Евгения Грановская - Иероглиф смерти
Мария прикусила губу. Это было не совсем то, что она надеялась услышать. Смерть от несчастного случая… Неужели это действительно так?
– Происшествие квалифицировали как несчастный случай, – продолжил Стас. – Дело, как сама понимаешь, закрыли.
В груди Марии снова затеплилась надежда. Волохов явно собирался ее чем-то огорошить.
– Но ты с этим не согласен, верно? – прямо спросила она.
Стас хмыкнул.
– Угадала. Я посмотрел заключение судмедэксперта. Под ногтями у одного из парней нашли частицы тетрабората натрия.
– Что это такое?
– Антисептик. Продается в аптеке под названием «Боракс».
– И что же тебя насторожило?
– Я вспомнил одну статейку, которую нарыл в Интернете после того, как ты рассказала мне про Багирова. Так вот, тетраборат натрия применяют в таксидермии. Вымачивают в нем кожу зверюшек, чтобы на нее не покушались насекомые. Скажу тебе то, что я думаю, Маша. Виктор Багиров прикончил этих парней, чтобы отомстить за сестру. А год спустя он взялся за девчонок. Чувствуешь расчет? Багиров заставил Романенко, Кострикову и Логинову помучиться годик, прежде чем убил их.
– Да, это похоже на правду, – согласилась Мария.
Девушки наверняка знали об участи, которая постигла насильников. И наверняка много об этом размышляли. Они не могли не прийти к выводу о том, что смерть парней не случайна. А если так, то…
Мария вздохнула.
Боже, какой кошмар пришлось пережить этим дурехам. Целый год, проведенный в ожидании неминуемой расправы. Их в самом деле стоит пожалеть.
– Ты чего молчишь? – окликнул из трубки Данилов.
– Задумалась.
– Да уж, – хмыкнул Стас, – есть над чем. Что собираешься делать?
– Сообщу обо всем Жуку. Попробую выбить санкцию на задержание и обыск.
– Правильное решение. У меня сегодня кое-какие дела, но как только освобожусь – позвоню тебе, и мы это дело как следует обмусолим. А пока вышлю тебе заключение судмедэксперта по факсу.
– Хорошо, жду.
Полковник пристукнул о столешницу карандашом и сказал:
– Забудьте.
– Что значит «забудьте»? Андрей Сергеевич, мы обязаны задержать Багирова. Я настаиваю на этом.
– Боракс – это обычный антисептик. Погибший парень мог просто присыпать им царапину.
– Много вы видели молодых парней, которые присыпают себе царапины бораксом? – едко поинтересовалась Любимова.
– Мария Александровна, в этом кабинете обычно иронизирую я.
– Может, пока сменить эту традицию?
Старик чуть склонил голову набок и посмотрел на Машу таким взглядом, будто увидел ее впервые.
– Мы не будем задерживать Багирова, – четко и раздельно проговорил он. – А тем более – обыскивать его дом. У нас для этого нет никаких оснований.
– А как насчет Алены Логиновой? Вы ее уже мысленно похоронили?
– А вы?
– Я – нет.
Полковник чуть прищурился.
– Я не успел вам сообщить, Мария Александровна: парень-сатанист, которого вы задержали, Георгий Палий, сбежал из-под стражи. При том что второй, Семен Ушаков, все еще находится на свободе.
– И что?
– Ваша версия о деструктивной секте, члены которой приносят девушек в жертву, нашла в сердцах начальства горячий отклик.
На лице Маши отобразилось недоумение.
– Как?
– Так. Думаю, готовится новая кампания. Что-то вроде религиозно-идеологической чистки. К теме уже подключилась РПЦ. Кроме того, мне звонил депутат Логинов и лично просил тщательнее проработать версию о сатанистах. Завтра в центральных газетах будут опубликованы соответствующие статьи, а канал «Россия» уже делает спецрепортаж, который выйдет в прайм-тайм.
Маша сидела на стуле как молнией пораженная.
– Значит, Логинов сам вам звонил?
Старик кивнул:
– Да.
– Не понимаю… Зачем ему это понадобилось?
– Обществу нужны горячие темы, Мария Александровна. Время от времени необходимо давать людям пищу для размышлений. Подбрасывать им факты для дискуссий.
– Очередной способ отвлечь людей от главного и дать им повод выпустить пар?
Старик пристукнул карандашом по столу – тверже и жестче, чем прежде. А потом сказал:
– Вы неважно выглядите, Мария Александровна. Плечо еще беспокоит?
– Немного.
– Принимаете обезболивающие?
– Иногда.
– Отправляйтесь домой и отдохните как следует. И да – завтра можете не приходить на работу. И послезавтра тоже. Отоспитесь, сходите в салон красоты…
– Я и так в порядке.
– Простите, но ваше утомленное лицо говорит об обратном.
– Не обращайте внимания на то, что говорит мое лицо. Обращайте внимание на то, что говорю вам я. А я говорю, что Багиров…
Жук предостерегающе поднял ладонь.
– Остановитесь, Мария Александровна.
– Но…
– Повторяю: остановитесь.
Любимова замолчала. Жук, глядя на нее, задумчиво постучал карандашом по крышке стола.
– Я понимаю и ценю ваше рвение, – снова заговорил он. – Вам хочется доказать, что болезнь никак не повлияла на ваши профессиональные качества. Но не стоит рвать удила, Мария Александровна.
Маша нахмурилась.
– Значит, вы считаете, что все мои выводы необоснованны, – холодно уточнила она.
– Скажем так, они – малообоснованны.
Любимова поджала губы.
– Когда-то вы доверяли моей интуиции.
Жук молчал. Тогда Маша усмехнулась и снисходительно проговорила:
– Понимаю. Накануне выхода на пенсию вы не хотите ссориться с начальством. А вы понимаете, что Логинов звонил вам не просто так?
Лицо Старика стало отчужденным, почти скучающим.
– Не в наших с вами интересах строить домыслы и догадки, Мария Александровна, – сказал он.
– Значит, вы умываете руки?
– Мои руки чисты. Надеюсь, и ваши тоже.
Любимова встала.
– Значит, вы хотите, чтобы я не появлялась на работе в ближайшие дни?
– Так будет лучше для вас и для меня. Лучше и спокойнее.
– А если я не послушаюсь?
– Мы сами выбираем свои пути, Мария Александровна, – задумчиво проговорил полковник Жук. Выдержал паузу и добавил: – А значит, нам некого винить в своих неприятностях.
Вернувшись в кабинет, Маша достала из сумочки мобильник и отыскала в справочнике номер Виктора Багирова.
– Слушаю вас, – отозвался он после третьего или четвертого гудка.
– Виктор, это майор Любимова из уголовного розыска.
– Здравствуйте, Мария Александровна. Чем могу быть полезен?
– Мы думаем, что депутат Александр Логинов хочет вас убить. Не сам, конечно. Хотя от него можно ожидать чего угодно. Логинов воспользовался своим влиянием и настоял на том, чтобы направить следствие в ошибочное русло.
– Я не совсем понимаю.
– Знаю, что не понимаете. Но поверьте мне: в ваших интересах прийти на Петровку и во всем признаться. Для вас это единственный шанс уцелеть.
