Ольга Горовая - Безумие ночи
И удовольствие было настолько сильным, что она, даже, не сразу обратила внимание на то, сколь четким стал ее образ, воспринимаемый глазами этого мужчины.
— Лилия. — Голос Теодоруса, словно скользил по ее лицу, вслед за пальцами, напоминая о том, что девушка так и не подняла веки.
Попытавшись глубоко вздохнуть, она раскрыла глаза, все равно, не видя ничего, кроме своих черт, на которые смотрел мужчина.
— Расскажи мне, как ты попала к Рохусу, моя Лилия. — Он говорил с улыбкой, она ощущала ее сладковатый привкус в голосе мужчины.
Прохладная ягода винограда коснулась губ девушки, вампир и правда, позаботился о завтраке для Лили, только вот, и на это, сил он ей не оставил…
Потому, Теодорусу, не желающему отступать от принятого решения накормить Лилиану, приходилось самому ее и кормить, буквально заставляя хоть что-то проглатывать.
Не то, чтоб им обоим это не нравилось…
Лили казалось, что мужчина наслаждается этим не менее, чем она сама.
Хотя, ни он, ни девушка — не должны были испытывать нечто подобное. И Лилиана боялась, что как только она начнет рассказывать о себе, Теодорус изменит свое отношение.
Хотя, глупое и странное ощущение в груди, до рези от слез, в слепых глазах, заставляло ее надеяться непонятно на что…
Надежда — бесполезное чувство, кто лучшее Лилиан знает об этом?
— Он меня выкрал. — Еле слышно прошептала Лили, испытывая странное удовольствие, отдающееся во всем теле, от того, как губы скользят по тугой и прохладной ягоде.
Даже едой, этот мужчина умудрялся возбуждать и покорять ее.
Впрочем, он был вампиром, чему же удивляться тут? Тем более, Лилиане…
Только… она никак не могла вспомнить, как же назывался этот темный цвет, которым переливался виноград в длинных пальцах мужчины…
— Какого он цвета? — Не желая раздумывать над этим…, или же, пытаясь отвлечь вампира от разговора, прошептала она.
— Кто? — Уточнил Тео, дразня Лилиану, начиная обводить этой ягодой контур губ девушки.
— Сок… — В очередной раз, теряя дыхание от таких его действий, тихо выдохнула Лили.
— Рубиновый…, напоминающий цвет твоей крови, моя Лилия. Но ему никогда не сравниться с ней по вкусу. — Виноград забрали от ее губ, а в следующее мгновение, тело вампира, уже накрывало Лилиан, укрывая от всего, что окружало их.
И его губы, удерживающие ягоду, прижались к ее рту, осторожно придавливая, в поцелуе, заставляя Лили пить по капле этот сладкий нектар… рубинового цвета…
Она пила сок, и ощущала, как кружится голова, словно бы, Тео поил девушку вином.
Но правда была в том, что это из-за него, из-за вкуса мужчины на своих губах, из-за веса его тела на ней, из-за запаха Теодоруса, окутывающего Лилиану — она чувствовала себя опьяненной…
Потерявшейся, жаждущей…
Ей хотелось, чтобы его напряженная эрекция, упирающаяся в живот Лили, была ниже…, и глубже… в ней…
Ох…
— Тебе понравилось, не так ли, моя Лилия? А ты отказывалась есть. — Он опять улыбался. И ей так хотелось видеть эту его улыбку…
Девушка прикусила губу, чтобы прогнать неуместное чувство горечи и вздрогнула, когда услышала тихое рычание, вырвавшиеся из груди вампира, на такой ее жест…
— Даже дыша, ты соблазняешь меня, Лилия. — Проговорил мужчина, прерывая слова рыком. — Но тебе надо хоть немного времени, чтобы восстановиться. — Он казался огорченным этим фактом… Она так же…, если не пытаться обманывать саму себя…
Непроизвольно, ее бедра легко дернулись, словно в попытке вобрать его напряженную плоть в себя…
Теодорус, с легким смехом, положил свою ладонь на закушенные губы девушки, второй кистью прижимая тело Лилианы сильнее к кровати.
— Не искушая судьбу, Лилия. У нас еще будет время. А сейчас — просто ешь, и отвечай на мои вопросы… — Новая ягода скользнула к ее губам, подталкиваемая его языком.
Просто?!
В этом не было ничего простого!
Как можно говорить хоть о чем-то, когда разум превратился в святилище, посвященное ему одному?
Как можно есть, когда, вместо сладкого и терпкого вкуса винограда, жаждешь ощутить мускусный и острый вкус его удовольствия, его семени?
У Лилиан не очень хорошо получалось вот это его «просто». Паршиво получалось, вообще-то.
— Зачем Рохус выкрал тебя? — Этот вопрос, пробился сквозь туман вожделения и страсти, который отныне заменял все ее мозги…
О, вот мы и приблизились к основному, не так ли? Точка в пути, после которой изменится все…
Девушка этого не хотела. Но и не ответить не могла…. Такое сложно надолго скрыть.
— Вся… моя… семья… — Лили с трудом заставляла эти слова проталкиваться сквозь губы, которые он, непонятно зачем, отпустил… — является Карателями… — почти беззвучно выдохнула она, сжимаясь в комок, в ожидании реакции, отворачиваясь, не желая видеть свой страх и опустошенность его глазами…
Теодорус молчал лишь мгновение, а потом, искренне рассмеялся.
— Ты — Каратель, моя Лилия? Это было бы забавно… — Новая ягода коснулась ее губ.
Он смеялся? Продолжал кормить ее? Она… мало, что понимала в происходящем, пожалуй.
— Я сказала, что моя семья — Каратели. Не я. — Едва смогла прохрипеть она, пытаясь увернуться от виноградины.
— Тише, Лилия. Ешь. — Губы Тео прижались к ее губам, мягко заставляя проглотить угощение. — Разве не все члены клана, безоговорочно становятся Карателями? — Спокойно спросил он, все так же ласково, как и до этого, поглаживая ее скулы.
— Все… — Слабо кивнула она. — Кого не отвергнут…
— Тебя…отвергли? — Голос мужчины упал на два тона, снова перекатываясь рыком, а пальцы, лежащие на щеке — напряглись, но лишь на миг, чтобы, вновь вернуться к мягкому скольжению.
— Да… почти…, кроме матери. — Прошептала Лили, по непонятной даже для себя, причине, слепо утыкаясь своим лицом в его шею.
— Почему? — Не мешая в этом ей, Теодорус обхватил затылок девушки ладонью, и перекатился в кровати на спину, располагая голову Лилианы на своем плече.
— Я слепая. — Проговорила очевидное она.
— И что? Слепая не может использовать силу, чтобы убивать вампиров? — Улыбнулся мужчина, продолжая кормить ее, прижимая к губам палец, с которого капал мед.
Лили очень не хотела отвечать, и потому, она послушно слизала сладость, очень надеясь увлечь Теодоруса другими порывами.
Впрочем, стоило ли надеться, после такой-то новости?
— Никто не инициировал меня. Я слишком рано потеряла зрение, не успев пройти обучение. И, если бы не моя мать — клан просто отдал бы меня в приют…, или, выбросил бы на помойку, я перестала быть частью их, когда ослепла. — Тихо шептала она, облизывая слипающиеся губы.
