Брижит Обер - Мрак над Джексонвиллем
Слово «полиция» несколько успокоило Джема.
— Что случилось?
— Случилось то, что этот город летит к чертям в ад! Посмотри, ты только посмотри, что они сделали с моим домом! Посмотри!
Джем повернул голову в том направлении, куда она ткнула шваброй, и заметил небольшой особнячок — он был совершенно черным.
— Они выкрасили его в черный цвет?
Швабра взметнулась, Джем быстро нащупал рукой нож в кармане шортов.
— Они захватили его, сантиметр за сантиметром, они его захватили, а теперь празднуют победу — смотри, как они разгуливают по стенам, и знаешь, что они при этом делают? Поют! Издеваются, распевая своими ужасными дьявольскими голосами! И это в праздничный день — какой позор! Беги скорее, малыш!
— Но о ком вы говорите?
— О тараканах! Разве ты не видишь их? Не видишь, как они пожирают дом?
Джем сощурил глаза и почувствовал словно бы легкий толчок в солнечное сплетение. Дом не был выкрашен в черный цвет, он был покрыт черными копошащимися тварями; создавалось такое впечатление, будто изнутри его колышет легкий ветерок, заставляя стены шевелиться. Тут уже нет смысла бежать за инсектицидной бомбой. Тут разве что настоящая бомба сгодится… Он огляделся, размышляя о том, как поступить, потом махнул в сторону капота стоящей рядом машины:
— Присядьте сюда на пару минут, я сбегаю за фараонами.
— Поторопись! Если они доберутся до меня…
Джем уже не слушал — он бросился бежать. Голос старой дамы прокричал ему вслед:
— И будь осторожен: если встретишь женщину с сынишкой, не открывай им дверь!
Какую дверь? Он же не черепаха, чтобы таскать на спине свой дом. А если старушка спятила и он побеспокоит Уилкокса зазря? Хуже всего то, что Уилкокс — вылитый Дед. Он обернулся, взглянул на дом — весь, до самого основания, он ходил ходуном, будто плясал. Нет, она совсем не спятила. Джем пустился быстрее.
На пустынной стоянке возле городской библиотеки он заметил грузовик. Мотор выключен, из-за опущенного брезента не видно, что там внутри. Джем пулей несся вперед, искоса разглядывая машину. Это, конечно же, обещанное подкрепление — солдаты приехали из-за проклятого отравляющего газа! Но сами-то они где? Тут он обо что-то споткнулся и упал. Вскочил — коленки ободраны — и со злостью глянул вниз — посмотреть, обо что же споткнулся. На земле лежала винтовка и вцепившаяся в нее рука. Большая белая рука с квадратными ногтями и обручальным кольцом на среднем пальце. Поросшая рыжими волосами. На запястье висел огрызок рукава военной формы.
Джереми остолбенело уставился на руку. Он даже не испытывал отвращения. Прекрасно видел, что это — настоящая человеческая рука, но никак не мог ощутить, казалось бы, неизбежного в таких случаях ужаса. «Шоковое состояние», — констатировал он, неотрывно глядя на руку. Рука солдата. Он поднял глаза на грузовик. Сзади брезент приподняло ветром. Он сощурил глаза. Брезент снова приподнялся, оттуда высунулась какая-то рука — на сей раз вполне живая — и поманила его. Женская рука. Мелькнули длинные черные волосы и палец, который манил его. Ведьма — это о ней предупреждала его миссис Миралес! Он повернулся, собираясь убежать.
— Привет, Джереми.
На него, ухмыляясь, смотрел Пол Мартин — губы вымазаны свежей кровью, темный костюм порван, белая рубашка уляпана красными, розовыми, коричневыми пятнами. На шее болтаются связанные между собой шнурками ботинки. Из них торчат куски посиневших лодыжек.
Этого не может быть. Пол мертв. Джереми сжал в руке нож.
— Я прекрасно знаю, что ты — галлюцинация! Пошел вон!
— Ты все такой же дурак, Джем; если я — галлюцинация, то почему ты меня боишься?
У Джереми возникло ощущение, будто его собственный мозг замигал, словно пораженный вирусом компьютер. «Галлюцинация» смотрела на него злющими красными глазками, от «галлюцинации» разило какой-то гниющей гадостью. Он твердил себе, что Пол Мартин не может быть реальностью, — он ведь умер, и его закопали в землю, а значит, перед ним сейчас нет ничего, кроме его собственного страха, — совсем как в серии книжонок «Героическая фантастика». Или эти атомные штучки перевернули весь жизненный процесс?
Пол Мартин выплюнул застрявший меж желтых зубов кусочек мяса. Ногти у него были черные, запачканные землей. Кожа на лице имела мерзкий оттенок перезревшего банана.
— Вот увидишь: на кладбище жить просто классно. Тебе понравится быть мертвым, — тонким девчоночьим голоском объявил он.
— На кладбищах не живут, — возразил Джем весьма нерешительно, ибо сознавал, что несет невесть что.
— Как это не живут? А мы, по-твоему, кто? Крысиное дерьмо, что ли? Огорчаешь ты меня, Джем, ох как огорчаешь. Мы, обитатели кладбищ, не слишком любим, когда нас огорчают. Мы, знаешь ли, очень чувствительны.
Он засунул палец в нос, извлек оттуда жирного белого червя и раздавил его большим и указательным пальцами.
— Не представляешь, до чего эти твари достали…
— Ты — видение, паршивое видение, и стал еще паршивее, чем был при жизни!
Но вообще-то ты не так уж похож на видение. Пол рассмеялся — странным перекатистым смехом.
— Из твоей смерти мы сделаем настоящий бум; зажжем все блуждающие огоньки, блуждающие огоньки у нас вместо прожекторов; во всех склепах будут танцевать — как в Париже в Сен-Жермен-де-Пре! Мы вообще любим танцевать. Компанейские традиции храним свято… Знаешь что, дурень, сейчас я тебя поимею! — заявил он вдруг, улыбнувшись во весь рот, так что стали видны обнаженные кости десен.
Какие острые у него зубы! И еще этот тонкий длинный красный язык, которым он облизывает лицо… Галлюцинация или нет, но Джем вытащил нож и, запинаясь, проговорил, самым плачевным образом пытаясь изобразить из себя какого-то главаря банды:
— Мотай отсюда, а то порежу!
— Ну это уж слишком, Джем, это уж слишком!
Пол смеялся, но его красные, неподвижные, похожие на кончики зажженных сигарет глаза совсем не смеялись и пристально смотрели на Джема.
Слева раздался какой-то шум. Краем глаза Джем увидел, что под грузовиком ползет женщина с черными волосами. Ее розовое с белым летнее платье было грязным и почти утратило свой цвет. Я сейчас умру. Он резко отскочил в сторону. Пол яростно взвизгнул, выбросил вперед руку, и длинные обнаженные кости пальцев царапнули плечо Джема. Джем почувствовал, как разорвалась кожа и брызнула кровь. Разве галлюцинации царапаются?
— Давай, Пол, давай, — взвыла женщина и принялась швыряться кусками человеческих тел; потом схватила попавшееся под руку мускулистое бедро и устроилась на корточках под грузовиком, занявшись своей добычей.
