Цай Цзюнь - Заклятие
— Принц любит принцессу, а не меня.
Ее голос обладал поистине волшебной силой, и хоть у нее была тут одна коротенькая реплика, но Бай Би эта фраза показалась сильнее многих тысяч слов. Потом сцена погрузилась во мрак, Лань Юэ исчезла, и самое короткое действие, именно это самое второе, окончилось.
Потом последовали длинные третье, четвертое и пятое действия. Бай Би показалось, что, хотя сюжет построен искусно, ритм сценического действа замедлен, как-то не по-современному. Вдобавок то и дело исчезала атмосфера гнетущего ужаса, так привлекающая публику. И музыка. В ней было много заимствованных мелодий и ритмов, в том числе старинных. Время от времени появлялись вставки сольного пения с хоровым сопровождением. Часть музыки исполнялась на старинных музыкальных инструментах, тут постановщик положил немало старания и труда. В результате спектакль стал музыкальным, и закрадывалась мысль, что на этот сюжет лучше было бы поставить оперу.
В шестом действии Сяо Сэ тоже вышла на сцену. Это была первая брачная ночь лоуланьской принцессы. Она наконец узнала, что юйчжэньский принц любит не ее, поэтому она очень страдает. Сяо Сэ играла очень недурно, Бай Би даже почувствовала, что принцесса в своих страданиях не просто играет, но плачет по-настоящему. Она знала ее уже достаточно давно, видала ее в настоящих слезах, тут не притвориться. Она видела, как Сяо Сэ на сцене обливается слезами, и это зрелище скорби и печали у каждого вызывало сочувствие. Но вскоре Сяо Сэ показалась ей сумасшедшей, скорбь принцессы на сцене перешла все границы. Может быть, Сяо Сэ чересчур увлеклась пьесой, даже вообразила себя лоуланьской принцессой.
Седьмое действие было отдано Лань Юэ и принцу и носило трагедийный характер.
Восьмое действие явно было подражанием шекспировским «Ромео и Джульетте»: принц по ошибке счел Ланьна умершей и на кладбище в горной долине покончил жизнь самоубийством.
В девятом действии Лань Юэ и Сяо Сэ наконец-то встретились на сцене. Задник девятого действия поразил Бай Би так, что волосы встали дыбом. На заднике были изображены хищные кровожадные демоны. Одни попирали людей ногами, другие людей заглатывали, третьи разрывали пополам. На вид они походили на индуистские божества.
В начале действия Лань Юэ встала на колени посередине сцены, одетая в рваную белую рубашечку и юбку, с растрепанными и всклокоченными волосами — заключенная преступница. Принцесса в исполнении Сяо Сэ смотрела на нее с ненавистью и громким голосом вопрошала:
— Ланьна, ты всего лишь подлая рабыня. Как же ты посмела влюбиться в юйчжэньского принца?
Лань Юэ демонстрировала глубочайшее почтение к принцессе и униженно умоляла:
— Принцесса, смилуйтесь и простите мою вину.
— Нет, я ненавижу тебя, а также ненавижу принца. — Ответ Сяо Сэ был исполнен злобы и ненависти.
— Досточтимая принцесса, Ланьна всего лишь ничтожный человечишка, никогда не осмеливалась мечтать о принце, только принцесса может осчастливить его, не заставляйте его страдать, пусть он будет счастлив.
Здесь Лань Юэ сделала паузу, изображая противоречивые чувства и страдания, а потом громко заявила:
— Ради его счастья Ланьна соглашается навеки расстаться с принцем.
Сяо Сэ только головой покачала:
— Нет, нет и нет! Ты уже навеки рассталась с ним. Я тебя казню, это легче, чем перевернуть ладонь. Теперь я требую, чтобы перед демонами и божествами Лоуланя ты поклялась никогда больше не любить принца!
Потом на сцене вдруг пригасили свет, и стало темно. Поскольку смена света и тьмы символизирует вступление в мир иной, музыка зазвучала — в подражание хоровому чтению сутр — нараспев, но только темп этого чтения был необычайно высок, далеко превосходя обычную для монастырей скорость. Никто из слушателей не мог понять смысл на слух, воспринимая только музыку.
На сцену вышли несколько танцоров, каждый из которых плясал в своем луче света. Все они были одеты в костюмы древних обитателей Западного края: на головах — меховые шапки-ушанки, украшенные воткнутыми перьями, а в руках — какие-то непонятные предметы. Они широко расставляли ноги и раскидывали в стороны руки, в ритме музыки стремительно летали по сцене большими прыжками, в конце концов в самом центре окружили Лань Юэ. По мнению Бай Би, хотя исполнение было символическим, можно было точно определить, что танцоры представляют шаманов, а на сцене изображается ритуал жертвоприношения в древнем Лоулане. Вслед за пляской шаманов сбоку прозвучал громкий возглас принцессы:
— Поклянись! Поклянись!
Лань Юэ встала и, ведомая шаманами, принялась плясать вместе с ними. Она плясала необыкновенно красиво, а пластичностью движений рук и ног не уступала белому журавлю небожителей в древней живописи.
Бай Би просто ахнула, видя совершенство ее танца, и подумала, что она в прошлом наверняка обучалась балету. Но это был вовсе не обычный танец с его очевидной абстрактностью и символичностью. Шаманы со всех сторон и она в центре были связаны друг с другом таинственными узами; они плясали и одновременно взаимно сближались, так что Бай Би решила, что танец символизирует общение человека с миром духов.
Шаманы представляют духов, а Лань Юэ — людей; человек и духи общаются посредством телодвижений. Лань Юэ пляшет, и ее танец все больше и больше выдает ее страдание, а окружающие ее шаманы своей пляской что-то ей навязывают, возможно, от имени духов требуют от нее принести клятву. И вдруг несколько шаманов смыкают вокруг Лань Юэ плотное кольцо, хватают ее за руки и за ноги, так что ее тело свивается кольцом. Но она находит в себе силы оттолкнуть шаманов. В этот миг музыка внезапно замолкает, и все шаманы покидают сцену. Остаются она и Сяо Сэ.
Свет всех ламп концентрируется на лице Лань Юэ, и она, подняв голову, торжественно заявляет:
— Всевышний бог, что за клятву вы от меня требуете? Хотите ли вы узнать от меня правду или хотите выслушать мою ложь? Прошу прощения, но я преступить клятву не могу. Если я поклянусь не любить больше принца, то сердце мое может нарушить эту клятву каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Могу ли я преступить клятву? Нет, я не могу. Поэтому я готова умереть, но не могу не любить принца.
Луч света немедленно упал на лицо Сяо Сэ, принцесса не скрывала разочарования, которое тотчас же сменилось безудержным гневом. Она взмахнула рукой, и на сцену поднялся воин со шкатулкой в руке; эту шкатулку он положил к ногам Лань Юэ, после чего удалился.
— Поскольку ты не можешь не любить его, так уж будьте навеки вместе, — ледяным голосом сказала принцесса.
