Виталий Астапенков - Черный Тёть (СИ)
«Ничего, посидишь немного, подумаешь. Потом выпущу», – бормотала она.
И надо же такому случиться, что именно в этот момент грянула полная перестройка по стране, и у Сергеевны зазвонил телефон. Это её вызывали в правление колхоза, чтобы сообщить об увольнении.
Расстроенная Сергеевна напрочь забыла о запертом дембеле. И что важно, в части тоже грянула перестройка, и поголовно уволенные в запас офицеры также позабыли о нём.
Немного обеспокоенные переменами в жизни страны, местные сельские жители ночью штурмом взяли здание склада, но к сожалению (для них), вынести почти ничего не успели, поскольку внутри возник пожар. А когда наутро на пепелище забрела Сергеевна предаться сентиментальным воспоминаниям, она и подумать не могла, что дембель оставался внутри.
Походив по закопчённому помещению, где гнусно воняло дымом, она вдруг застыла перед закрытой дверью подсобки. Помертвевшими взглядом впилась она в задвинутый засов, и потянулась открыть его. Задвижка долго не поддавалась, прикипев от жара. И когда, в конце концов, открылась, дверь рухнула внутрь вместе со старухой, и тот же миг не выдержали прогоревшие балки, на которые крепилась крыша, и остатки здания обрушились вниз.
Света перевела дух.
– Никто так и не нашел ни Сергеевну, ни солдата.
Но время шло. Поднялась заново великая Россия и начала восстанавливать точки радиоперехвата. Восстановили и эту часть. Но вот что странно: в одну из ночей каждый год в конце мая находят открытыми все сейфы, и все бумаги в них оказываются разворошёнными. И наказывали, и следили, и ловили – ничего не помогало.
Только по ночам шепчут дежурившие в те часы солдаты, что появляется у сейфов тень старухи в платке и телогрейке и отпирает все замки, а вслед за ней возникает чёрная-чёрная тень в чёрной-чёрной камуфляжной форме и ищет среди бумаг приказ о демобилизации от 1989 года.
И Света добавила специально для Оксаны:
– И всё-таки этой части неслыханно повезло. Говорят, в одном из танковых соединений произошёл похожий случай. И там, в одну из ночей на чёрном-чёрном танке с чёрным-чёрным пушечным стволом, на чёрных-чёрных гусеницах объявляется чёрная-чёрная тень и проходит всю полосу препятствий танкодрома, а наутро солдатам с криками и руганью приходится её восстанавливать и засыпать лужу, проторенную гусеницами.
– Действительно, – пробормотала Света, – что-то задолбала эта лужа.
* * *
Аристарх выпрямился и захлопнул капот.
– Всё, можно ехать. Юля, наверное, пришла, да и Дима заждался.
Оксана фыркнула
– Этот толстый коротышка? Ничего, подождёт!
Аристарх улыбнулся.
– У этого толстого коротышки, между прочим, свой бизнес.
Оксана задумалась.
– Что, – поддела Света, – уже выше ростом стал?
Подруга неуверенно помотала головой.
– Н…нет, – сказала она, запинаясь.
– Ещё у него собственный «Лексус», – продолжал подзуживать парень.
– Ну, не такой Дима и толстый, – задумчиво сказала Оксана, и рассмеялась.
Света с Аристархом присоединились.
Аристарх сложил покрывало и спрятал в багажник. Они уселись в машину – ветеран автопрома почихал, поворчал, но всё же завёлся и тронулся с места, раскачиваясь на ухабах.
* * *
К даче подъехали уже в темноте. Небо, которую ночь подряд, заволокло облаками, упрятавшими землю от лунного и звёздного света, и Аристарху приходилось напряжённо вглядываться в расстилавшийся за стеклом мрак, прорезаемый лишь светом фар. По всей их улице не горело ни одно окошко, включая и домик Светы. То ли никого из соседей не было – все уехали в город, то ли в который раз просто отключили электричество. Скорее всего, последнее, поскольку Света не представляла, чтобы Юля или Дима сидели в потёмках.
Аристарх остановился и посигналил. Никто не откликнулся.
– Да что такое? – не выдержала Оксана. – Куда народ девается? Теперь и этот пропал.
– Спит, наверное, – предположила Света, хотя сама в это не верила.
Она выбралась из машины, шагнула в калитку и застыла, оторопев.
– Ты чего? – Оксана нетерпеливо толкнула её в спину. – Что там?
Света молча посторонилась, открывая поразительную картину: участок снова заполонила белёсая муть, покрывавшая землю на уровне колен, – полуметровый слой медленно перемешавшейся взвеси, обрубавшийся у калитки слоистыми комьями с выступающими туманными жгутами. И она излучала слабый свет, вполне достаточный, чтобы различить не только дом, но и отдалённую баньку, а снизу отчётливо проглядывались тянувшиеся по участку тёмные полосы земли. За калитку муть не проникала, и Света вспомнила утреннюю прозрачную стену, выросшую точно по границам её участка.
– Как хотите, а я туда не пойду. – Голос Оксаны дрожал от страха.
Света обернулась.
– Побудь здесь. Я схожу, посмотрю.
– Давай лучше я, – предложил Аристарх, похлопав Свету по плечу.
– Нет. Пошли вместе.
Света шагнула вперёд, погрузившись выше колен в светящуюся субстанцию. Оксана осталась стоять в проёме калитки, боязливо поджимая ноги, когда жгуты вращавшейся взвеси вытягивались в сторону улицы.
– Подожди, – сказал Аристарх. Он отстранил девушку и прошёл вперед, с интересом разглядывая белёсый слой.
Света с запозданием вспомнила, что молодой человек практически ничего из случившегося ранее не видел, и двинулась следом, осторожно ступая среди светящейся взвеси.
В доме, в отличие от улицы, было темно. Света ощупью отыскала в шкафчике ещё одну керосиновую лампу – сестру той, что висела в бане, нашарила на подоконнике спички и зажгла. В качающихся тенях они осмотрели веранду и комнату, никого не нашли и, выйдя наружу, отправились осматривать баню с сарайчиком. Там тоже никого не оказалось. Растерянно переглянувшись, молодые люди направились к белевшему у заборчика силуэту Оксаны обсудить непонятную пропажу Димы.
Света шла впереди, подняв лампу повыше. В голове не было ни одной связной мысли, зато в душе нарастала тревожная дрожь. Она поравнялась с фигурой в сарафане, миновала её, но не успела отойти, как что-то попало под ногу. Света быстро переступила и снова угодила каблуком на что-то мягкое. Она нагнулась, окунувшись в белёсую взвесь. На земле проглядывал странный контур, похожий на небольшого краба. Девушка машинально подобрала его и выпрямилась. Мгновенно к горлу подступила тошнота, и Света с криком выронила холодную кисть человеческой руки с растопыренными пальцами.
