Антология - Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)
По указу Премьер-палача гусыня, несущая золотые яйца, была подана под соусом из каперсов на свадьбе донны Ронды и Капитана стражи. Мяса было мало, да и оказалось оно сухим и жилистым.
Что до братьев Джеков, то они со своей матерью вернулись домой. Волшебный горшочек отказался работать на коммерческой основе, так что малый бизнес не пошел. Но донна Тильда и ее сыновья не остались голодными, а однажды им даже удалось насладиться заливным из гусятины с каперсами.
Несколько золотых яиц оказались в руках ловкачей, которые вынесли их из королевской сокровищницы в тот день, когда рухнула монархия и образовалась Народная республика. Разумеется, никто не хотел признаваться в разграблении дворца, так что золотыми яйцами в качестве семейных реликвий гордились, но не хвастались.
Много лет спустя, уже пребывая на смертном одре, донна Тильда ненадолго очнулась от забытья и позвала сыновей неожиданно ясным голосом:
– Фи, фо, фу, фру! Мне было видение на границе жизни и смерти. Я узрела будущее! Очень скоро скорлупа на золотых яйцах треснет. И тогда…
Но не успела она договорить, как упала обратно на подушку из грубой мешковины и отдала богу душу. И теперь ее сыновьям придется ждать своей участи так же, как и всем нам…
* * *Грегори Магвайр – автор нескольких романов для взрослых, из которых наиболее известны «Wicked: The Life and Times of the Wicked Witch of the West» («Ведьма. Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз»), «Confessions of an Ugly Stepsister» и «Lost». Также он написал более десятка романов для детей, в том числе популярный цикл «Hamlet Chronicles».
Сейчас Магвайр живет в штате Массачусетс, преподает писательское мастерство и читает лекции по детской литературе по всей стране.
От автораМне кажется, пересказ старых сюжетов на новый лад – это большой соблазн. У всякой истории (даже у чьей-нибудь биографии) есть неизвестная сторона. Думаю, писатели всегда будут находить неожиданные детали и точки зрения, которые по-новому осветят знакомые тексты.
В истории про Джека и бобовый стебель мне с детства было интересно, как наш мир выглядит с высоты птичьего полета. С новой точки зрения – с таким обзором – насколько больше мы могли бы увидеть и понять, чем сейчас, когда ползаем по земле, словно божьи коровки!
В качестве всезнающего рассказчика логично было бы выбрать великана – с заоблачных высот он может увидеть абсолютно все. Увы, в оригинальной сказке этот персонаж не отличался особым любопытством, так что сомнительно, что его взгляд на события заинтересовал бы читателя. Когда я начал писать «Фи, фо, фу, фру и все такое», то планировал рассказать эту историю от его имени. Но на самом деле мало занимательного в рассказе от лица того, кто заранее все знает. И если великан с позиции всевидящего бога не может разобраться в деталях происходящего, потому что он слишком скучный и не интересуется мелочами, – возможно, писателю нужно спуститься поближе к земле и идти след в след за своими героями, чтобы вместе с ними минута за минутой, шаг за шагом выяснить, как все произошло?
Так же, как и в моих романах «Ведьма. Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз» и «Confessions of an Ugly Stepsister», я добавлял в историю про Джека и бобовый стебель собственные детали, стараясь не противоречить оригинальной последовательности событий и характерам героев. Рассказывая истории, я предпочитаю приукрашивать их, а не менять изначальную канву.
Эмма Булл
Древо пустыни
Меня зовут Табета Сикорски. Знаю, правильно пишется «Табита», но правописание никогда не было сильной стороной моей мамы. Насчет сильных сторон отца ничего точно сказать не могу, но надеюсь, что это ручной труд, поскольку сейчас папа живет в Финиксе и ремонтирует крыши.
Это, конечно, куда круче, чем жить посреди пустыни, в самом отстойном городе в мире, и работать маникюршей. Как моя мама. Что, соответственно, делает меня дочерью маникюрши, которая живет посреди пустыни, и т. д. и т. п. Боюсь, шкала крутости к нам вообще не применима.
Мне шестнадцать. Школьное руководство думает (если они вообще обо мне думают), что семнадцать: мама подделала мое свидетельство о рождении, чтобы отправить в бесплатный детский сад в четыре года. Я только в третьем классе поняла, что мой настоящий возраст не является государственной тайной и нас с мамой не посадят в тюрьму за махинации с документами. И все же мне становится не по себе всякий раз, когда кто-нибудь спрашивает: «Милая, а сколько тебе лет?»
Не думайте, что мама меня не любит. Она многим говорила «Я тебя люблю», и мне по сравнению с ними еще очень повезло. Мама просто рассеянная. Готова поспорить, когда я была кабачком в пеленках, то занимала все ее мысли. Но потом новизна впечатлений притупилась, и теперь она интересуется мной лишь время от времени. Я стараюсь этим не злоупотреблять.
Город, где мы живем, обязан своим существованием военной базе. Их обычно размещают в какой-нибудь дыре, потому что нормальные города не потерпят такого соседства. В нашем случае база выросла посреди пустыни, а город присосался к ней, как ленточный червь. И почему никто не додумался назвать его Червиллем?
Если будете у нас проездом, он наверняка вас приятно удивит: вау, у них есть целых два круглосуточных магазина! Но если задержитесь, то в конце концов поймете, что процветают здесь только заведения определенного толка: парикмахерские (вывесок «СТРИЖКИ ДЛЯ МОРПЕХОВ» в городе больше, чем знаков «стоп»), бары (пейте на месте или берите с собой), фастфуд (на доставке пиццы можно сделать состояние), стрип-клубы и автомастерские. Автомастерские нужны затем, что, выпив и вдоволь насмотревшись на полуголых девиц, доблестные вояки возвращаются на базу. Не всегда удачно.
Это не просто экономика, это целая экосистема.
Конечно, не все парни с базы такие. Многие офицеры женаты, и дети у них есть. Даже морпехи рано или поздно вырастают. И все-таки я не могу избавиться от чувства, что мы живем на оккупированной территории. Хотя я читала, что на острове Гуам люди даже просили устроить у них военную базу. Жаль, что размещать ее там экономически невыгодно. Но вот они мы – Гуам без океана.
В нормальных городах хватает прачечных, супермаркетов, магазинов одежды и всего такого. Но не у нас. На военной базе есть свои стиральные машинки и столовая. Форму выдают готовую. А для всего остального – видео, сигарет и прочего – есть гарнизонный магазин. Нужды горожан обслуживает заштатный «Волмарт», до которого ехать двадцать миль по пустыне.
Думаю, все уже поняли, что наша семья к базе никакого отношения не имеет. Я родилась в городе и дико боюсь там же умереть. Я боюсь этого даже больше, чем автокатастрофы, землетрясения и СПИДа. Червилль – не тот город, где вы захотите провести всю свою жизнь. Так почему же многие именно это и делают?
