Амброз Бирс - Избранные произведения
— Кстати, она только приемная дочь Харфордов. Мать ее умерла у них в доме, после того как ее сбросила лошадь на охоте. Отец, сойдя с ума от горя, в тот же день покончил с собой. На ребенка никто не предъявил прав, и некоторое время спустя Харфорды удочерили ее. Девушка выросла в уверенности, что она их родная дочь.
— Дойл, а что это у тебя за книга?
— "Размышления" Деннекера. Забавная вещь — Джанет дала мне. У нее оказалось два экземпляра. Хочешь взглянуть?
Он перебросил мне томик, раскрывшийся при падении. На одной странице был отчеркнут абзац:
"…Иным дано на время покидать свое тело и, подобно тому, как при пересечении двух потоков более мощный увлекает слабейший, так же и при встрече двух родственных душ они сливаются воедино, в то время как тела, сами не ведая того, продолжают каждое свой назначенный путь".
— У нее был… Я хочу сказать, у нее своеобразный вкус, — выдавил я в волнении.
— Да, а теперь, пожалуйста, признайся, откуда ты знаешь ее имя и название судна?
— Ты говорил о ней во сне, — ответил я.
Через неделю лоцманский катер провел нас на буксире в нью-йоркский порт.
Что сталось с "Утренней зарей", так никто никогда и не узнал.
У старины Эккерта
Филип Эккерт много лет прожил в старом деревянном, иссеченном непогодой доме милях в четырех от Мэриона, небольшого городка в Вермонте. Должно быть, многие еще вспоминают его, я надеюсь, добром, и в какой-то мере знают историю, которую я собираюсь рассказать.
Старина Эккерт, как его обычно называли, жил бобылем и общительностью не отличался. Поскольку он никогда не рассказывал о себе, никто из соседей не знал ничего ни о его прошлом, ни о его родственниках, если таковые существовали. Он не был ни резок, ни груб в обхождении, но каким-то образом умел избегать назойливого любопытства и при этом не пользовался дурной славой, что нередко случается с человеком скрытным; никто в городе не говорил, что мистер Эккерт — раскаявшийся убийца или старый пират на отдыхе. Существовал он на то, что давала небольшая и не слишком плодородная ферма.
Однажды Эккерт исчез, и длительные поиски, предпринятые соседями, не увенчались успехом и не пролили света на то, куда он пропал и почему. Ничто не свидетельствовало о том, что он собирался покинуть дом: похоже было, что он просто вышел принести ведро воды. В течение нескольких недель в округе только об этом и говорили; но и потом старина Эккерт остался героем легенды, которую рассказывали заезжим людям. Не знаю, как в конце концов обошлись с его собственностью, — без сомнения, в соответствии с законом. Лет двадцать спустя, когда я в последний раз слышал эту историю, дом все еще стоял нежилой и совершенно пустой.
Конечно же, пошли слухи, что в нем водятся привидения, распространились обычные рассказы о блуждающих огнях, скорбных стонах и жутких призраках. А лет эдак через пять после исчезновения старины Эккерта таинственных историй развелось такое множество и количество очевидцев придало им такой вес, что несколько самых уважаемых граждан Мэриона сочли нужным провести расследование и с этой целью переночевать в доме Эккерта. Участниками задуманного предприятия были Джон Хоулком, аптекарь; Уилсон Мерль, адвокат, и Эндрус С. Палмер, школьный учитель, — люди известные и влиятельные. В условленный день в восемь вечера они должны были встретиться у Хоулкома и вместе отправиться на ночное дежурство в дом, в котором заранее были проведены некоторые приготовления, запасено топливо и прочее, поскольку дело происходило зимою.
Палмер, нарушив уговор, не явился, и, прождав его полчаса, остальные двое пошли в дом Эккерта без него. Они расположились в гостиной у ярко горящего камина и, не зажигая света, стали ждать. Они заранее уговорились по возможности не произносить ни слова, поэтому даже перестали обсуждать отсутствие Палмера, составлявшее единственный предмет их разговора по дороге к "дому с привидениями".
Прошло, наверное, около часа. Вдруг они услышали (не без волнения, надо полагать), как открылась дверь черного хода н раздались шаги в комнате рядом. Исследователи вскочили, но остались на месте, готовые ко всему, что бы ни случилось. Наступила долгая тишина — сколько она длилась, ни тот, ни другой не мог впоследствии вспомнить. Затем дверь из смежной комнаты отворилась, и вошел человек.
Это был Палмер. По лицу его разливалась бледность сильного волнения — и у его товарищей тоже кровь отлила от щек. Он был словно в беспамятстве: не ответил на приветствия, даже не взглянул на своих товарищей, а медленно пересек комнату при слабом свете прогоревшего камина, распахнул парадную дверь и шагнул в темноту.
Первая мысль обоих была, что Палмер смертельно напуган, что в задней комнате он увидел, услышал или вообразил себе нечто, напрочь отнявшее у него всякий разум. Движимые дружескими чувствами, они выбежали за ним в открытую дверь. Но ни они, ни кто другой никогда больше не видели и не слышали Эндруса Палмера!
На следующее утро его исчезновение подтвердилось. Пока Хоулком и Мерль находились в "доме с привидениями", был снегопад, и слой свежевыпавшего снега достиг нескольких дюймов. Следы Палмера отчетливо виднелись на всем пути от его жилища до задней двери дома Эккерта. Но там они обрывались: от парадной двери вели только два ряда следов его товарищей, которые клятвенно свидетельствовали, что выбежали за Палмером. Палмер пропал так же бесследно, как и сам старина Эккерт. Кстати, издатель местной газеты выдвинул против Эккерта весьма своеобразное обвинение: будто бы тот "добрался до Палмера и уволок его".
Дом с привидениями
На двадцатой миле дороги из Манчестера в Бунвиль, в восточной части штата Кентукки, стоял в 1862 году деревянный плантаторский дом, побогаче видом, чем большинство зданий в этих краях. На следующий год дом сгорел возможно, не без помощи солдат, отставших от колонны генерала Джорджа У. Моргана, когда генерал Керби Смит гнал его от Камберлендского ущелья до самой реки Огайо. Перед пожаром дом простоял пустым четыре или пять лет. Поля вокруг него поросли ежевикой, изгороди рухнули, даже хижины немногочисленных негров и прочие хозяйственные постройки, запущенные и разграбленные, пришли в упадок; для окрестных негров и бедняков-белых и само здание и заборы оказались богатейшим источником топлива, которым они пользовались преспокойно, открыто, средь бела дня. Только средь бела дня. С наступлением темноты ни один человек, кроме проезжавших мимо путников, не приближался к этому месту.
Строение, о котором я веду речь, было известно как дом с привидениями. Там обитали злые духи, видимые, слышимые и досаждающие людям, — в этом местные жители сомневались не более, чем в том, что им внушал по воскресеньям странствующий проповедник. Узнать мнение владельца дома на сей счет не представлялось возможным; он сам и его семья однажды ночью исчезли бесследно. Они оставили все: утварь, одежду, провизию, лошадей в конюшне, коров на пастбище, негров в надворных постройках — все было на своем месте, ничего не пропало, кроме мужчины, женщины, трех девушек, мальчика и младенца! Удивительно ли, что усадьба, где семь человек вдруг как в воду канули, казалась подозрительной.
