Ольга Крючкова - Город богов
– Ты всегда умел поднять мне настроение, amigo!
На следующий день Риккардо Мендоса поцеловал жену и сыновей и отправился вместе с Эрнандесом в Энкарнасьон. Затем отдал приказ готовить корабль к отплытию и вскоре покинул крепость, отдав последние наставления своему верному помощнику.
… Асунсьон встретил Риккардо в День Святых Иакова и Филиппа[124] отнюдь не отрядом аркебузиров, а звоном колоколов собора Девы Марии. Они отзванивали сексту. Энкомендеро покинул корабль в тяжелом состоянии духа и отправился в свой дом, дабы отдохнуть и собраться с мыслями перед встречей с эмиссаром.
На следующий день по прибытии он отправился в резиденцию Сапатеги. Достигнув её ворот, Риккардо невольно ощутил, что внутри него всё похолодело. «Страх… Доселе неведомое мне чувство… – подумал он. – Неужели я старею? А ведь мне ещё нет сорока?..»
С такими мыслями Мендоса миновал вооружённых до зубов стражников, и доложил секретарю о своём прибытии. Эмиссар не замедлил принять визитёра в своём излюбленном sala de audiencia.
– Рад видеть вас Мендоса в добром здравии, – миролюбиво произнёс эмиссар, жестом указывая гостю на добротное кожаное кресло.
Начало показалось Риккардо многообещающим. Его дурные предчувствия улетучились, как предрассветный туман. Он выказал эмиссару всяческое почтение, как и надлежит в подобных случаях. Однако от цепкого взора визитёра не ускользнула некая озабоченность Сапатеги.
– Я в полном вашем распоряжении, дон Карлос, – поспешил заверить Мендоса.
Тот сдержанно улыбнулся.
– Мы знакомы с вами много лет… Немало воды утекло с тех пор… Всякое случалось… – начал издалека эмиссар.
Мендоса снова забеспокоился, но постарался не выказывать охватившего его волнения.
– О да, дон Карлос! Я всегда был предан вам!
Сапатега кивнул.
– Никогда не сомневался в этом. Поэтому-то и решил поделиться с вами своими мыслями…
Мендоса мысленно возблагодарил Всевышнего и окончательно расслабился: скоропалительный вызов в Асунсьон никак не касался его деятельности, кстати, ни всегда законной. Впрочем, эмиссар был отлично осведомлён и не считал нужным ущемлять «свободы» преданных ему людей.
– Меня беспокоит новоявленное государство иезуитов… – признался дон Карлос.
Мендоса понимающе кивнул.
– Да, монахи после нападения португальцев почти все покинули Гуайро и возвели новые редукции на неосвоенных землях. Говорят, племена камаюра и тенетехара чуть ли не поголовно стали католиками.
– Великое благо совершают миссионеры, неся слово божие диким племенам… – ответил эмиссар, – однако…
Он не договорил и умолк.
– Что вас беспокоит, дон Сапатега? Доверьтесь мне… – проникновенно произнёс Мендоса.
– Я должен знать, что происходит в новоявленном государстве. Какие планы вынашивают иезуиты?.. – признался эмиссар.
Наконец Мендоса понял: для чего прибыл в Асунсьон.
– Надо заслать к ним осведомителей или подкупить кого-то из монахов, – предложил он.
– Подкуп, увы, ничего не дал, – признался Сапатега. – Миссионеры слишком преданы своему ордену и делу, ради которого прибыли в Новый Свет.
– Тогда остаются соглядаи.
– Именно! – живо отозвался эмиссар. – Я уверен, что у вас найдутся ловкие люди, которым можно доверять.
– М-да… Разумеется, дон Карлос, – в некоторой задумчивости подтвердил Мендоса. – Задача непростая и требует некоторого осмысления…
– Я не тороплю вас, Мендоса. Как следует всё обдумайте. Поверьте, я щедро награжу вас за хлопоты…
Риккардо поднялся с кресла и подобострастно поклонился. Перед ним стояла нелёгкая задача: организовать шпионскую сеть в государстве иезуитов.
…По возвращению в Энкарнасьон он встретился с Эрнандесом и во всех подробностях передал разговор с эмиссаром. На что кабальеро лишь рассмеялся.
– Стоило из-за этого так переживать, дон Мендоса! У меня есть на примере пара-тройка верных людей, их-то мы отправим в логово иезуитов.
Мендоса провёл рукой по своей маленькой аккуратной подстриженной и надушенной бородке, слегка присыпанной сединой.
– Да, но они не должны вызывать подозрений…
– Разумеется! Их можно снарядить торговцами. Не думаю, что редукции производят мирру и ладан, что используются в богослужениях. – Резонно заметил Эрнандес. – Да и потом, порох по нынешним временам – ни малая ценность. Особенно если взять во внимание то, что орден вооружает индейцев для самообороны.
– Дон Сапатега обещал быть щедрым в случае, если мне удастся создать в государстве иезуитов шпионскую сеть…
– М-да… – протянул Эрнандес. – Это меняет дело.
– Сразу хочу сказать тебе, amigo, что монахи неподкупны… – информировал Мендоса своего подчинённого.
– Не удивительно! – воскликнул он. – Но помимо монахов ещё существуют алькады, альгвазилы, коррехидоры… Вот ими-то и стоит заняться. Золото непременно сделает своё дело, дон Мендоса.
– Надеюсь…
Глава 13
Иноккентий Винченце, молодой иезуит, прибывший в Парагвай со своим земляком и собратом по ордену Петронием Фальконара, стоял перед простым деревянным распятием, висевшим на стене его скромного жилища, и самозабвенно возносил молитву.
Тем временем время клонилось к полудню. Солнце стояло почти в зените. Все обитатели редукции Санта-Мария, выходцы из здешнего племени тенетехара, трудились в поле.
Индейцы тенетехара, обитавшие между двумя небольшими притоками Парагвая, почти все уверовали в Иисуса Христа и Деву Марию, которой отдавали особенное предпочтение. Ибо Матерь Божья, так же как и у других индейских племён Парагвая и Перу, ассоциировалась, прежде всего, с их матерью-прародительницей.
Алькад, избранный из числа индейцев, слегка отворил дверь хижины, в которой обитал патер и его помощник викарий Филиппе, так же прибывший несколько лет назад в Парагвай.
Алькад увидел, что патер молится и побоялся нарушить его общение со Всевышним. Он закрыл дверь, присел на землю в тени деревьев и стал терпеливо ждать. Прошло немало времени, прежде чем, алькад решился снова побеспокоить патера.
– Святой отец… – произнёс он на диалекте тенетехара, схожим с языком гуарани.
Иннокентий уже поднялся с колен и осенил себя крестным знамением.
– Что тебе? Произошло нечто важное?.. – спросил иезуит на местном диалекте, который успел освоить за годы пребывания в Парагвае.
– Да, святой отец. – Уверенно ответил почтенный индеец.
– Говори, я тебя слушаю…
– Из сельвы вышли мои соплеменники… Их немало… Они просят вашей защиты.
Иннокентий побледнел.
– Неужели бандейранты? Здесь?! – негодовал он.
