Лана Синявская - Ночной крик
Глава 24
У входа в здание, где размещалась поселковая милиция, Вику угрюмо приветствовал сурового вида дежурный, который и проводил ее в тесно заставленную комнатушку, которую занимал Федор Карпович.
Известие о том, что Ирина Анатольевна Гаевская – самозванка, он воспринял спокойно по той простой причине, что просто в это не поверил.
– А где же, по-твоему, настоящая Гаевская? – спросил участковый, пряча улыбку, чтобы понапрасну не смущать малявку, вообразившую себя Пинкертоном.
– Как где? На кладбище.
– Что-то не припомню, чтобы там была могила с подобным именем.
– Ну, разумеется. Ведь на надгробном камне значится имя Лукерьи Матвеевны Лаптевой, – удивилась Вика его непонятливости.
Федор Карпович посмотрел на девушку озабоченно, почесал затылок дужкой очков и проговорил, тщательно подбирая слова:
– Ты, Вика, часом ничего не перепутала?
– Да нет же!
– А как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно я себя чувствую. Хотите вот прямо сейчас пойду к Матвею Игнатьевичу и он подтвердит вам мою вменяемость?
– Ну, зачем ты так?
– А как надо? Вы же намекаете, что я сумасшедшая.
– Ни на что я не намекаю. Просто ты сегодня как-то не вовремя со своими глупостями. И так меня вчера Петровна достала. Целый день цеплялась, как репей к собачьему хвосту.
– А она-то чего? – удивилась Вика.
– Да вбила себе в голову, что Клавка Корнешова пропала. Я у соседей спросил, те говорят – в город подалась, внуков проведать. Еще третьего дня уехала. А Петровне все неймется. Криком кричит, что та, дескать, обещала ей вернуться к понедельнику. Ну и что, что обещала? Мало ли.
– Тоже верно, – согласно кивнула Вика, не особенно воспринимая Петровну всерьез. В данный момент Клавка Корнешова волновала ее мало. Ее интересовала Гаевская.
– А больше ничего не случилось? – спросила она осторожно.
– Ты о чем это? Вроде нет. Ах да, Катерина тут приходила, жаловалась, что хозяйка ее внезапно уехала. Говорю же, все как ополоумели.
– Федор Карпович, миленький, давайте сходим на кладбище. Сами увидите, что нет там никакой Лаптевой.
– Ты в своем уме? Не могу же я просто так в чужой могиле ковыряться! Меня потом родственники со свету сживут.
– А вы разрешение спросите, – подсказала Вика.
Карпыч побагровел.
– На каком основании?! – рявкнул он грозно.
– На каком? Так по подозрению. Поступил сигнал, вы обязаны проверить. Разве нет?
– Сигнал, говоришь? – вздохнул он устало. – У меня таких сигналов – воз и маленькая тележка. Сидоренко, вон, чертей почитай каждый день видит. Тоже проверять прикажешь?
– Каких чертей? Зачем? – внезапно испугалась Вика.
– Так алкаш он, запойный. Как напьется до белой горячки, так чертей по избе и гоняет.
– Но ведь я-то не алкаш, – обиделась Вика.
– Ты – нет, – печально согласился участковый. – Ты – хуже. И как мне от тебя отвязаться?
– Достаньте разрешение на эксгумацию – и я сразу отстану.
– Отстанешь?
– Да!
– Слушай, Виктория, признайся, тебе-то на что сдалась эта эксгумация? Там ведь зрелище не из приятных, это я тебя по-дружески предупреждаю. Шутка ли – труп трехлетней давности!
– Видите ли, Федор Карпович, я поняла, что одной мне убийцу не найти, – доверительно сообщила Вика и тяжко вздохнула.
– Хорошо, хоть это поняла, – вздохнул он в ответ.
– Если окажется, что я права, то начнется расследование. По всем правилам. Преступнице тогда не уйти. Ее везение ведь на том только и держится, что никто этой историей не интересуется.
– Черт с тобой, – махнул рукой участковый. – Только учти: выставишь меня на посмешище – лично упеку на пятнадцать суток!
– А у вас что, и КПЗ есть? – огляделась Вика с интересом.
– В сарай посажу! К свиньям! – рявкнул, потеряв терпение Федор Карпович.
* * *Видение свинарника преследовало Вику до самого обеда и приятных мыслей не навевало. Она даже подумала было, что погорячилась, потребовав решительных действий от участкового? А ну как ничего криминального в могилке не окажется? Только старушку зря потревожат, да саму Вику отправят в совершенно нежелательную компанию. Однако остановить процесс уже было не в ее силах. После разговора с вышестоящим начальством Федор Карпыч помрачнел лицом и на Вику поглядывал свирепо.
Кладбище при свете дня вовсе не выглядело пугающим, скорее оно навевало меланхолическое впечатление заброшенности.
Толпа любопытных собралась приличная. Они жались тесной группой и негромко переговаривались, очевидно осознавая особую торжественность момента. Вика не знала, куда глаза девать от смущения, так как чувствовала себя виноватой в происходящем. Особенно после разговора с дочерью бабы Луши. Та подскочила к девушке, едва та появилась в воротах и зашипела с угрозой в голосе:
– Я все про вас знаю, обманщица! Никакой вы не нотариус, а самая обыкновенная дачница, которая от безделья суется во все щели! Какое вам дело до того, как моя мать умерла? Чего вы лезете не в свое дело? Ишь, чего удумала – тревожить прах несчастной женщины. А мне каково, об этом подумали? Бедная мамочка!
Тетка показательно прижала платок к совершенно сухим глазам и демонстративно хлюпнула носом. В толпе сочувственно загудели. Вика еще ниже опустила голову. Она могла бы, конечно, возразить, что «любящей дочери» неплохо было бы поухаживать за могилкой, а то вон даже сорная трава, которой зарос изрядно просевший холмик, вся пожухла, а деревянный, самый дешевый крест прогнил и покосился.
– Что молчишь, выскочка? Язык проглотила? – пошла в наступление тетка, не чувствуя сопротивления.
– Не я отдавала распоряжение об эксгумации, – тихо ответила Вика, все еще не желая ссоры.
– Брешешь, мокрощелка. Ты участкового доконала, все знают. Запомни и заруби себе на носу – еще раз сунешь свой нос в мои семейные дела – со свету сживу!
От рукоприкладства Вику спасло появление Кати. Она опоздала к началу представления, но обстановку оценила моментально и решительно заслонила собой совсем растерявшуюся девушку.
– А ну пошла отсюда, живо! – громко сказала она. – И не забудь вернуть сто баксов, которые от нее получила!
Тетка замерла, открыв рот и заозиралась. Теперь все взгляды сосредоточились на ней, гарантируя в ближайшем будущем множество вопросов. Сплюнув с досады, тетка шустро просеменила прочь и остановилась в сторонке, бросая на Вику злобные взгляды.
– Денег, конечно, она не вернет, – вздохнула Катерина, – но рот разевать поостережется, хабалка чертова.
Вика кивнула невесело. Она совсем скисла и больше всего хотела сейчас убраться куда подальше. Большинство деревенских по неизвестной причине испытывают к дачникам врожденную неприязнь, хотя именно они, то есть дачники, являются их основным источником доходов. Если бы не горожане, кто бы стал покупать излишки овощей и фруктов, кто бы покупал и ремонтировал заброшенные дома, строил магазины и асфальтировал дороги? Благодаря тем самым дачникам в глухую деревню в самом ближайшем времени планировали пустить автобусную линию, избавив тем самым местных жителей от необходимости отмахивать каждый раз по пять километров до станции.
