Антон Ульрих - Джек. В поисках возбуждения
Прочитав заметку, я усмехнулся и попросил жену, все утро ластившуюся ко мне, чтобы она приказала горничной подавать завтрак.
Глава четвертая
Констебль Смит вздрогнул и очнулся.
«Кажется, я задремал», – подумал он, оглядываясь кругом.
Констебль все еще стоял в тупике, образованном двумя почти примыкавшими друг к другу стенами домов и запертом позади высоким каменным забором. Что было за забором, разглядеть не представлялось никакой возможности, а влезать наверх, где наверняка в достатке рассыпано битое стекло, нет уж, увольте, Смит не такой дурак.
Протерев глаза кулаком, полицейский выглянул из своего укрытия и, убедившись, что окно кабинета, в котором предположительно сидел объект наблюдения, все так же светится, оглядел улицу. На улице не было ни единой живой души. Удовлетворенно вздохнув, Смит подумал, какой бы он шикарный нагоняй получил, если бы сержант Годли застукал его задремавшим на посту. Да, сержант строг, зато никогда не дает своих людей в обиду и всегда выбивает им прибавку к жалованью, особенно тем, кто по ночам дежурил в тот месяц в Уайтчепле, когда весь Скотленд-Ярд с ног сбился, ловя страшного убийцу, прозванного Джеком Потрошителем. Смит тоже тогда дежурил. За время этих ночей, которые он не любит вспоминать и старается забыть, констебль, отец двух очаровательных девочек, многого насмотрелся. За все годы службы он не видел такого зверства. Констебль даже подумывал уйти из полиции, но жена сумела отговорить.
«И слава богу, – благодарно подумал Смит. – А то куда бы я сейчас подался? А тут тебе и выслуга лет, и до пенсии рукой подать. Нет, шалишь, Смита так просто не возьмешь».
Полицейский гордо расправил указательным и большим пальцем усы и достал из кармана дешевенький портсигар, сделанный из дутого железа.
– Прикурить не найдется, приятель? – неожиданно раздалось сзади.
Оторопело обернувшись, констебль увидел прямо перед собой неизвестно откуда взявшегося субъекта. В глаза сразу же бросился глубокий свежий шрам, перерезавший наискось подбородок незнакомца и уходивший вниз по горлу. На голове незнакомца был котелок, надвинутый на лоб так, что выглядывали только глаза, беспрестанно перебегающие от одного предмета к другому, словно живые зверьки. Во рту мужчина держал полускуренную сигару, которую он и поднес к спичке, горевшей в толстых пальцах констебля. Огонек на секунду осветил его лицо.
– Эй, я тебя, кажется, знаю, – сказал Смит. – Ты – тот сутенер, у которого Потрошитель убил проституток. Хитрый Шотландец! Что ты тут делаешь?
Вместо ответа Шотландец неожиданно ловко выхватил из-за пазухи деревянную дубинку, обтянутую кожей и завернутую в носовой платок для смягчения удара, и с силой стукнул ею полицейского по голове. Смит как подкошенный упал к ногам сутенера.
Тот безразлично перешагнул через тело констебля, даже не потрудившись удостовериться, жив ли тот. Уже за само нападение на полицейского ему грозит семь лет каторжных работ, а каторга в Англии – это вам не курорт. Перейдя улицу, Шотландец подошел к входной двери особняка, оглядел ее со всех сторон и начал неторопливо перебирать заранее прихваченные отмычки. Наконец, выбрав нужную, он сунул ее в замочную скважину, одновременно вставив в щель между дверью и косяком фомку.
Хитрый Шотландец настолько увлекся работой, что даже не заметил, что сверху за ним с интересом наблюдает джентльмен, выглянувший из окна своего кабинета и видевший все, вплоть до сцены нападения на констебля Смита, про которого джентльмен подумал лишь, что тому поделом и сильно же у него завтра будет болеть голова.
Сутенер все еще сражался с не желавшей поддаваться дверью, а джентльмен уже вернулся к письменному столу и снова взялся за перо.
* * *Идея свингер-клуба целиком и полностью принадлежала Алексу. После нашего благополучного спасения, когда здание дьявольской черной ложи было сожжено злобной толпой черни, возглавляемой родственниками несчастной, которую мы принесли в жертву сатане, мне больше некуда было пойти, чтобы потешить мои инстинкты. Источник возбуждения, столь необходимый для нормальной жизни с прекраснейшей из женщин, который я едва обрел, был безвозвратно утерян. Поэтому я горячо поддержал внезапно возникшую у моего друга Томсона идею создать нечто подобное уже в самом центре Лондона, а не на его задворках.
– Это будет самое блестящее и самое тайное заведение в Лондоне! – вещал Алекс, полулежа на тахте, опершись локтем о новенькую обивку модных в этом сезоне тонов.
Его вид в тот момент свидетельствовал об изнеженности. Одетый в шелковый халат, ермолку и туфли с загнутыми кверху носками, подбитые мехом, он держал во второй руке длиннющий мундштук трубки, едва дымившей и распространявшей по дому сладковатый аромат. Видимо, Алекс подмешивал в табак индийскую коноплю, с которой я познакомился еще в Дели.
– Представь себе закрытое заведение, нечто вроде нашей дьявольской черной ложи, только не прячущейся по задворкам и подвалам, а обитающей в самых что ни на есть роскошных апартаментах. Я даже знаю, кому заказать мебель для клуба, чтоб вышло подешевле, – тут же вставил он фразу, сильно меня покоробившую. Видимо, Алекс все еще не мог избавиться от привычки считать каждый фунт. Этим он спускался по социальной лестнице на ступеньку, на которой обитали купцы, торговцы и прочий сброд. – Это будет клуб. Закрытый клуб. В нем будут собираться только сливки общества, – продолжал он развивать свою мысль. – Все будет точно так же, как в ложе: члены клуба будут носить маски, скрывающие их лица. Маску можно снять лишь с согласия владельца. В этот клуб будут ходить семейные пары, которые хотят на время обменяться партнерами. Викторианство, мой дорогой, душит не только нас с тобой, – обратился Алекс ко мне, сдвигая ермолку на затылок. – Викторианство душит весь высший свет. У нас не будет отбоя от членов клуба. Надо только ограничить вступление возрастом и высокими членскими взносами, чтобы была возможность снимать шикарное здание. Само здание должно быть закрытым и стоять отдельно от других. А название клубу я придумал – «Свингер»! Ну, что скажешь?
Алекс затянулся, пустил в потолок тоненькую струйку дыма и выжидательно посмотрел на меня.
Сейчас, я знаю точно, подобные свингер-клубы существуют во всех столицах просвещенных европейских государств, но тогда это была совершенно новая идея. До этого никто не предлагал свету практически открыто меняться по взаимному согласию партнерами для сексуального удовольствия.
Мне представилось, как замечательно будет развлекаться с какой-нибудь женушкой джентльмена, с которым ты чуть не ежедневно встречаешься во дворце, но внезапно путь этой сладостной мысли преградило жуткое открытие – моей женой, моей обожаемой богиней, моей Хлоей тоже кто-то будет пользоваться! От подобной мысли я задрожал в возмущении. Кулаки сами собой сжались. Видимо, вид мой вызвал у Алекса замешательство, если не испуг, к коему он был склонен, так как мой друг отставил мундштук в сторону и примирительно заговорил:
