Б. Олшеври - Семья вампиров
Утром Сабо нашел меня в кресле почти без чувств, но я строго запретил ему сообщать об этом нашему обществу. Что я могу сказать? Чем объяснить? Ведь вечером накануне я не пил даже токайского.
— Теперь последний случай, — сказал Гарри, затянувшись опять сигарой. — Еще сегодня вы вспоминали случай с незнакомкой в голубом платье, что была На нашем бал-маскараде. Могу признаться, что увлечен я был тогда не на шутку.
Конечно, я не поверил вам, что со мной была галлюцинация, а также и вашему уверению, что она таинственно исчезла. Я был убежден в ее существовании, ведь я ее видел, осязал, да и у меня в руках осталась розовая сердоликовая булавка. Чего же еще?
Если я так усердно и добросовестно делал после-маскарадные визиты, то лишь потому, что я искал ее. Два поверенных еврея по моему приказанию делали то же самое, но… не нашли никакого следа, ни малейшего указания на то, где ее можно искать. Я потерял надежду.
Помните, как я нервничал и злился… сваливая свое настроение на усталость и скуку от ежедневных визитов. Однажды, когда я начал не то что забывать ее, а просто покорился своей участи, я шел пешком один из Охотничьего домика в замок. В лесу, по дороге, есть небольшая открытая лужайка.
Подойдя к ней, я сквозь листву деревьев увидел голубое платье. Сердце мое забилось так, что я вынужден был приостановиться.
Да, несомненно это ее платье, те же нежные переливы, тот же оттенок неба… Она… вот и пунцовые розы мелькают сквозь листву… Она. Она.
Мне в ту минуту даже не пришло в голову, как она могла попасть в эту часть леса, да еще в бальном платье? В голове моей билась одна мысль: «Нашлась!»
Я бросился вперед, через кусты, мечтая сжать в объятиях мою милую, мое счастье, но… Мимо меня, мимо моего лица что-то пронеслось. Я услышал знакомый звук летящих крыльев, почувствовал аромат тела, хотя ничего не увидел.
«Наш повелитель, наш повелитель!» — как серебряные колокольчики, зазвенели голоса…
А затем все кончилось.
Я обнаружил, что уже стою на полянке. Было тихо, светло. Посередине поляны зияла большая лужа, оставшаяся после вчерашнего ливня, в ней отражалось бесконечное голубое небо, а на краю лужи цвел красный полевой мак… Я чуть не заплакал от ошибки! Принять лужу и мак за свою милую — не обидно ли?
Гарри замолчал.
— Ну а дальше? — спросил доктор.
— Дальше. А что ты думаешь об этом? — ответил вопросом на вопрос Гарри.
— Что думаю? Думаю, что не одно старое токайское тебе вредно.
— Ну а ты, Джемми? — обратился Гарри к Джеймсу.
Джеймс молчал.
— Ну! — еще раз обратился к нему Гарри.
— Позволь мне не отвечать тебе, — сказал Джеймс, — фактов слишком мало, оснований никаких… а что я думаю — так фантастично, что вы только поднимете меня на смех.
Смит, все время упорно молчавший, вдруг обратился к Гарри:
— Не знаю, мистер Гарри, должен ли и я тоже рассказать «свой» сон или это не интересно для господ? — спросил он нерешительно.
— Ну конечно, рассказывайте, — ответил Гарри.
— Сон, — не иначе как сон, а все же точно и не сон, — начал Смит.
— Небось тоже видели женщин с розами да ненюфарами, — фыркнул доктор.
— Нет, доктор, что скрывать, какие уж мне женщины с розами, — печально ответил Смит, деревенские девки и те зовут меня «рыжим дьяволом». Эх, скорее бы в Америку, там рыжих уважают!
Несмотря на серьезность вопроса, всех насмешило заявление Смита.
— Итак, господин рыжий дьявол, что вам снилось? — спросил важно доктор.
— Это было за день до маскарада. Устал я страшно, работы было по горло: в день-то раз сто спустишься с верхнего этажа в подвалы замка, — начал Смит. — Как только я ткнулся физиономией в подушку, так моментально и заснул… Сколько спал, сказать не могу. Во сне я обнаружил, что нахожусь в подвале… Но зачем я сюда пришёл? Да нет, «это не наш замковый подвал… это что-то другое… Неужели подземная тюрьма? Но кто и за что меня посадил в нее? — думаю я. — Не может этого быть. А я несомненно нахожусь под землей и глубоко под землей. Какая-то мертвая тишина царила вокруг, какой-то неуловимый запах.
Ах, это наш новый мексиканский рудник — решил я. Страх и оторопь сразу пропали. Я двинулся вперед. Странно, наши шахты, особенно нижние, гораздо уже и ниже, а здесь пространство было совершенно свободно. Я даже дотронулся рукой до стен, чтобы убедиться, есть ли деревянные подпорки. Но, к моему удивлению, пальцы мои заскользили и ощупали гладкую, полированную поверхность. Не иначе как это гранит или мрамор — пронеслось у меня в голове. Все же пошел дальше. Коридор был бесконечен.
Но вот по сторонам появились неясные, неразборчивые очертания, но чем дальше, тем они были определеннее, и вот я увидел, что в нишах стоят гробы, а в них женские фигуры. Длинные одежды, длинные волосы не оставляли сомнения…
Я спешу, бегу… вот и дверь.
Я открыл ее и встал, пригвожденный к порогу лучами ярчайшего света. Я ничего не видел. Ослепительный яркий свет бил прямо в глаза.
Наконец, я с трудом различил, что оказался в огромном пустом помещении, где стены были подвижными, точно не стены, а бегущая вода, водопад. Откуда-то лился свет, сильный, яркий, но это не электрический, да, пожалуй, и не солнечный.
Напротив меня возвышался золотой большой не то трон, не то жертвенник. Откуда-то, не то из глубины, не то со всех сторон, слышалось:
«Ищи сокровище, рой, копай, встань, встань!»
Тут я понял, что голоса раздаются не извне, а в моей собственной голове.
И опять я понял, что нахожусь в наших замковых подвалах, но в котором именно, определить не мог… От одной из стен проливался мерцающий свет. «Здесь», — мелькнула мысль. В руках у меня оказался железный лом, я замахнулся… и проснулся…
Миллер стоял надо мной и усердно тряс меня за руку, говоря: «Встаньте, проснитесь, мистер Смит, надо срочно найти мистера Гарри, прибыли срочные депеши с плантаций». Яркое солнце освещало комнату и слепило мне глаза…
— Целую неделю сон не выходил у меня из головы, — продолжал Смит. — «Ищи, копай!», а что, если это судьба, указание свыше. «Замок старинный, разве не может быть в нем клада: «ищи, копай». Простите, мистер Гарри, я не утерпел, я пробовал искать и копать в подвалах… я даже копал в склепе. Ничего! — вздохнул Смит.
— Что же дальше! — спросил доктор.
— И дальше ничего! Все это было один обман.
Общее молчание.
— Ну-с, а какое будет мнение общества об этом сне? — спросил Джеймс.
— Джемми, это, наконец, невозможно обсуждать каждый сон, — взмолился доктор. — Мало ли что кому снится! Поел на ночь лишнего, вот и готово. Прошлое воскресенье приналег я на сибирские пельмени, так всю ночь они вокруг меня плясали и летали… Разину рот, хочу схватить… а его уже нет. Смотрю, а он опять перед носом прыгает и пляшет. Приноровлюсь, хлоп губами — и ничего… измучился. Пришлось утром простокваши выпить, — совершенно серьезно рассказывал доктор.
