Альфред Хейдок - Радуга чудес
Этих двоих соединила революция и гражданская война 1918 года, война же их и разъединила: зимой 1920 года муж оказался беженцем на китайской территории в г. Харбине, а жена в Благовещенске на Амуре.
На мужа обрушились все напасти, какими был богат переполненный беженцами город: нехватка жилья, безденежье, безработица и смертная тоска по родному краю, по оставшимся там близким… Какая-то благотворительная организация выдала ему поношенный серый, в мелкую клетку, штатский костюм, который был сшит на владельца огромного живота; по мнению товарищей, таким животом мог обладать только хозяин пивного завода или разбогатевший фермер; так и прозвали его — фермерский костюм. На высокой и худой фигуре нового владельца он производил необычайно сильное впечатление на прохожих: они оборачивались и долго провожали его взглядом…
Целыми днями наш герой бродил по городу, расспрашивая, присматриваясь, выискивая возможность устроиться на какую угодно работу. На обед он получал бесплатно кусок хлеба и тарелку щей в столовой беженского комитета и везде натыкался на таких же, как он сам, ищущих, мечущихся людей. И плюс к этому его грызла такая тоска по жене, в какой он не сознался бы и лучшему другу…
Так обстояло дело, когда он единственный раз очутился в комнате один, без посторонних: обычно на ночь все углы комнатенки, где он жил «на паях», были сплошь заняты спящими, а тут — никого…
Тогда он решил испытать способ, о котором читал в какой-то забытой книге: совершить воображаемое путешествие к жене — успех зависел от яркости воображения, от сосредоточенности…
Так как он с закрытыми глазами сидел в кресле, то мысленно встал, как бы ощутив, что опирается на свои ноги, и через кухню вышел на крыльцо, откуда по трем ступенькам спустился во двор. Довольно быстро пронесся по знакомым улицам, проделав все повороты, и очутился на берегу Сунгари, там где она впадает в Амур. И оттуда быстро замелькали знакомые казачьи станицы: Михайло-Семеновская, Радде, Пашкове — а вот и Константиновская, и Благовещенск. По хорошо запомнившимся улицам он несется к своей квартире. Странно: у дверей он даже вспомнил, что надо вытереть ноги… А вот уже он в спальне — ну, конечно, жена легла спать, крепко спит. Он так ясно видит перед собою ее лицо, чуть-чуть приоткрытые губы… Он целует эти губы, вкладывая в поцелуй всю нежность, на какую способна его душа, всю тоску, все желание….
На этом само по себе все оборвалось, возможно, потому, что поцелуй мгновенно отразился на нем физически, и тонкое уступило грубо-материальному. Он ощутил себя безжалостно отброшенным назад на те сотни километров, которые в материальном мире отделяют Харбин от Благовещенска, и почти со стоном раскрыл глаза.
Так или иначе, время все утрясает, выглаживает, убирает старые страдания, чтобы подсовывать новые. Наши влюбленные встретились: жена приехала в Харбин. Когда муж, все же успевший сменить «фермерский костюм» на белую летнюю пару (он выменял ее у барахольщика за старый револьвер, совершив этим акт незаконной торговли оружием), встретил жену на Сунгарийской пароходной пристани У-тун, выяснилось, что в ту ночь, когда он совершал свое воображаемое путешествие, жену разбудил его поцелуй, и она потом долго не могла заснуть.
Знаки огненного пути
Сбитый самолет
Психическая энергия в руках человеческих есть самое страшное оружие.
«Мир Огненный», ч. 3, § 409.В бурные тридцатые годы, когда японцы захватили Маньчжурию, в том числе и переполненный русскими эмигрантами город Харбин, в ясный осенний день русский юноша шел по окраинной улице этого города. Он не был беженцем — он родился в Маньчжурии: сюда переселились его родители, когда началась строиться Китайская Восточная железная дорога.
Впрочем, юноша отличался некоторыми странностями: его не увлекала коммерция; он любил поэзию, музыку, сам талантливо писал стихи и не только играл на фортепиано, но и вдохновенно импровизировал. Самое удивительное заключалось в том, что он иногда слышал чей-то голос, не слышимый больше никем из присутствующих… Откуда-то доносились порой отдельные слова и фразы. Но он этому не придавал значения, считая, что у других людей тоже так бывает, — мало ли что рождается в голове…
Если бы он рассказал об этом знающему человеку, тот сказал бы ему, что у него большие накопления от прошлых жизней; что его талантливость есть не что иное, как проявление силы духа, психической энергии, которая рвется к действию. И еще много другого сказал бы знающий человек и порадовался бы, узнав об уникальной способности юноши. Словом, молодой человек, не отличаясь от других внешне, весьма отличался внутренне от своих сверстников, решающих проблемы, в каком ресторане убить время и каких девиц пригласить…
В тот день, когда он шел по окраинной улице Харбина, помахивая тросточкой (тогда тросточки были в моде), он думал о недавно прочитанном в Учении Агни Йоге, — о могуществе скрытой в человеке психической энергии, которая может дать почти беспредельную мощь в зависимости от его душевной чистоты и степени познания.
Гул авиационных моторов, доносившихся с неба, заставил его поднять голову. Высоко в небе два японских самолета совершали учебный воздушный бой — один атаковал другого, доносились короткие пулеметные очереди.
Юноша напрягся — он был достаточно начитан и умен, и знал, что Япония готовится к нападению на его собственную родину, что ее манят сибирские просторы.
— Эх! Вот бы тут применить свою психическую энергию и сбить один самолет! — молнией пронеслось у него в голове.
Он вскинул тросточку к плечу, как винтовку, и стал тщательно прицеливаться в атакующий самолет.
В его воображении тросточка перестала быть тросточкой — нет! Это была астра — то таинственное оружие, которым волхвы в древности могли уничтожать целые армии… Он напряженно «ловил на мушку» самолет и в тот момент, когда ему показалось, что он действительно «поймал», со всею решимостью «нажал» спусковой крючок.
А дальше? В тот же миг пламенем объятый самолет стал камнем падать вниз, и только немного спустя донесся гул взрыва.
Юноша ошеломленно оглянулся: не видел ли кто-нибудь, как он целился в самолет?
По окраинной улице шла одна единственная древняя старуха. Та, конечно, не побежит в японскую жандармерию с доносом. Он облегченно вздохнул, но все же поскорее зашагал прочь.
* * *Тех, кому описанный случай покажется слишком невероятным, отсылаем к статье «Шарлатанство или новая формула энергии», напечатанной в «Комсомольской правде» от 10 марта 1974 года.
