Дом крови (ЛП) - Смит Брайан

- Я не глупая женщина, - дуло надавило так сильно, что оцарапало ей висок. - Я знаю, что-то не так.

Дрим захныкалa.

- Хозяин в беде, - oна невесело рассмеялась. - Полагаю, рано или поздно это должно было случиться. Я также полагаю, что, убив тебя, я ничего не выиграю, хотя и получу от этого огромное удовольствие. Возможно, я даже выиграю, если оставлю тебя в живых.

Тогда она заметила что-то во взгляде Дрим, какой-то едва уловимый проблеск понимания.

- О, я держу ухо востро, юная леди. Видишь ли, я служу Хозяину и преданa ему, но моя преданность имеет свои пределы, - eе губы коснулись губ девушки, заставив пленницу задрожать. - Я переживу эту бурю.

Она отстранилась от Дрим.

- Так что иди, шлюха. Наслаждайся Aдом.

Мисс Викман отвернулась от нее и скрылась за углом на лестничной площадке. Высокие каблуки застучали по винтовой лестнице, отдаваясь эхом, словно камешки, брошенные в колодец. Ее издевательский смех был безумным смехом стража Aда.

Дрим, деморализованная и напуганная до смерти, рухнула на пол.

И она оставалась там, пока не справилась с дрожью.

Ее друзья были мертвы.

Они ни за что не пережили бы ночь в этом месте. Гнев начал вытеснять страх Дрим перед странной экономкой. Какие бы остатки иллюзии она ни питала, они были безвозвратно разрушены. Она не хотела присоединиться к Кингу в некой искупительной вечной жизни после смерти.

То, что она чувствовала к нему, было неестественным.

Теперь это стало совершенно ясно.

Он что-то с ней сделал.

Какая-то... сексуальная магия.

Да, он был способен на это.

Дрим попыталась взять себя в руки.

Было заманчиво позволить гневу руководить ее действиями сейчас, но она сразу поняла, насколько это было бы контрпродуктивно. Она должна была оставаться сосредоточенной на цели. Должна была поддерживать иллюзию сговора с Кингом. Ему нужно было продолжать верить, что она хочет быть с ним.

Пока он не умрет.

Пока они оба не умрут.

Побежденная и лишенная надежды, Дрим поднялась на ноги и вернулась в комнату Кинга.

* * *

В своем истинном виде дом на горе существовал в состоянии стазиса. Ветхая конструкция состояла из приостановленной материи. Более сорока лет старые балки, из которых состоял каркас дома, не разрушались. Уже начавшееся гниение не могло прогрессировать. Пятна от воды, из-за которых провис потолок на кухне, не распространялись. В гостиной на диване, покрытом пластиком, сидел старый сторож с перерезанным горлом и повернутой вправо головой. Прекрасно сохранившееся тело находилось там с января 1960 года. Пластиковая пленка и комбинезон мужчины были запачканы кровью, которая так и не успела свернуться.

Этот дом, настоящий дом, был чем-то вроде чистилища.

Холодный, неизменный и невидимый.

Он послужил основой для иллюзий, созданных существом, которое вторглось в этот забытый уголок земли и навсегда изменило его в те последние дни, предшествовавшие Камелоту. Размеры и внешний вид иллюзорного дома менялись ежедневно, иногда неуловимо, иногда очень кардинально. Сила, которая создавала иллюзии и скрывала истинный дом от посторонних глаз, была огромна, она превосходила силы природы.

Иллюзия была непреодолима.

Истинный дом неприступен.

Не тронутый временем.

До сегодняшнего дня.

Когда что-то шевельнулось.

Где-то, возможно, в одной из пустых комнат верхнего этажа, тихо скрипнула половица.

Послышался едва слышный вздох.

Звук, с которым что-то очень старое и очень усталое просыпается в очередной раз.

* * *

Выстрел сбил Синди с ног, на мгновение оторвав ее от земли. Чед почти ничего не знал об оружии, но это оружие было мощным. Синди упала лицом на землю и не двигалась. Даже не дернулась. Пуля разнесла большую часть ее мозга. Чeд с отвисшей челюстью от ужаса и недоверия наблюдал, как охранники подняли своего раненого коллегу и ушли.

Они даже не удостоили его взглядом.

Горе, которое он не мог сдержать, вырвалось наружу с такой силой, что потрясло его, и он поднял голову к небу и заплакал. Горячие слезы потекли по его щекам и попали в рот. Позже он не был уверен, как долго он оставался в таком состоянии. Это могло занять всего несколько минут, а могло и полчаса. Хижина Синди была одной из десятков таких же. Здесь жили рабы. Это были их жилища. Некоторые из них осторожно выходили из своих ветхих жилищ, чтобы посмотреть, из-за чего поднялся шум. Чeд начал приходить в себя только тогда, когда осознал их присутствие.

И он увидел то, что видели они.

Непристойность обнаженного, невыразимо оскверненного тела Синди.

Оболочку, в которой еще несколько мгновений назад таилась живая, вдохновляющая жизненная сила. Душа женщины, которая прошла через многое и подвергла себя опасности, чтобы доставить его в целости и сохранности в это место. Женщина, которую он знал так недолго, но которая была ему небезразлична. А теперь ее просто не существовало. Из разрушенного дома, где жила эта драгоценная душа, на землю сочились кровь и ткани. Тяжесть потери вызвала новый приступ горя, и он, пошатываясь, поднялся на ноги, поплелся в хижину и вернулся с изодранным одеялом.

Он накрыл ее тело.

И рухнул рядом с ней на землю. Он лишь наполовину осознавал свою наготу, но скромность была абсурдным понятием перед лицом чего-то столь ужасного. Он полагал, что желание прикрыть тело мертвой женщины тоже было чем-то абсурдным, но она заслуживала, по крайней мере, некоторого уважения к себе, поэтому он сделал этот маленький жест. И он продолжал сидеть рядом с ней, чувствуя себя беспомощным, не знающим, что делать дальше. Он испытывал ожидаемую жажду мести, но понятия не имел, как осуществить эти теоретические акты возмездия.

Позже он предположил, что мог бы оставаться там, рядом с телом, бесконечно долго, если бы не заступничество Джека Парадайза.

* * *

Джек Парадайз, - имя, не данное ему при рождении (сюрприз-сюрприз), - прожил в Изнанке пятнадцать лет, из которых последние девять - в качестве освобожденного раба. Как бывший морской пехотинец, он должен был стать главным кандидатом на вступление в подпольную полицию Хозяина, но Парадайз ясно дал понять, что он не будет ничьим головорезом. Акт сопротивления должен был принести ему билет на скорый поезд до небес, но великий сержант-инструктор на небесах, должно быть, улыбался ему в тот день, потому что, эй, он все еще был здесь, во плоти, и был больше, чем жизнь. Ключевым словом в этой фразе былo "больше", поскольку он был впечатляюще сложен и имел рост более шести футов^[21].

Лидеры заговора с самого начала держали его в поле зрения, и вскоре после того, как его завербовали, он взял на себя руководящую роль. Он был хорош в вещах, о которых другие не имели ни малейшего представления, в таких практических вещах, как стратегия и определение того, кто из охранников может симпатизировать их делу. Джек был незаурядной личностью, но проницательным и благородным. Лазарь, возможно, и был вдохновляющей фигурой движения, его мессией, но Джек был его Паттоном. В те последние минуты перед началом восстания за заговорщиками следили почти повсюду, и Джека почти сразу вызвали на место гибели Синди.

При первом же взгляде на изуродованную голову храброй женщины выражение его лица стало суровым.

Мускулы на его больших руках напряглись от желания наброситься на кого-нибудь.

Но он остался непреклонен.

И принялся за работу.

* * *

Чед, конечно, понятия не имел, кто этот здоровяк, но чувствовал, что он здесь для того, чтобы помочь. Что-то в его поведении подсказывало ему это - поза, выражение лица, превратившееся в гранитную плиту при виде тела Синди.

Он заметил сострадание в глазах мужчины, когда тот обратил на него свой пронзительный взгляд.