Юкито Аяцудзи - Another. Часть 1. Что?.. Почему?..
– Что?
– Допустим, они выбрали бы не меня на роль «того, кого нет», а еще кого-то. Тогда мне пришлось бы стоять вместе со всеми и делать вид, что того человека не существует. Разве не лучше самой оказаться в этой роли? Тебе не кажется?
– Хмммм…
Я мог лишь неопределенно кивнуть. Мей вдруг двинулась в сторону. Я поспешил за ней и тут же обнаружил, что впереди левее дороги находится маленькая детская площадка. Мей направлялась именно туда, будто плывя над асфальтом.
6
В углу безлюдной площадки была песочница, а рядом стояли две железные перекладины разной высоты. Мей ухватилась за более высокую – впрочем, все равно это была низкая перекладина, для детей же – с легкостью крутанулась через нее и уверенно приземлилась. В тусклом свете фонаря ее фигурка в черных джинсах и водолазке как будто танцевала.
На миг обалдев, я тут же пришел в себя и направился следом за Мей.
– Аааххх, – выдохнула она, прислонившись к перекладине и выгнув спину. Это был усталый вздох – ну, мне показалось по звуку; таких я от нее раньше не слышал.
Я молча подошел ко второй перекладине и встал в той же позе, что и Мей. Она словно этого и ждала.
– Кстати, Сакакибара-кун, – ее правый глаз, не скрытый повязкой, неотрывно смотрел мне в лицо. – Осталась одна важная вещь, о которой мы так и не поговорили.
– Да?
– Эй. Ну, о том, как ты очутился в том же положении, что и я.
– А…
Да, точно.
Сегодняшние события в школе, позволившие мне на собственной шкуре испытать решение, принятое классом в отношении Мей. С моей колокольни, естественно, это выглядело громадной проблемой.
– Думаю, ты уже вполне можешь предположить, почему они это сделали.
…И все же…
Не прибедняясь, могу все же честно сказать, что свои мысли на этот счет я пока не привел в порядок. Видимо, Мей об этом догадалась – она принялась рассказывать голосом учительницы, вдалбливающей материал твердолобому ученику.
– Сестра Мидзуно-куна умерла, и Такабаяси-кун умер, значит, у нас уже две «жертвы июня». Значит, сомнений не осталось – этот год «такой». Я уверена, все пришли к естественному выводу: талисман не работает, потому что ты говорил со мной. Даже те, кто раньше до конца не верил, сейчас уже верят полностью.
– …
– И что же им теперь делать? Если ничего не делать, «катастрофы» так и продолжатся. И умрет еще больше народу. Говорят, если уж это началось, то уже не остановится. Но должен же быть какой-то способ это остановить, или если не остановить, то хотя бы ослабить. Вполне нормальный ход мыслей.
Я вытянул руки в стороны и ухватился за перекладину, о которую опирался спиной. Потные ладони скользили по металлу. Мей продолжила объяснять.
– Скорее всего, они рассматривали две возможных стратегии.
– Две?
– Да. Первая – заставить тебя вести себя по правилам хотя бы сейчас и продолжать изо всех сил притворяться, что меня «нет». Но этого может оказаться недостаточно. И даже если какой-то эффект будет, едва ли это можно назвать переломным.
Поняааатно… наконец-то я начал догадываться.
Как только стало известно о гибели Мидзуно-сан, они начали обсуждать что-то вроде того, о чем сейчас сказала Мей. Это было в четверг. Когда меня отпустили следователи из полиции Йомиямы, я вернулся в класс, но там никого не оказалось. Хотя на том уроке должен был быть классный час. Просто они, чтобы я не узнал, о чем пойдет разговор, отправились в актовый зал корпуса S – как мне позже признался Мотидзуки.
– А второй из двух способов, значит… – произнес я. Мей кивнула и продолжила мою фразу:
– Увеличить количество учеников, которых «нет», до двух.
– …Ххааа.
– Они решили, что, может быть, если они так сделают, это усилит талисман. Кто это первым предложил… вполне возможно, ответственная за безопасность, Акадзава-сан. Она мне с самого начала показалась – как бы сказать? – сторонницей жестких мер.
Мне вполне верилось, что выбор Идзуми Акадзавы новой старостой от девчонок в тот день мог повлиять и на другие решения класса.
– Так или иначе, они обсуждали новую «стратегию» и приняли такое решение. И с сегодняшнего дня ты стал таким же, как я.
То собрание утром – его проводили, чтобы окончательно утвердить «дополнительные меры», предпринимаемые с сегодняшнего дня; и, естественно, от меня это держали в секрете. Когда стало известно о смерти Икуо Такабаяси на выходных –
– Но смотри, – я все еще не мог в полной мере принять случившееся. – Такая стратегия… совершенно не факт, что она сработает. И все равно они на это пошли?
– Я же сказала, все в отчаянии, – с нажимом ответила Мей. – В мае и июне четыре человека взаправду умерли. Если так пойдет и дальше, следующим может оказаться любой из них, или из их родителей, или из братьев-сестер. Если рассуждать так конкретно, их решение уже не кажется таким сумасшедшим.
– Мда…
…Все верно.
Если предположить, что каждый месяц кто-то из людей, относящихся к классу три-три, становится «жертвой», то в следующий раз это может быть и Мей, и я. И Кирика-сан, мать Мей, с которой я только что познакомился, и мои бабушка с дедушкой. Нереально на первый взгляд, но – не исключено, что умереть может и отец, который сейчас в Индии. Я вполне мог все это представить, но все равно как-то не возникало у меня ощущения отчаяния, о котором говорила Мей.
– Ты считаешь, это нелогично? – спросила она.
– Да, считаю, – тут же ответил я.
– Попробуй подумать об этом вот так.
Мей отодвинулась от железной перекладины и повернулась ко мне. Даже не пытаясь придержать волосы, которые трепал ветер, она продолжила:
– Конечно, никакой гарантии нет… Но если есть хоть маленький шанс, что эта стратегия остановит «катастрофы», разве одного этого недостаточно? Я всегда так считала, я поэтому и согласилась стать той, кого «нет».
– …
– Нельзя сказать, что в классе у меня есть «подружки», как их называют. И то, что Кубодера-сэнсэй говорил про «преодолеть беды плечом к плечу» и «закончить год всем вместе», звучит абсолютно фальшиво и по-идиотски… Но когда люди умирают, это грустно. Даже если мне самой не очень грустно, есть множество людей, которым очень.
Не в силах ничего ответить, я молча стоял и неотрывно смотрел на губы Мей.
– Мы не знаем, помогут ли эти «дополнительные меры». Но если мы двое «перестанем существовать», может быть, этот ужас прекратится. Может быть, никто больше не будет грустить из-за чьей-то смерти. Если на это есть хоть крохотный шанс, я думаю, на такое можно согласиться.
