Александр Варго - Обиженная
За дверью все еще слышались звуки борьбы — взрослые покончили с детьми и с удвоенной силой принялись друг за друга.
Алла мысленно попросила все это остановить. Все — и смертельное побоище, и кипяток, который продолжал заливать весь этаж, и газ, который постепенно проникал во все залы…
Тщетно. ОНА была неумолима, и обратного хода не было.
Алла снова посмотрела в отражение и не поверила своим глазам: «БОЖЕ, НЕУЖЕЛИ ЭТА СКОРЧЕННАЯ, ПОЖЕЛТЕВШАЯ СТАРУХА — ОНА?!» Она закричала не своим голосом, попятившись назад. «Это не лицо. Это жуткая маска!» — пыталась она убедить себя.
А волосы! Предмет ее гордости, самое дорогое для нее на свете, единственное, ради чего она не пожалела своей юности и своего здоровья, во что они превратились?! Вместо пышных золотистых кудрей с головы свисали беспорядочные седые пряди. Они были настолько жидкими и казались похожими на грязную паутину, сквозь них просвечивал череп.
Алла зарыдала.
Первая струйка кипятка потекла через дверную щель.
Девочка попыталась снять парик. Ведь, в конце концов, это же обычный парик? Который в один прекрасный день дал ей папа, и она всегда носила его до этого! «Нет. Он был обычным, пока ты не нашла шкатулку. И это Она сделала парик твоими волосами», — проговорил кто-то в ее сознании, и Алла снова издала душераздирающий крик. Горячая вода быстро прибывала, от нее шел легкий пар. Зеркала постепенно затуманивались.
Теперь она не просто дергала, она рвала изо всех сил проклятые волосы, но они сидели намертво. Эти мерзкие, седые волосы.
— Бабушка… папа… простите меня… — всхлипывала она, продолжая безуспешные попытки. — Я не хочу! Пожалуйста, НЕ ХОЧУ!
Но все было бесполезно. «Больше желаний — больше разочарований, разве ты не знала об этой поговорке?» — заговорило вновь что-то в сознании. Алла внезапно замолчала, глядя на свое отражение.
— Да. Это то, что я заслужила, — прошептала она. — Но я не буду жить с такими волосами!
Пол в туалете почти полностью был залит горячей водой, но Алла не обращала внимания, как она обжигает ее щиколотки. Девочка взяла урну, стоявшую у выхода, и подошла с нею к зеркалу. Размахнувшись, она с силой запустила ею в свое отражение. Сверкающие осколки со звоном брызнули в раковину. Алла аккуратно поставила урну на место и выбрала самый длинный осколок.
— Иногда, в древности, скальп снимали с еще живого воина, — сказала она, передвинувшись к следующей раковине, над которой висело целое зеркало, чтобы лучше себя видеть.
Когда она сделала первый надрез, на кухне раздался взрыв.
* * *В машине у Андрея работало радио, однако новости о пожаре в торговом центре он пропустил мимо ушей. Все его внимание было сосредоточено на шкатулке.
Он ехал, с замиранием сердца поглядывая в сторону пакета. Так он, наверное, себя чувствовал перед первым свиданием. Руки чесались снова достать Ее наружу и полюбоваться на это произведение искусства. В голове стали зарождаться странные мысли и желания, о существовании которых он даже не догадывался.
Ведь это уникальное творение, которому много столетий! Андрей вспомнил легенду о сыне палача. Что ж, вполне возможно.
Ему не терпелось доехать до дома. Скорее бы!
«Форд» адвоката въехал в город. Проезжая мимо торгового центра «Эльбрус», он вдруг увидел, как из окон третьего этажа вырываются огненные языки, и притормозил. Здание горело. Некоторые из находящихся внутри разбивали стульями окна и прыгали вниз. Но что самое примечательное, даже отсюда Белов слышал, как в здании играет музыка. Причем какие-то детские песенки: «К сожаленью… День рожденья… Только раз в году…»
Одна горящая женщина повисла на карнизе и, сорвавшись, живым факелом рухнула вниз. У здания царила сборная солянка из пожарных, полицейских, сотрудников МЧС и просто любопытных зевак, многие из которых снимали происходящее на мобильные телефоны.
— Да, не повезло кому-то, — протянул Андрей и поехал дальше. Он не заметил, как из небольшого окошка на третьем этаже на него кто-то пристально смотрел.
Он не успел отъехать и на сотню метров, как ему позвонил Дымков. Адвокат злобно уставился на телефон — меньше всего ему сейчас хотелось беседовать с кем бы то ни было. Однако телефон не умолкал, и Белов ответил. Голос полковника доносился непонятно откуда, как будто тот находился на другой планете.
— Не могу дозвониться до своего сотрудника… Где Ярослав?
— Не знаю. Я не дома.
— Андрей, в городе горит торговый центр. По моим сведениям, там отмечали день рождения одной девочки. Я думаю… твоя дочь там. Ее видели.
Белов сморщился, будто у него внезапно заболел зуб. Как же ему все надоело! Не дослушав Дымкова, он полностью отключил телефон. Затем выбросил его в окно. «Пожар… дочь… Таня… Боже, какие это мелочи!» — думал он.
Андрей торопился домой. Все, что имело значение, находилось рядом в невзрачном пакете.
* * *Алла проводила автомобиль отца обреченным взглядом.
Он уехал. Папа смотрел прямо сюда, чуть ли на нее, но не вышел из машины. Видел ли он ее? Хотя какая разница…
Алла повернулась. Ей было плохо и очень больно, особенно голове. Глаза слезились от дыма, он въедался в залитую кровью голову девочки. Она была ничем не защищенной, бедная, лысая голова, на которой теперь даже не было кожи.
Алла специально перешла в этот зал, бушевавший пламенем сильнее других, — вода сюда пока не добралась, и огонь ничто не сдерживало. Он подбирался все ближе, и девочка швырнула влажную серо-красную паклю в приближающиеся языки пламени — все, что осталось от ее волос.
— Простите меня… — прошептала Алла, опускаясь на колени. Рядом кто-то безостановочно кричал, требуя, чтобы к окну приставили лестницу, какая-то женщина истерично хохотала, слышался звон битых окон и потрескивание огня, пожирающего все на своем пути.
Алла закрыла глаза и клубочком свернулась на полу. Ей вдруг стало необычайно хорошо и уютно.
Последнее, что увидела девочка, был успокаивающий белый свет, на фоне которого стояли ее родители. Папа и мама, они снова были вместе, улыбались и звали Аллу с собой. И она побежала к ним, чувствуя, как за спиной развеваются ее пышные, красивые волосы…
* * *Когда Андрей приехал домой, уже стемнело.
Он бросил машину прямо у ворот, и, прижав к груди вожделенный пакет, ринулся к дверям. Он даже не помнил, что оставил в автомобиле ключ зажигания, а ворота не запер. Как и не помнил про дочь.
«Шкатулка. ШКАТУЛКА…» — только и билось в его голове.
Весь окружающий мир, уменьшившись в миллиарды раз, сузился до размеров этой таинственной коробочки, вырезанной из дерева бог знает в каком веке.
Он радовался как ребенок, которому родители наконец купили желанную игрушку. Адвокат глупо улыбался, облизывая губы, не думая ни о чем другом.
Споткнувшись о порог, он чуть не упал, грязно выругавшись. Он распахнул дверь.
— Андрюша? — раздался голос матери. Он был странным, каким-то хихикающим.
— Ты почему в темноте сидишь? — грубо спросил Белов, включая свет. Не разуваясь, он торопливо прошел в холл.
— Потому что в темноте приходят полезные мысли, — вдруг раздался незнакомый голос. Андрей остановился, вертя по сторонам головой. Голос доносился из кухни. Он шагнул вперед, чуть не споткнувшись о тело мертвого полицейского.
— Андрюшенька, к тебе друг приехал, — запищала радостно Елизавета Ивановна. Она сидела на стуле, прямая как палка, и сосредоточенно грызла семечки. Судя по всему, делала она это давно, поскольку весь стол и пол вокруг нее были в очистках. Другой рукой старуха гладила Маркиза, который дремал у нее на коленях. — Он такой вежливый!
— Какой еще друг? Я не жду ни друзей, ни гостей, — ухмыльнулся адвокат, глядя на незнакомого мужчину, который сидел напротив его матери.
— Я прихожу без приглашения, — отозвался он.
— Андрюша, сделай, пожалуйста, чайку, — прошамкала Елизавета Ивановна. Ее лицо было ровным, на нем не отображалось вообще ничего, словно чистый лист бумаги. Только очень старой и мятой бумаги. — У меня глазки совсем не видят. Я и нашего гостя даже покормить не смогла.
— Ничего, я сам поел, — улыбнулся незнакомец. — Это твоя мать, адвокат? Занимательная бабулька.
— Кто ты? Чего надо?
— Сергей. Сергей Римакин, твой бывший подзащитный, господин Белов.
— Убирайся, — приказал Андрей и повернулся к матери: — Какого лешего ты впустила его сюда? Надо было вызвать полицию!
— Вызывай. Один из них уже отдыхает у тебя под ногами. Уснул навеки, — осклабился Сергей.
Андрей пригляделся к Елизавете Ивановне:
— Эй, что у тебя с глазами?
— Ох, болят глазки, — пробубнила старуха, продолжая лузгать семечки. Вылезший из глазницы зрачок подсох и покрылся мутной пленкой, напоминая полусваренный белок. Нерв второго глаза оборвался, и теперь глазное яблоко валялось на полу среди шелухи.
