Геннадий Башунов - Могильщик. Чёрные перчатки
- Крами, - сказал он глухо.
- Что?
- Когда ты потеряла ступни, как ты справилась с желанием идти в могильник?
- Само собой прошло. Просто расхотела и всё. Я даже перчатки одеваю иногда, но в дорогу не тянет.
- Ясно.
- Как встреча с другом? - спросила Крами, откладывая письменные принадлежности и подползая на коленях к могильщику.
- Отвратительно. Мы стали слишком разными.
- Надеюсь, я тебя не разочарую, - хихикнула бывшая могильщица, начиная стягивать с Велиона штаны.
- Я тоже на это надеюсь. Секс - лучшее лекарство от всего.
- Конечно.
"Велион, ты как кусок говна. Скорость отличная, мышцы есть, а дерёшься на мечах, как сраный регулярный военный".
"Сходи, принеси мне яды, они в сумке у меня в домике".
"Ты так хорошо знаешь ядоварение, мальчик, поэтому у меня для тебя сюрприз".
"Ногу тяни, тяни ногу, мать твою".
"Меня зовут Валлай. А только мы выжили?"
Картинки сменялись одна за другой. Но обучение в школе убийц стало постепенно уходить на второй план. Велион видел собак, самых разных, от мелких дворняг до огромных серых волкодавов. Они кусали его, терзали и рвали на части, куда-то тащили. Куда? В могильник. Страшный могильник, почти полностью разрушенный, Велион никогда не видел такого.
А потом могильник и собаки исчезли. Появилась улица, светлая, солнечная улица, наполненная детьми, которых никто не мучает.
А ещё он видел мужчину, высокого худого. У него была жёсткая улыбка, едва виднеющаяся из-под длинных, до груди, усов и большие грубые ладони. Но эти ладони источали такое тепло... Рядом с мужчиной стояла женщина, невысокая и стройная, такая тёплая и нежная. Любящая, такая же, как и мужчина.
Это были...
Могильщик бежал по дороге, расталкивая редких ещё прохожих.
Он проснулся ещё до рассвета. И сразу понял, кого он видел во сне. И где находится эта улица. В городе под названием Ариланта, рядом с базарной площадью. Вчера он проходил мимо этого дома дважды.
Солнце взошло уже довольно высоко, а могильщик уже был в центре города, прохожих становилось всё больше, повылазили даже бабки, которые весь день напролёт будут трещать о разной ерунде. Наверняка, одной из тем их разговоров будет парень в чёрном плаще, несущийся, как угорелый по улице, расталкивая людей.
Вот он.
Дом изменился, постарел, на окнах другие ставни. Но это был тот дом, могильщик был уверен в этом. Передняя дверь была открыта и Велион, забыв обо всём, ворвался в неё.
Он не узнавал ничего. Другая мебель, ковры, картины. Наверное, здесь сейчас жил купец, а может, рыцарь. Какая разница? Велион проскочил переднюю, сбив с ног женщину, видимо, служанку, побежал дальше, к двери, занавешенной плотной шторой, из-за которой слышались тяжёлые стоны умирающего. Его отца.
Он не помнил ничего, кроме этих стонов и двух едва угадывающихся образов его родителей. И ничего не мог вспомнить, даже находясь в этом доме. Впервые за всю жизнь его посетила мысль о том, почему он не помнит ничего до того дня, когда он очнулся после отравления ядами. Халки говорил, что ему отшибло память, такое, мол, бывало, но тогда Велион было плевать. А сейчас он не верил Халки, хотя никаких причин этому не было. По крайней мере, лишать памяти в школе убийц не умели.
Служанка визжала позади, кто-то зашумел на втором этаже, но могильщику было плевать, он метался по дому в поисках той двери. И он, наконец, нашёл её. Сейчас здесь была другая штора, а может, он просто не мог вспомнить. Он стоял, тяжело дыша и стискивая кулаки, и не думал ни о чём, просто не мог. В голове крутились два образа, в ушах стояли стоны.
Его схватили, поволокли на улицу, но он даже не сопротивлялся, только смотрел на штору, занавешивавшую дверной проём, за которым когда-то умирал его отец.
Велион очнулся только, когда его выволокли на улицу. Тащили его трое - пузатый мужчина, тощий парнишка и здоровый детина в дорогой одежде. Велион вывернулся из их неумелого захвата, пнул в колено пузана.
- Я ошибся домом, - сказал могильщик, отряхиваясь. Но его не послушали, бросились драться. Тогда могильщик отпрыгнул как можно дальше назад, сбил с ног пацана, который оказался самым прытким, и выхватил меч.
- Я ошибся домом, - повторил он. - Я извиняюсь.
Блеск стали остановил атакующих. Но пыла не сбавил.
- Я вызову стражу! - взвизгнул пузан, он был одет в одну ночную рубашку.
- Вызывай, - кивнул Велион. - Но если сделаешь это, тебе не жить, страже, чтобы добраться досюда потребуется куда больше времени, чем мне, чтобы убить вас.
Пузан понял, что могильщик не шутит. И решил ретироваться, последним сбежал детина, тяжело хлопнув дверью.
Велион спрятал меч в ножны, огляделся. Наконец, он увидел, кого ему было нужно - двух бабок, спрятавшихся за угол соседнего здания, из-за которого торчали только их носы.
- Бабушки, я вас не обижу! - крикнул могильщик и направился к ним.
Бабки поверили, почему, хрен знает, но поверили, и Велион был этому рад. Они дождались его.
- Бабушки, - сказал могильщик, - вы не знаете, кто жил в этом доме двадцать четыре года назад?
- Как же не знаем, знаем, - сказала одна бабка. - Рыцарь здесь жил. А как звать его не помню, давно дело было.
- Рыцарь, рыцарь, - подтвердила вторая. - Хороший был человек, благородный, потому и бедный, без замка.
- А детей у него не было?
- Был мальчишка, - после долго раздумья сказала первая бабка. - Чернявенький такой, симпатичный. А жена рыцаря была самой красивой женщиной на этой улице, как есть помню, а как звать их, хоть убей, милок, вспомнить не могу.
- А вы не знаете, что с ними случилось? - с замиранием сердца спросил Велион.
- Знаем, знаем, - закивала первая бабка. - Рыцаря-то ранили тяжело, он и помер. Говорили, что братец его двоюродный постарался. Он потом и дом себе к рукам прибрал, и жёнушку рыцаря-то того хотел, да она, говорили, с собой покончила, а кто и говорил, что это братец постарался. А мальчишка сбёг.
- А как звали того брата, не помните? - сквозь зубы спросил могильщик.
- Давно дело-то было, - тяжело вздохнув, ответила вторая бабка. - Да и быстро он дом-то продал, купцу, Гришу, который тебя из дому-то своего сейчас выставил. А ты, чего, знал их?
- Можно сказать и так, - тихо сказал Велион. - Можно сказать и так. Спасибо, бабушки.
Он ушёл, оставив бабок шушукаться.
Долго брёл по городу, чувствуя, как сжимается его сердце. Его прошлое, о котором он практически никогда не задумывался, настигло его и схватило за глотку. Велион знал - пока он не выяснит, что на самом деле произошло с его семьёй, он не успокоится. Значит, так тому и быть. Сейчас он вернётся к Крами и оставит ей двадцать марок. Они пойдут в оборот и принесут ему выгоду. Оставшиеся в кошельке десять марок ему пригодятся для другого дела.
