо. Его рубашку покрывали прожженные дыры, а кожа под ними выглядела ужасно. Как и его лицо, его кисти, его руки — каждая часть его тела, которая не была полностью защищена. Он был еще в сознании, и его глаза превратились в два блестящих красных рубина.
— Я не такой, — говорил он. — Я не один из них. Шейн, скажи, что я не такой! — Он казался таким напуганным. Его голос дрожал.
Выражение лица Шейна вызвало боль в сердце Клер, его голос прозвучал резко, но как ни странно мягко.
— Ты не один из них, старик, — сказал он. — Ты один из нас. Ты всегда будешь одним из нас.
Майкл плакал.
— Приведи моего отца. Мне нужен мой отец.
Шейн одной рукой откинул волосы назад, явно не зная, что сказать, а затем покачал головой.
— Я не могу. Он не здесь, Майк. Только не шевелись, ладно? Ты поправишься. Они починят тебя.
— Приведи Сэма, — взмолился Майкл. — Он скажет тебе, что я не… я не…
Это было ужасно. Клер тоже хотелось плакать, но она знала, что если она начнет, то остановиться уже не сможет. Почему Майкл? Боже, это ее вина. Ее и Мирнина. Это происходило со многими людьми, и она не могла справиться с этим, она действительно не могла. Майкл не заслуживает этого. Никто не заслужил этого.
— Клер, твои руки… — Шейн теперь смотрел на нее, и казался бледным. — Ты сожгла свои руки.
— Со мной всё будет хорошо, — сказала она. Казалось, что так и есть. Сейчас на солнце руки не выглядели так плохо. В основном, они были красные и воспаленные, как страшные ожоги.
Ну, у нее такие уже были раньше. — Ему больно?
— Я вообще-то здесь, — сказал Майкл. Он понемногу становился самим собой. — Мне больно.
Хотя сейчас уже не так сильно.
— Он исцеляется, — сказал Шейн тихо. — С ним все будет в порядке.
Но теперь Майкл смотрел на Клер, и внезапно он сказал:
— Ты… ты что-то сделала со мной. Облила меня бензином. Что-то. Я не вампир. Я не просто так загорелся.
— Нет! — Клер была потрясена, что он даже подумал об этом. — Нет, Майкл, я не…
— Убери ее подальше от меня, — сказал Майкл Шейну. — Она сумасшедшая. Она была в доме. Она одна из подружек Моники. Ты знаешь, как у них обстоят дела с огнем.
— Майк… — Шейн заколебался, затем продолжил. — Она живет здесь, чувак. Она заселилась в последнюю комнату. Комнату твоих родителей. С ней всё в порядке. Правда.
Майкл ничего не сказал, только покачал головой и закрыл глаза. Шейн посмотрел на Клер, и поднял руки, молчаливо извиняясь. Она кивнула. Было облегчением слышать шум приближающейся к ним скорой помощи.
Шейн отвёл Майкла в больницу, и фельдшеры осмотрели руки Клер, дали ей какую-то мазь и сказали, что с ней всё будет хорошо. Она же себя хорошо не чувствовала, но проигнорировала это. Кто-то должен был сказать Еве, и она не хотела делать это по телефону.
Были вещи, которые по телефону звучат не очень нормально, а такое было совершенно безумным.
