Бентли Литтл - Дом
Поэтому он проводил на улице максимально возможное время, играл с друзьями, старался больше думать о лете и развлечениях и поменьше вспоминать про изменения, происходящие в доме. На краю заднего двора Пола они вчетвером, с Джимом и Мэдсоном, построили себе домик - своего рода клуб. Потом построили гокарт и устраивали гонки вдоль Стейт-стрит. Мыли золото в соседнем ручье. Смотрели развлекательные шоу по цветному телевизору, который был у родителей Джима. Устраивали пикники в парке.
За стенами дома было прекрасное лето.
Но внутри...
Это началось в тот вечер, когда он с друзьями провел полдня в городском кинотеатре, два раза подряд просмотрев пару диснеевских фильмов - "Снежный ком - экспресс" и "Утенок за миллион долларов". Утомившись, они побаловали себя сладостями и потом разбрелись по своим домам. Родители его уже ждали - они всегда ужинали вместе, таково было семейное правило. Поужинав, он поднялся к себе, чтобы принять ванну.
Ему уже несколько недель с успехом удавалось избегать Биллингсли и его дочери; слугу он видел только в столовой, а с Донин вообще не встречался. Тем не менее бдительность не мешала. Поэтому он убедился, что слуга все еще на кухне, потом тщательно проверил все коридоры на предмет отсутствия там его дочки и только после этого взял с постели пижаму, зашел в ванную комнату и запер за собой дверь.
Она вошла, когда он намыливался.
- Эй! - крикнул он.
Дверь была заперта изнутри, в этом он не сомневался, и то, что она смогла войти, не на шутку перепугало его.
Она скинула с себя грязную ночную рубашку и плюхнулась в нему в ванну.
Он вскочил, разбрызгивая воду, лихорадочно схватил полотенце, заорал, призывая отца и мать, и выкарабкался из ванны, стараясь не растянуться на скользком полу.
Донин захихикала.
- Уходи отсюда немедленно!
- Ты же на самом деле не хочешь, чтобы я ушла, - продолжая хихикать, показала она на его член, и он, смутившись, быстро прикрыл себя полотенцем. Он ничего не мог поделать с моментально возникшей эрекцией. Он возбудился при виде обнаженной девочки, но это еще больше напугало его, и он отступил к двери, пытаясь нащупать ручку.
Дверь оказалась заперта.
Он боялся встать к Донин спиной, не представляя себе ее намерений, но выбора не было, пришлось повернуться, чтобы открыть замок.
- Твоя мать не может жить, - произнесла девочка.
- Что?!
- Ей придется умереть.
Спокойная деловитость, с которой была произнесена эта фраза, напугала его до мозга костей; он сломя голову ринулся прочь от ванной вдоль по коридору. Ему хотелось заскочить к себе в комнату, найти одежду, одеться, только он боялся так поступить, боялся, что она может проскользнуть за ним с той же легкостью, с какой проникла в запертую ванную, поэтому он посыпался вниз по лестнице, по-прежнему прикрывая себя полотенцем. Родители все еще сидели за обеденным столом. Мать удивленно вскинула голову. Увидев на ее лице смешанное выражение озабоченности, тревоги и страха, он залился слезами. Он уже давно не плакал - только малыши плачут, - но теперь ревел в голос. Она встала и дала ему обнять себя, а он только повторял сквозь слезы: "Не хочу, чтобы ты умирала!"
- Я не собираюсь умирать, - сказала мать. Но голос прозвучал отнюдь не так уверенно, как должно было быть, и от этого он зарыдал еще пуще.
Потом ему стало стыдно. Странно, потому что речь шла о гораздо более серьезных вещах, чем стыд, и тем не менее он не стал рассказывать родителям, что именно так напугало его в ванной. Только попросил проводить его наверх - в тайной надежде, что Донин все еще там, и заставил отца проверить все шкафы в спальне и соседних комнатах по коридору. Только после этого надел пижаму и сказал, что они могут идти, с ним все в порядке.
Больше всего стыдно ему было своих слез, и он думал, что если бы не разнюнился, как маленькая девчонка, то смог бы откровенно рассказать о своей встрече с дочкой слуги и о том, что она говорила. Но, примчавшись голым и уткнувшись в материнскую кофту, он не смог заставить себя добавить к такому унижению еще и рассказ, больше всего напоминающий бред сивой кобылы в лунную ночь - сколь бы серьезны ни были возможные последствия этого.
Надо просто быть настороже, не сводить глаз с матери и позаботиться о том, чтобы ничего не случилось.
Он перестал ходить на улицу, перестал играть с друзьями. Приятелям он объяснил, что наказан, что мать не разрешает выходить из дома. Матери сообщил, что родители увезли Джима и Пола на каникулы, а Мэдсона посадили под домашний арест.
Он оставался в доме.
Оставался рядом с матерью.
Он по-прежнему изо всех сил старался избегать Биллингсли, зато не пересекаться с Донин не требовало ни малейших усилий. Либо ее отец, либо родители поговорили с ней, либо она сама решила сохранять дистанцию, во всяком случае, он лишь изредка видел, как она мелькала где-то в коридорах, или в комнатах, или во дворе.
Спустя несколько дней вечером отец вдруг решил, что его надо постричь. И ему захотелось собрать стриженые волосы. Он понятия не имел, почему и откуда вдруг ему взбрела в голову эта мысль, но практически в тот же миг, как он подумал об этом, желание стало просто непреодолимым, жизненно важным. Отец закончил подравнивать челку, стряхнул с плеч остатки волос на газеты, разложенные на полу вокруг стула, сложил их и отнес в мусорное ведро. Дэниэл тихонько проскользнул на кухню, нашел смятые газеты с обрезками и быстро утащил их к себе в комнату.
В течение следующей недели он собирал самые разные предметы: использованные салфетки, выброшенные зубочистки, персиковые косточки, обглоданные цыплячьи ножки и крылышки, огрызки яблок. Поиск и сбор подобных предметов превратился для него в какую-то навязчивую страсть, и хотя никогда толком даже себе не мог объяснить, что он ищет в данный момент, всегда находил именно то, что надо.
Он понял, что должен собрать все эти разрозненные элементы в единое целое, сконструировать некую фигуру, которая будет служить талисманом против... Против чего?
Этого он не знал, тем не менее продолжал по вечерам, перед тем как ложиться в постель, трудиться над созданием фигуры, добавляя все новые и новые компоненты, а утром, просыпаясь, переделывал по-новому.
Закончив создание фигуры, он немедленно ее уничтожил. До самого последнего момента он толком не отдавал себе отчета, что именно он делает, но как только увидел выражение лица этой куклы, увидел угрожающую позу и пугающую конструкцию всего создания, он моментально понял, что создал не талисман, оберегающий от чего-то, а фигуру, способную притягивать к себе нечто.
