Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник)
– Ну, так каков твой ответ? – спросил Тигр.
– Н-н-нет! – простонала вампирша. – Нет!
Она отпрыгнула от стены, бросилась к окну, пытаясь то ли открыть его, то ли разбить в прыжке стекло.
Но Тигр уже был у окна. По-прежнему сжимая в руке чашку кофе, не сделав ни единого движения. Просто оказался там, куда прыгнула вампирша, – и его ладонь прервала ее движение.
– Ты не поняла, – сказал он. – У тебя нет выбора. Я заплачу цену, и ты ответишь на вопрос.
– Я отвечу! – выкрикнула Лилит. – Я отвечу, мне не нужна плата!
– Правила есть правила, – сказал Тигр.
Глотнул из чашки. Поставил ее на подоконник. Склонил голову на правое плечо, подставляя шею.
– Кусай.
Лилит затряслась. Потом кивнула, смиряясь.
– Да… Да.
Ее рот на мгновение прижался к шее Тигра – и через миг вампирша отпрянула. Губы ее стали бордовыми. На шее Тигра появилось два крохотных укуса.
– Ты взяла цену и дашь ответ, – сказал Тигр. – Что такое Шестой Дозор?
– Шестеро заключали договор с Двуединым, – прошептала вампирша. – Шестеро могут разорвать договор.
– Кто они? – спросил Тигр.
– Порожденная Светом. Порожденный Тьмой. Тот, кто взял чужую Силу. Тот, кто не имеет своей Силы. Тот, кто видит. Тот, кто чует.
– Должно быть три условия, – сказал Тигр. – Я знаю правила.
Лилит кивнула, с ненавистью глядя на него. Из ее рта вырывались облачка пара.
– Любовь, Ненависть, Благородство, Предательство, Сила, Слабость. Это первое условие.
Тигр кивнул.
Лилит подняла руки, с удивлением посмотрела на свои пальцы. Потом продолжила:
– Посланник каждой из великих сторон должен присутствовать. Глава каждой стороны должен назначить посланника. Это второе условие.
– Что такое великие стороны? – спросил я. – Свет? Тьма?
Лилит оскалилась.
– Я обязана назвать, но я не обязана пояснять. Так, Тигр?
Тигр кивнул, задумчиво глядя на нее.
– И третье. – Вот теперь Лилит улыбалась искренне. Я бы сказал «от души», но души у нее давно уже не было. – Шестеро должны быть связаны первой и главной Силой.
– Сумраком? – Я не выдержал и все-таки уточнил.
К моему удивлению, Лилит ответила:
– Нет, Светлый. Самой первой и самой главной. Кровью.
– Может быть, ты хочешь сказать что-то еще? – спросил Тигр.
– Я надеюсь, вы сдохнете! – выплюнула ему в лицо Лилит. – Все вы сдохнете! И ты, раб Сумрака, тоже!
– Что ж, мы это скоро узнаем, – сказал Тигр. – А ты – нет.
Лилит захохотала.
– Нет? Посмотрим. Посмотрим. Я хранила верность Двуединому, я приветствую его…
– Там, куда ты отправишься, нет ничего, – сказал Тигр и поднял руку.
Лилит засияла ослепительным белым светом. Что-то сжигало ее изнутри. Белое платье налилось кровью, потом почернело – и вампирша осела холмиком праха.
Я взял остолбеневшего Кешу за голову и заставил отвернуться.
– Извини, я намусорил, – сказал Тигр. – У тебя есть совок и веник?
Некоторое время я смотрел на останки вампирши.
– Нет. Только пылесос.
– Годится, – сказал Тигр. Не спрашивая, куда идти, вышел из кухни, вернулся с пылесосом. Задумчиво осмотрел шланг, опустил. Пылесос тихонько загудел. Тигр протянул щетку к праху – и тонкий пепел струйками потек в мусоросборник.
В розетку он пылесос включить забыл.
– Спасибо за помощь, уберу я сам, – сказал я. – Как-то будет негостеприимно, если ты начнешь мне пылесосить.
Тигр едва заметно улыбнулся, выключая пылесос. Или мне показалось? Улыбающийся Тигр – зрелище фантастическое.
– Тогда одно, и я уйду, – сказал Тигр. – Если ты спросишь, понял ли я слова Лилит, – нет. Я не Сумрак, я лишь малая его часть. Ответ тебе придется найти самому.
– А если не найду? – спросил я.
Тигр глянул на меня с удивлением.
– Разве ты не слышал? Мы все умрем.
– Как страшно жить, – фыркнул Кеша, повернулся и посмотрел на горку пепла. И зевнул.
Я посмотрел на него.
– Иди-ка ты спать, Кеша. Домой я тебя сейчас не повезу, переночуешь в комнате Нади. Возьми чистое белье, оно в комоде…
– В нижнем ящике, – сказал Кеша, вставая. – Я знаю.
– Откуда? – резко спросил я. – Откуда ты это знаешь?
Кеша удивленно посмотрел на меня.
– Я же все-таки пророк… Кстати, у вас и веник есть, и совок – в кладовке в прихожей.
Рядом послышались тихие булькающие звуки. Я повернулся и посмотрел на Тигра.
Он сдавленно хохотал, зажимая рот руками.
А потом растаял в воздухе.
Александр Бачило
ПРАВИЛЬНАЯ СКАЗКА
Затишье – самый паршивый признак на войне. Год живу по этому правилу – если в степи тихо, пора смазывать салазки, – и ведь ни разу оно меня не обмануло. Не меня одного, конечно, – весь мир затаился и ждет, гадает, что еще вылезет из нашей дыры – когда-то тихого, как говорится, забытого Богом и людьми провинциального Пашутина.
И все-таки мы держимся. Последнего каменного гиганта остановили неделю назад на подступах к Белому Яру С тех пор они больше не появлялись, но вся степь от Полтакова до Красного озера теперь завалена обломками скал. Торчат вкривь и вкось, как развалины миллионного города.
К ползучим теням тоже вроде приспособились. Просто не гаси свет на ночь, и никто не задушит тебя во сне.
Вот с белыми осами никак не справимся. Хотя средство защиты нашли – маскхалат. На худой конец – обычный докторский халат, если, конечно, сумеешь так скрючиться, чтобы целиком под него залезть. В белое они не жалят. По-родственному, что ли, относятся, черт их разберет, но все-таки – спасение. Сколько народу полегло, пока додумались! А уж скотина на фермах – вся перевелась, до самого Абакана. Чего еще ждать? Чтоб реки кровью потекли? Говорят, видели уже и такое, но, возможно, врут.
Народы мира, понятное дело, содрогнулись, прислали к нам своих физиков-химиков, приборов привезли, пробирок – изучают. Но в самое пекло их лезть не заставишь, и что там, в Пашутине, делается – неизвестно. Из людей оттуда никто не выходил с самого дня «Хэ», спаслись только те, кто в отъезде был. Как вот я, например.
Помню, накануне выписал мне военком командировку – везти пятерых призывников в Красноярск, на сборный пункт, или, как в армии говорят, в холодильник. Это уж вечная повинность военкоматского заместителя – призывников возить. Служба хлопотная, беспокойная, но знакомая. А потому снарядился, получил билеты и «макар» свой служебный, номер 2873, построил ушастых, отобрал спиртное, у кого нашел, отказался от подношений со стороны родственников, «чтобы, если можно, не в глухую какую часть, а поближе», погрузил личный состав в служебный «пазик» и в темноте уже – на станцию. Через полчаса дрыхли мои ушастые в плацкартном вагоне, распятерив тайком последнюю нереквизированную грелку самогона. Пацанва, что возьмешь. Откуда им было знать, что эту грелку по моему указанию дед Панарин вчера еще зарядил успокоительным травяным сбором. Ничего, к утру будут как огурчики. А иначе всю ночь пробузят, другим пассажирам жизни не дадут. Страшнее призывника в вагоне только дембель…
