Мара Брюер - Слепое знамя дураков
Оля обняла меня.
– Ах, волк, я бы тоже хотела узнать тебя другого… Это так трогательно и необычно.
– Это возможно, – с этими словами я снял с её шеи медальон.
– Замолчите, замолчите, прошу! – она закрыла ладонями уши.
– Сосредоточься на мне, – я взял её руки в свои, – смотри…
Я стал рисовать в своей голове образы, начиная с нашей первой встречи.
– Ты был мне замечательным отцом, Александр, – прошептала она, не сдерживая слёзы, когда я закончил.
Я вернул на её шею медальон.
– Ты много лет не использовала телепатию, пора бы, наверно, начать тренироваться.
– Почему я не хотела использовать свой дар? – спросила она, глядя на меня.
– Это известно только тебе… Ты любила Митю, а он должен был уничтожить твою дочь…
– А теперь… твою, – тихо произнесла Оля.
Инспектор пристально посмотрел на нас. Я опустил глаза.
– Это всё моя вина… Извините, – пробормотал я.
Ко мне подошла Оксана:
– Ты не должен просить прощения, ведь мы тоже отправились в комнату времени с целью изменить свои судьбы, и каждый из нас несёт ответственность за то, что сейчас происходит.
– Мне ещё непонятно… Если первый раз, когда мы с Клавдией нашли комнату, мы оказались в ленинградской гостинице, то почему, когда она отправилась в прошлое сама, угодила в шестнадцатый век?
– Наверное, ей было не так уж хорошо со мной, – отозвался Григорий Лидванский, – и она решила попробовать ещё раз со своим вампиром.
Витторио оскалился, но Клавдия взяла его за руку, сдерживая.
– Я не хотела бы для него той участи, что была, судя по твоим словам, у него в прошлой жизни. И для всех тех, кого он обратил.
– Гриша, Оксана? – повернулся я к Лидванским.
– Мы, очевидно, не захотели полжизни просидеть взаперти, – ответила моя жена.
В моей голове была полная неразбериха. Казалось, стало ещё хуже. Я сделал неправильный выбор, как и остальные, возможно.
Вернувшись в прошлое, мы надеялись изменить то, из-за чего страдали мы сами, а получилось, что стало плохо нашим близким. Клавдия теперь со своим Витторио, а Гриша смотрит на неё так печально. И получается, что она своего вампира любила всю жизнь, а Гришу – нет… Оля – жена Мити, но он свою рыжую дочь любит крепче, чем её, и моя девочка страдает больше, чем страдала другой жизни, когда они не были вместе… И из-за меня теперь моя и Оксанина дочь должна была стать наследницей.
Я хотел всё исправить, но не знал, как. Повторно входить в комнату времени было рискованно, ведь мы могли ещё больше всё запутать. С другой стороны, Кирилл Степанович неоднократно бывал там, в прошлом и в будущем… А что, если мне удастся попасть в тысяча девятьсот шестьдесят второй год, в тот день, когда моя дочь достигнет совершеннолетия?
Следующей ночью я тихо вышел из нашей с Оксаной спальни и направился искать комнату времени. Я повторял и повторял про себя, что мне необходимо перенестись в май шестьдесят второго года. Открывая дверь за дверью, я не находил нужной комнаты, но натыкался на интереснейшие предметы, захламляющие квартиру. Здесь можно было бы найти, уверен, и ковёр-самолёт и скатерть-самобранку. Их я не нашёл, но вот сапоги-скороходы ждали меня в углу одной из комнат.
– Ай да Кирилл Степанович! Что ещё вы скрываете за этими стенами? – проговорил я.
Мой голос отразился эхом в пустой комнате с голыми бетонными стенами, похожей на темницу. На окне была массивная решётка, на одной из стен – кандалы. Узников не было, чему я был крайне рад. Я поспешил покинуть помещение. Открыв дверь, я оказался в кухне Кирилла Степановича. Было солнечное майское утро. За столом пили чай две молоденькие девушки. Одна из них была рыжеволосой, что не оставило во мне ни малейшего сомнения: это Лиля Громовая. Вторая сидела ко мне спиной, перебирая в руках чёрную косу, а я ощущал всё зло, что было в ней. Это была наша с Оксаной дочь. Но, скорее, она была дочерью Дьявола, покуда в ней не было ничего от человека.
– Зачем явился? – резко спросила меня рыжая.
– Это ведь она, Лиля, она – наследница? – указал я на вторую девушку.
– О! Опять путешествуешь во времени, волк? Рыщешь туда-сюда? На этот раз из какого ты года явился?
– Хотел бы из тысяча восемьсот пятнадцатого. Удавил бы тебя ещё до того, как ты напустила на меня своего прихвостня, – зарычал я.
– Прекратите оба, – велела вторая девушка и, встав из-за стола, повернулась ко мне. – Явился омрачить день моего рождения, папа?
Я дрогнул от её слов. Дитя Дьявола с лицом ангела смотрело на меня пустыми глазами.
– Сегодня? Это случится сегодня? – запаниковал я. – Где остальные?
– Они думают, что сумеют помочь Громовому, – ответила мне Лиля.
– Согласно преданию… – начал я, но она меня перебила.
– Всё это полная ерунда! – закричала рыжая ведьма. – Она очень сильна и могущественна, а сегодня она вступит в свои права и станет непобедимой!
– Насколько я знаю, ты говорила то же своему наставнику, когда выдавала себя за наследницу, – язвительно процедил я.
– Ты выдавала себя за меня? – рассвирепела девушка с чёрной косой.
– Это было так давно… К тому же тогдашний господин ошибся… мне внушали это с рождения, – начала оправдываться Лиля.
– Не господин, а твоя мать-ведьма обманула всех, – поправил её я, – ты жива до сих пор только из-за того, что Митя любит тебя.
– А ты разве не любишь меня? – отвлеклась от своей рыжей подруги моя дочь, – я твоё дитя. Вспомни, как ты оберегал меня в течение восемнадцати лет.
– Вообще-то, Лиля верно заметила, что я пришёл из комнаты времени, и, кстати, ты ещё не родилась. Я могу помешать этому.
– Нет!
В кухню вошли четверо: я, Гриша, Клавдия и Надежда из трактира на Невском. Надя, которую я разорвал на куски в первую нашу встречу, и сбежал от которой, чтобы оставить её в живых, во вторую.
– Очень интересно! Занимайтесь тут своим делом, а я возвращаюсь в сорок четвёртый, – буркнул я.
– Поцелуй от меня Оксану, – попросил Григорий.
Не уточнив, что он имел в виду, я скрылся за резной дверью с паутиной.
Я увидел, кто четвёртый хранитель, знал, что наследница родится в мае, и убедился, что мы до конца выполнили свою миссию. На тот момент я считал, что этого будет достаточно.
Наступил май. Мы с содроганием ждали появления наследницы. Лиля Громовая становилась день ото дня всё более капризной и неуправляемой. Только отца она слушала беспрекословно, а он любил её беззаветно. Даже несколько раз оговаривался, называя её Лизонькой, чем расстраивал Олю.
За окном квартиры Кирилла Степановича гремела Великая Отечественная война, но у нас было своё поле боя. Наконец, к нам выбрался переводчик с Дальнего Востока, чтобы помочь нам с текстом предания. Мы заблаговременно переписали текст из книги, поскольку книга не должна была попасть в руки постороннего человека для его же безопасности. Да и митрополит требовал все до единого экземпляра обратно, и мы были вынуждены вернуть книги ещё перед Рождеством. Я также отдельно переписал буквы, отличные от большинства в предании, чтобы у нас было заклинание хранителей.
