Александр Сивинских - Открытие Индии (сборник)
– Я могу нести тебя и на руках, но лучше, наверное, искупаться, – сделал вывод Кабальеро. – Птер, дружочек, организуй-ка водоём.
Просить дважды не пришлось. Будущий Гарант справедливости и законности с орлиным клёкотом ударился грудью оземь. Из образовавшейся трещины хлынул белопенный поток. В каких-нибудь десять минут жидкость заполнила близлежащую складку рельефа, образовав симпатичный прудик.
– Прошу, синьора! – сказал Кабальеро, куртуазный как Гильом де Кабестань. А может быть, чуточку больше. – Для вас – парное молоко. Молоко.
– Это гипербоу’а?
– Даже не литота, – улыбнулся Кабальеро. – Чистая правда. Чистейшая.
– Есть мнение, что я на друзьях не экономлю, – подтвердил Птер.
Пони благодарно качнула головой и начала раздеваться. Кабальеро, поначалу бесстрастный, вдруг забеспокоился и стал следить за процессом обнажения с возрастающим изумлением. Ноздри его раздувались, усы топорщились сильнее, чем когда бы то ни было, глаза приобрели азартный блеск.
– Что с’учи’ось? – обеспокоено спросила Пони. – У меня что-то не так?
Кабальеро бездумно дотронулся до левого уса и сказал:
– Боюсь, что у тебя многое не так, барышня. Практически всё. Всё.
– Э? – коротко прощебетал Птер. – Э?!
– Она человек, братишка. Человек.
– Я у’ошадка, – несмело возразила Пони. – Смотри, копытца! Чё’очка! Грива, наконец!
– Это не копытца, – беспощадным инквизиторским тоном сказал Кабальеро. – Это обувь. Копытцами, голубушка, называются роговые образования на концах ног. Они не имеют шнуровки и уж тем более не снимаются.
– У меня есть и роговые… – ещё более робко сказала Пони. – Вот, смотри!
– Ногти, – категорично проштамповал приговор Кабальеро. – Ноготки. И вообще, брось оправдываться, я же чую. Чую!
На глазах у Пони выступили слёзы. Она стёрла их изящной ручкой, тряхнула головой и спросила:
– Стау’о быть, я и есть объект нашей охоты? И как ты теперь со мной обойдёшься?
– Разберёмся, – сказал Кабальеро и начал раздеваться. Очень скоро (и в высшей степени наглядно) выяснилось, что он действительно почуял в Пони человека. Понятно стало и то, зачем этот самый человек был столь необходим командиру цивилизованных гвардейцев-раскольников. Который и сам-то, к слову сказать, не был ни животным, ни механизмом, ни голограммой.
Птер, смекнув, к чему движется дело, поспешно встал на крыло.
– Ах! – воскликнула пунцовая от смущения Пони, изучая телесное строение Кабальеро. – Неужели это конец всей истории?
– Есть мнение, что это только начало, – трубно прокурлыкал Птер и могучим взмахом крыльев направил обтекаемое тело в сторону закатного солнца.
Он спешил на собственную инаугурацию.
3. Те, кто приручил нас
Формалинщик
Мы строили замок, а выстроили сортир.
Ошибка в проекте, но нам, как всегда, видней.
Пускай эта ночь сошьёт мне лиловый мундир.
Я стану Хранителем Времени Сбора Камней.
– Формалинщик!
Какая же это сволочь?.. Енаралов насилу поборол желание обернуться. Перевёл взгляд на фрачного болванчика, стоящего у выхода. Болванчик улыбался. Бесстрастно, как и положено вымуштрованному клубному стафу. «Ёкай» – значилось на бэдже стилизованными под иероглифы буквами. «Демон».
Говоря начистоту, никакой это был не японец. Самый обыкновенный казах по фамилии Кайысов. В Клубе он служил второй год и, насколько Карен мог догадываться, самоотверженно копил копеечка по копеечке на первую прививку. Полтораста тысяч баков не шутка, поэтому Кайысов брался за любые труды, если они сулили хоть какие-то деньжата. О результатах одной такой работки (в Клубе многие знали, что акция – дело рук Ёкая) даже показали рвотный сюжетец в «Ночном Патруле». Кровь, изломанные тела, топор крупным планом, «предположительно, действовал душевнобольной»… После того случая Енаралову и думать не хотелось, как Кайысов собирается добывать средства на следующую прививку, стоимостью вдвое большую, чем первая.
Он сунул Ёкаю-Кайысову в нагрудный кармашек полусотенную и сказал вполголоса:
– Узнаешь, кто у нас такой неполиткорректный, добавлю столько же…
Тот медленно прикрыл глаза.
– Шляпу, – громко приказал Карен гардеробщи…
* * *…рошая машина «Пассат». Почти новый, он достался Карену задаром. Обычное дело, «гаражная свадьба». Любовников, слившихся в последних и – юморок, конечно, кладбищенский, но как удержаться? – действительно нерасторжимых объятиях, выскребали из салона совочком. Месяц в приличном, хорошо отапливаемом гараже. Какого рожна, спрашивается, они не заглушили двигатель перед тем, как?..
Ясно, что никакие профессиональные чистки-отдушки полностью с сытным душком мертвечинки справиться не могли. А начисто выжигать салон у вдовы бывшего владельца рука не поднялась. Тем более, подвернулся непривередливый покупатель. Енаралову было без разницы, чем там воняет, он запахов не различал. Так же как, положим, вкуса пищи. Или тонких цветовых оттенков.
Он бросил в монетоприёмник жетон, вывернул на проспект Лифшица и медленно поехал в сторону Университета по крайней правой полосе. Спешки Карен не выносил физически. Слишком часто приходилось спешить, служа. Больше, чем спешку, он не терпел, пожалуй, только музыкальные радиопередачи с их вечным натужным весельем и ежеминутной политической рекламой в стиле буги-вуги. Или диско? «Я выбираю ли-бе-рализм, я выбираю зав-тра!» Впрочем, это отвращение уже не имело к службе никакого отношения.
Ехать же в полной тишине, от которой одиночество становилось прямо-таки всеобъемлющим, было выше его сил. Сразу приходили мысли об Оксане, одна другой пасмурнее. Что дальше держать её при себе подло; любви для неё от Карена сейчас – только та, что в штанах. Да, может, ещё та, что живёт в воспоминаниях о давнишнем нереальном, небывалом счастье. В воспоминаниях, из которых за пятнадцать лет высосан весь свет, а оставшаяся влага и тень рождают лишь бледные грибы огромной тоскливой жалости. И что отпускать Оксану тоже никак нельзя, потому как тот, кто подберёт (а желающих предостаточно), едва ли станет нянчиться с ней и отговаривать от второй прививки. После которой вместо взбалмошной, шумной, а временами лиричной и сентиментальной девочки появится гладкая самка. Бесплодная, бездушная, зато прагматичная и дьявольски сексуальная. Вечно юная. Идеальный партнёр для необременительного перепихона или выхода в свет…
Слава богу, новостные каналы пока ещё не все перевелись. На них, конечно, тоже бренчала и пыжилась реклама, но там её хотя бы не распевали голосами кастратов.
